Река ветра - Ласки Кэтрин. Страница 24

Дружный вздох вырвался из груди у сов.

— О чем ты подумал? — спросил Сорен. Глубоко вздохнув, Копуша медленно заговорил:

— Когда Тенгшу заговорил о фонцю и воздаянии, мне сразу вспомнились хагсмары. Драконовы совы ведут это жалкое существование, недостойное называться подлинной совиной жизнью, поскольку надеются искупить свои прошлые деяния. Но сбежавший отступник оказался другим. У него сохранились желания. У него была воля, чуждая его природе, его фонцю, и теперь все боятся, что эта воля может изменить ход судьбы.

— Бабочка, которая потрясла Вселенную, — еле слышно прошелестела миссис Плитивер.

— Что мы можем сделать? — спросил Копуша.

— Это не наша судьба, — ответила миссис Пи. — И не наш мир.

— Но если он улетел в наш мир? Что тогда?

— Не знаю, Копуша. Честно тебе скажу — не знаю, — вздохнула миссис Плитивер, а затем вытянулась вверх и повернула голову к совам. — Сейчас мы все равно ничего не можем предпринять. Поэтому возвращайтесь-ка в свои пещерки и постарайтесь уснуть.

— Просто не представляю, как можно уснуть в таком блеске! — пробормотала Руби. — У меня просто голова идет кругом от всех этих красок.

Повернувшись, Копуша посмотрел на Руби и сказал:

— Ты права. Это самое блистательное место, которое я когда-либо видел. Когда-то я так представлял себе глаумору, но теперь вижу, что это настоящий хагсмир. Настоящий хагсмир, Руби.

«Я должен вернуться… Немедленно. Я должен вернуться! Я отыщу Цзун-фун. Она в беде. Ей угрожает опасность, я знаю…» Прежде чем кто-то успел его остановить, он поднялся в небо и внезапно вновь очутился в своем мире, на знакомом берегу Безымянного моря. Только приземлился он почему-то не в Дали, а в пустыне Кунир. Горячие воздушные потоки поднимались от нагретого песка. Она была заперта под этим песком — маленькая, беспомощная, беззащитная! Синее перышко, кружась, проплыло в пустынном воздухе. Зажмурившись, Сорен что есть силы завизжал: «Я тебя спасу! Обещаю… Даже если это последнее, что я успею сделать… Я спасу тебя…»

— Проснись, Сорен, проснись! — Сумрак и Руби яростно трясли его с двух сторон. — Просыпайся! Это просто плохой сон.

— Звездное озарение? Здесь? — задумчиво протянула Гильфи. — Но ведь тут даже созвездия другие!

— Все было настолько реальным, — пробормотал Сорен, встряхивая головой. — Кто-то попал в беду… Только я не могу вспомнить кто. Мне кажется, нам нужно возвращаться.

Звездным озарением называлось крайне редкое явление, когда звезды неким загадочным образом проникали в сны спящей совы. Большинство живых существ уверено, что днем, когда ночные звери спят, звезды исчезают, но для некоторых это не так. Для этих редких избранников звезды превращаются в маленькие отверстия в ткани сна, и сквозь эти отверстия можно увидеть дела далекого прошлого или еще не наступившие события будущего.

— У меня какое-то жуткое предчувствие в желудке.

— У меня тоже, — сказал Копуша.

— Ты тоже думаешь, что нам нужно вернуться? — спросил Сорен.

— Нет, — покачал головой Копуша. — Боюсь, я чувствую совершенно другое. Мы должны остаться здесь и сразиться с тем, что нас ждет.

— Ты думаешь, что в этом царстве нам что-то угрожает? — встрепенулся Корин.

— Не совсем так. Мне кажется, что наше прибытие сюда — это тоже часть фонцю. Кроме того, я уверен, что Тенгшу — очень хорошая сова.

— Нашей фонцю? — уточнила Отулисса.

— У меня нехорошее предчувствие, Отулисса. По-моему, нашу Вселенную скоро ждет великое потрясение.

— И кто его вызовет? Бабочка?

— Нет. Драконова сова.

— Что? — переспросила Руби.

В этот момент снаружи дупла, отведенного Сорену, послышался громкий шум, сопровождаемый низким протяжным уханьем, а затем в дупло влетел Тенгшу.

