Три банана, или Пётр на сказочной планете (с иллюстрациями) - Слабый Зденек. Страница 18

На второй день утром ракета пана Панека взлетела.

Направление - Марс.

В голодной тюрьме

- Как я мог превратиться в пса? - размышлял Пётр, которого связали и опустили в голодную тюрьму в подземелье. (Вот видите, в замке Мяу действительно есть тюрьма!) До сих пор в ушах его звучало ненавистное мяуканье кошек, которые узнали, что среди них находится пёс. Некоторые кошки зашли так далеко, что требовали для Петра высшей меры наказания - утопления в молоке. Но поскольку им было жалко молока, победило предложение Мурека, чтобы собачий разведчик, за которого принимали Петра, был брошен в подземную тюрьму, где он погибнет голодной смертью.

Остроушек прочитал перед кошачьим войском составленный им ещё ночью обвинительный акт. Петра обвинили в целом ряде преступлений: в шпионаже, в обмане принцессы, в злоупотреблении доверием кошачьего штаба, во лжи и притворстве. Хорошо ещё, что они не заметили самоката, а то они назвали бы его путь в Мяу вооружённым вторжением.

Пётр пытался защищаться, но всё было напрасно. И вообще он защищался довольно вяло, потому что всё время думал и думал, как же он мог стать псом.

Теперь он сидит в голодной тюрьме. Здесь мокрый пол и скользкие стены, он связан по рукам и ногам, его начинают мучить голод и жажда, вокруг темнота и неоткуда ждать помощи. Почему же он выглядит как пёс? Вот загадка, которую он напрасно старается разгадать уже долгое время.

Вдруг у него в голове промелькнула сцена его прощания с Наумосферой. Наумосфера посылает его в кошачий замок, гладит по волосам и при этом бормочет: «Мяу-гав, гав-мяу». А потом добавляет: «Вам не следовало меня благодарить, ведь мы враги». Да, Чёрная дама превратила его в пса, поэтому билетёр и торговец в лавчонке смотрели на него так удивлённо. А сам он ничего не видел! Вот почему официант говорил о том, что случится, когда кошки узнают…

«После драки кулаками не машут, - сокрушается Пётр. - Не трудно быть умным после совершения ошибок; важнее быть умным вовремя», - начинает понимать он.

Чёрная дама бормотала при поглаживании «мяу-гав, гав-мяу»? Но это значит, - Пётр лихорадочно соображал.

А что, если бы его кто-нибудь снова дважды погладил и сказал при этом: «Гав-мяу, мяу-гав»? Наверное, он опять бы стал искрой Петром Панеком?

Ну да, всё это хорошо, но кто же будет его гладить в одиночке голодной тюрьмы?

Поздно, Пётр, твой путь окончен. Ты не только не доберёшься до трёх бананов, ты и домой не вернёшься, и только из этой книжки дети узнают, что ты вёл себя мужественно и не плакал даже в голодной тюрьме

Но нет, Петру не нравятся эти похоронные мысли. Он думает: а что, если он сам себя погладит и скажет: «Гав-мяу. мяу-гав»? Превратится ли он в Петра? Возможно, что да. Но руки его связаны самой прочной котолоновой нитью, которую изобрёл Остроушек. И если бы он даже чудом превратился в Петра, что ему это даст? Кошки выступают в поход против псов, и он всё равно здесь погибнет.

Положение кажется Петру безнадёжным.

Тем временем кошки действительно вышли в поле. На всех дорогах были расставлены собачьи капканы Остроушека с фотоэлементами. Из всех бойниц замка торчали мушкеты, самопалы, ружья, на зубцах и за стенами поднимали свои носы пушки и гаубицы. Во главе кошачьего войска двигался танк.

Кисуля ехала в бронированной карете, запряженной четвёркой лошадей, и читала последний номер вонтамской газеты «Там-Там».

- Как назвал себя этот собачий разведчик? - обратилась она к своему первому советнику, наблюдавшему окрестности через перископ. - Если его зовут Перт, то о нём пишут в газете, как о магарадже. - Она углубилась в чтение интервью журналистки с Петром. - Однако это наглость! - взвизгнула она вдруг. - Вы только послушайте, пан Остроносик! «Представьте себе, что вы принцесса, - говорил этот пёс журналистке, - и что вам на ногу наступил верблюд. Станете ли вы из-за этого объявлять кровную месть всем верблюдам?»

