Счастье под запретом - Беверли Джо. Страница 2

— Пустышка! Какая, к дьяволу, польза от жены, если она не способна родить наследника? Особенно если работа в постели не доставляет ей удовольствия!

Его отношение к ней изменилось именно с этой минуты. В первые годы брака он был просто груб и плевать хотел на ее чувства. Но после вердикта доктора стал требовать таких утех, которые выходили далеко за рамки супружеского долга.

Если бы Серене дано было забеременеть и родить, то она могла бы снова выйти замуж — дети такая радость! Но поскольку это ей не было суждено, нечего и думать о подобной узаконенной связи.

Но если нет ни пенни, то что остается?

Что же ей делать?

Перво-наперво следует немедленно покинуть комнату, чтобы не доставить братьям удовольствия увидеть ее слезы.

Серена слепо повернулась к двери, проговорив только:

— Мой ответ все равно будет «нет», Том, так что можешь приостановить свой аукцион по продаже рабыни.

Несмотря на крупное сложение и вес, Том был скор на ногу. Он вскочил и оказался у двери раньше Серены, успев захлопнуть мясистой рукой дверь прямо перед носом сестры.

— А тебя никто и не спрашивает, Серри. Тебя просто поставили в известность.

Его заплывшие жиром глаза злорадно вперились в сестру.

Серене захотелось ударить его, выцарапать его поросячьи глазки, но она была маленькая и слабая, а ее братья — большие и жестокие.

— Не имеешь права! — Серена все же нашла в себе силы запротестовать. — Мне уже не пятнадцать лет, Том. Мне уже двадцать три, и я сама решу, как мне жить!

— Не болтай глупостей.

— Это ты несешь чепуху! Не те времена, чтобы доставлять невесту к алтарю связанной. А по доброй воле я за него не пойду.

— Не болтай глупостей, — спокойно повторил Том. — А если заупрямишься, то я без зазрения совести продам тебя в бордель. Получу хотя бы пятьсот фунтов, с паршивой овцы хоть шерсти клок!

Серена в ужасе отшатнулась, понимая, что он не шутит, а говорит чистую правду.

С издевкой, пародируя галантные манеры, он открыл ей дверь.

— Я сообщу тебе, как только появится новое предложение.

Серена молча прошла мимо брата, и массивная дубовая дверь тяжело захлопнулась за ней. Она услышала, как братья довольно захохотали.

Женщина бегом поднялась в свою комнату. Дрожащая, дрожащая, вечно дрожащая от страха. Слова звенели и отдавались эхом у нее в голове. Серена вспомнила о восьми годах замужества — годах рабства и ужаса, унижения и безнадежности. Она-то думала, что чему-то научилась, стала мудрее. А на самом деле? Снова дрожит от страха.

Как же она была преступно счастлива, у нее просто камень с души свалился, когда Том прибыл с вестью о смерти мужа. И она даже не удосужилась выкроить минутку и хорошенько подумать. Серена просто собрала свои пожитки и немедленно возвратилась с Томом в родительское гнездо. И ни на миг не задумалась о последствиях. Ее даже не тронуло, что Мэтью прокутил почти все состояние.

Какое ей было дело до денег?

Она ведь стала СВОБОДНОЙ!!!

Мэтью никогда больше не войдет в Стоукли-Мэнор, их общий дом, и не потребует от нее, чтобы она играла перед ним роль проститутки. Он никогда больше не изобьет ее кнутом за отказ выполнять непристойные просьбы и прихоти.

Она была свободна.

А теперь вот мерит шагами холодную комнату и в отчаянии заламывает руки, пытаясь решить, что же делать. Она не позволит покуситься на свою выстраданную долгожданную свободу.

Самуэль Сил. Серена в ужасе закрыла глаза. Еще один негодяй, копия ее умершего мужа. Огромный, грубый мужлан, лет за пятьдесят, глубоко погрязший в распутстве. К тому же болен он, кажется, сифилисом. По крайней мере у Мэтью не было хотя бы этой мерзости.

Женщина прекратила бессмысленное нервное хождение и схватилась за спинку кровати, взывая к своему здравомыслию. Необходимо срочно что-то предпринять.

Что?

Бежать.