— Прибыли носители цюй вдовствующей императрицы! Она хочет вас видеть. Она крайне взволнована. Вы просто не можете себе представить, насколько это невероятно! Наша императрица очень редко покидает Дупло Добросердечия и Всепрощения. Она будет здесь с минуты на минуту.

Га хуульские совы выпорхнули из пещеры на широкую дорожку, выложенную с двух сторон темно-алыми осколками яшмы. Можете себе представить, какое потрясающее зрелище представляла собой огромная синяя сова, болтавшаяся под воздушным цюй! Ее крылья и хвостовые перья были в беспорядке рассыпаны по раме, свисавшей со сложной конструкции из шелка и бумаги. Не меньше полудюжины носильщиков из числа сов с обычным оперением несли цюй за бечевки. Время от времени раздавались громкие команды, и носильщики дергали за свои бечевки, регулируя положение цюй. Вдовствующая императрица не летела, а скорее парила в нескольких дюймах над полом дворца. Когда бечевки смотали, цюй медленно опустился вниз вместе со своей драгоценной ношей. Тело вдовствующей императрицы содрогалось от рыданий. Она призвала к себе Тенгшу и принялась что-то быстро-быстро говорить ему. Мудрец знаком когтя прервал поток ее взволнованных слов и повернулся к Корину.

— Императрица просит меня перевести вам ее слова. Она всей душой желает, чтобы вы поняли, в какое неприятное, трагическое и злосчастное положение поставило всех нас исчезновение отступника по имени Орландо. — Тут императрица вновь разразилась бурной речью. — Она чувствует, что его бегство изменило фонцю всех драконовых сов дворца Панцю. — Тенгшу слегка запнулся, словно не решался говорить дальше. Они с императрицей обменялись быстрыми взглядами, а затем принялись взволнованно перешептываться. После этого Тенгшу повернулся к гостям и вздохнул: — Существуют понятия, изначально общие в наших культурах, однако с течением времени Разлетевшиеся разными путями. Такие вещи невозможно по-настоящему объяснить.

«Невозможно или не хочется?» — подумал про себя Сорен.

— Драконовы совы во дворце Панцю являются лишь слугами…

Слугами?! Га'хуульские совы молча переглянулись. Насколько они могли заметить, эти совы никому не прислуживали. Вся их жизнь зависела от услуг других, ведь они не могли даже летать самостоятельно! Что за нелепость называть их слугами!

— Но что мы можем сделать? — спросил Копуша.

— Чем мы можем помочь? — вышел вперед Корин. — Вы говорите о нарушении фонцю, но нам трудно понять, о чем идет речь. Простите наше невежество, но мы до сих пор не до конца постигли смысл слова «фонцю».

— Вы должны отправиться в совитель. Мы уже послали гонца к первому пику с просьбой о том, чтобы вас принял сам хрит.

— Как вы сказали? — вытаращила глаза Отулисса.

— Хрит, — повторил Тенгшу. — Это святая сова нашей совители. Мы называем его хритом. Он ответит на все ваши вопросы по поводу фонцю.

— Разумеется, — пробормотала Отулисса, крепко сжав клюв. Друзья дружно повернули головы и недоверчиво уставились на нее. Это внезапное молчание было совершенно не характерно для Отулиссы. Обычно ее распирало от желания поделиться своими мыслями и мнениями по всем вопросам. «О чем она умолчала?» — думал Копуша, не сводя глаз с ученой совы.

Вдовствующая императрица в сопровождении челяди вернулась в свой дворец. Легкий ветерок поднялся над аметистовой дорожкой, когда императорский цюй вновь заскользил в нескольких дюймах над полом в сторону Дупла Добросердечия и Всепрощения, однако на этот раз в порыве ветра миссис Плитивер почудилось едва уловимое дуновение холода.

Спокойствие Вселенной вот-вот должно было нарушиться.

Глава XVI

Целитель из пустыни

А в это самое время, на другом краю света, в пустыне Кунир, один маленький сычик-эльф с опаской высунул голову из дупла в стволе кактуса. Он увидел луноликую сову и небольшой отряд ее сторонников, летящих куда-то на запад. «Вот и прекрасно! — подумал сычик. — Скатертью дорожка. Теперь я смогу спокойно поработать». Так случилось, что Эглантина и Примула были не единственными, кто в ту ночь слышал голоса, доносившиеся из подземного убежища Ниры. Каффин, целитель из пустыни, тоже подслушивал разговоры Чистых, хотя и из другого места.