- Пусть теперь говорит что угодно, - непримиримо сказал кот. - В голодной тюрьме его никто не услышит.

- Вы правы, Остроусик, - с облегчением сказала принцесса.

И всё-таки Остроушек оказался неправ.

В стене голодной тюрьмы вдруг шевельнулся камень, затем камень отодвинулся, и удивлённому взору Петра открылся подземный ход.

Минуту было тихо. Потом послышался решительный шёпот:

- Гав. Есть там кто-нибудь?

- Я, - сказал Пётр.

Несколько голосов одновременно взволнованно зарычали, потом голос стал заметно сильнее:

- Кто вы?

- Мне кажется, что я пёс! - крикнул Пётр в надежде, что помощь приближается.

- Пан сотник, - послышался голос уже совсем близко, - докладываю вам, что в голодной тюрьме находится пёс, по имени Я.

Рычание продолжалось. Петру удалось разобрать только слова:

- …а что, если это ловушка? Может быть, бросить туда гранату?

- Не бросайте! - закричал Пётр. - Меня арестовали кошки, и я сижу здесь связанный.

Голоса умолкли. В голодную тюрьму вползли спаниель, такса и фокстерьер.

- Встаньте! - приказал спаниель коротким лаем.

- Я не могу, я связан.

- Он не может, он связан, - подтвердила такса.

- Развяжите его! - рявкнул спаниель.

Псы вмиг развязали котолоновую нить, которой был связан Пётр. Когда Пётр встал, фокстерьер испытующе погладил его по лицу.

- Это пёс, - тявкнул он удовлетворённо.

- Как вы сюда попали, пан Я? - начальственным тоном спросил спаниель.

- Меня сюда бросили кошки, - объяснил Пётр.

- Почему?

- Сначала они хотели утопить меня в молоке, а потом решили присудить к голодной тюрьме. За то, мол, что я собачий разведчик…

- Значит, вы наш пёс, - засмеялся спаниель.

- А что делают кошки теперь? - выведывал фокстерьер.

- Да, что они делают теперь? - поторопилась присоединиться к нему такса, которая явно страдала недостатком собственных мыслей и поэтому повторяла всё за другими.

- Я думаю, что они выступили в поход против вас, вернее, против нас, псов, - сообщил Пётр. - Но в замке, конечно, осталась какая-то стража.

- Пустяки, - довольно тявкнул спаниель. - Нам поможет неожиданность.

- Да, нам поможет неожиданность, гав, - повторила - кто? - конечно, такса.

Фокстерьер вернулся в подземный ход и трижды пролаял.

Как по команде, в голодную тюрьму ворвались четыре овчарки со стремянками.

И началось. Овчарки поставили стремянки так, что они достали до люка в потолке голодной тюрьмы, и по ним начали подниматься вооружённые псы. Первые из них выбили крышу люка, и в подземелье замка ринулось собачье войско. Кошачья стража была связана, и за несколько минут замок Мяу оказался в лапах собак.

- Вы свободны, пан Я, - сообщил Петру спаниель и добавил: - Если, конечно, вы не хотите сражаться вместе с нами.

- Передо мной стоят другие задачи, - скромно сказал Пётр. - Я бы хотел взять свой самокат и уехать, если вы разрешите.

- Гав, пожалуйста, - сказал спаниель. - Можете пройти через подземный ход. Вы попадёте прямо к Китовому морю. А дальше вы и сами сумеете сориентироваться.

- Разрешите вас спросить? - не сдержался Пётр. Спаниель молча поклонился в знак согласия. - Почему вы воюете с кошками?

Спаниель весело залаял:

- Это длинная история. Если хотите, я дам вам книжку, где вы сумеете прочесть основное. - И он подал Петру маленькую книжечку под названием «Пёс и кошка».

Пётр поблагодарил, сунул книжку в портфель между учебниками и вонтамскими деньгами, взял самокат и уехал через подземный ход.

«Подальше бы от этих псов и кошек!» - сказал он про себя.

Через минуту он выехал из подземного хода и оказался на песчаном берегу моря. Перед собой он видел лишь зелёно-синюю водную гладь. Волны набегали на берег и выбрасывали ракушки и маленьких крабов. Над Петром шумели пальмы и апельсиновые деревья.