Да-да, конечно, надо скорее бежать отсюда. Куда глаза глядят.

Но все же — куда?

Голова раскалывалась от напряженных поисков кого-то, кто мог бы приютить ее хотя бы на время. Но все было бесполезно.

Оставшиеся родственники не смогут защитить ее от братьев. Все годы брака муж держал ее фактически пленницей в Стоукли-Мэнор в Линкольншире. Он запрещал ей малейшие попытки общения с друзьями или местной знатью. Правда, следует признать, что ни один из этих благородных людей и не принял бы никого из их дома. Нет, помощи ей ждать неоткуда.

Серена задумалась о школьных годах, перебирая бывших подруг, вдруг кто-то захочет ей помочь. Безуспешно. Ну, хотя бы мысленно вернулась во времена невинности и беспечности. Прекрасные школьные годы.

Мисс Мэллори.

Серена обучалась в школе мисс Мэллори в Чел-тенхеме. И прямо оттуда ее увезли на свадьбу. Маленькая школа оказалась последним прибежищем, где она была в безопасности и пережила столько безобидных радостей. Она припомнила мисс Эмму Мэллори, чопорную, но добросердечную аристократку, рьяную защитницу женских прав. Наверняка мисс Мэллори не откажется помочь ей.

Если только Серене удастся добраться до нее.

А от Сассекса до Глосестершира путь не близкий.

Деньги. Ей понадобятся деньги.

Поиски в комнате позволили обнаружить два фунта, одну гинею и несколько мелких монет. Этого не хватит. Где же еще поискать?

Даже будучи по уши в долгах, братья бросали монеты где попало. Надо найти их.

Так, теперь платья.

Серена начала было собирать саквояж, но вскоре сообразила, что ей просто не позволят выйти из дома с чем-либо внушительным. Это мгновенно вызовет подозрения. Женщина снова распаковала вещи и развесила их в шкафу. Наверно, ужасно бежать лишь в том, что на тебе надето, но, по правде говоря, она будет только рада избавиться от своего гардероба.

Каждый шов, каждый стежок, каждое платье было выбрано собственноручно Мэтью в Лондоне и прислано в Стоукли-Мэнор, когда на него находила такая блажь. Все платья были высшего качества, но скроены так, чтобы не скрыть как можно больше, а выставить на всеобщее обозрение.

Серена посмотрела в зеркало и приспустила шаль. Почему обычное красно-коричневое суконное платье выглядело столь… сексуально? Но все обстояло именно так. Корсаж скроен и сшит так, что подчеркивал ее пышную грудь. А мягкий материал полуоблегающей юбки четко обрисовывал ее бедра. Но хуже всего были духи.

Все ее платья оказались пропитаны ими до того, как она их получила, а ее служанка-тюремщица продолжала поддерживать этот отвратительный запах. Серена не знала, из каких компонентов состояли эти благовония, но ничего общего с цветами они не имели. Это был аромат проституток. Серена знала это наверняка, потому что Мэтью доставляло злорадное удовольствие видеть, как этот запах доводит его нежную жену до неистовства.

После смерти Мэтью Серене удалось выстирать кое-что и почти избавиться от назойливого запаха у простых льняных и муслиновых платьев. Но из более плотных материалов запах не выветривался, а постирать их означало окончательно испортить. А ведь пока ее братья не получили на руки ее наследство, купить новые было не на что.

Какое наследство? — тотчас спохватилась женщина.

С болью она вспомнила, что наследства уже и в помине нет.

Серена всерьез подумывала отправиться прочь из этого дома в одном из муслиновых платьев. Но поздней осенью это будет равносильно самоубийству. Она решительно скатала в тонкую трубочку немного нижнего белья и сунула в свой ридикюль. Наверняка ридикюль ни у кого не вызовет подозрений и не бросится в глаза.

Драгоценности! Мэтью подарил ей много разных украшений, хотя и они стали жертвой его испорченного и извращенного вкуса. Ее передернуло при воспоминании об их форме, о грубых орнаментах. Все равно их можно будет продать. И потом, они были ее собственностью!

Женщина в панике стиснула руки, вспомнив, что не знает, где они находятся. Просто до сих пор ей и думать о них не хотелось, но теперь они могли означать ее выживание.

Может быть, в комнате Тома?