Пыльца фей и заколдованный остров - Ливайн Гейл Карсон. Страница 4

Динь показала ей столик под серебряной люстрой.

— Я обычно сижу за этим столиком со своими коллегами, обладателями починочного таланта.

— И все так рассаживаются — по одинаковости таланта? Динь кивнула.

— А кто же... — Прилла хотела было спросить, а кто же сидит с тем, у кого никакого таланта нет. Но она и сама догадалась. Никто. Ему приходится сидеть одному.

Глава ЧЕТВЁРТАЯ

Динь толкнула привешенную на петлях дверь, которая вела на кухню. Прилла даже крылышками взмахнуть забыла: она никогда не видела такого количества фей одновременно.

Феи двадцати пяти талантов трудились возле плиты. Некоторые из этих талантов были как бы половинные. Ну, например, знать, когда блюдо готово, или талант перекладывать приготовленное со сковороды на тарелку.

Феи летали по кухне, трепеща крылышками, и вдруг все застыли на месте, увидев Приллу.

Прилла так смутилась, что её свечение стало ярко-оранжевым.

Все тут же опять занялись своими делами. Динь оглядела кухню, чтобы понять происхождение того грохота, который они с Приллой слышали из холла. Ах, вот в чём дело! На полу в луже горохового супа валялась разбитая фарфоровая супница. Ничего интересного для Динь, привыкшей работать по металлу.

Она окинула взглядом полки, которые тянулись от пола до самого потолка. Ага, вон он, котелок для варки овощей на пару, который она починила на прошлой неделе. А вон и продолговатая форма для кекса, с которой ей пришлось изрядно повозиться. Она знала, что это глупо, но всё-таки не удержалась и приветственно им помахала.

Динь поглядела на Приллу. Если та обладает хоть каким-нибудь кухонным талантом, это тут же отразится на её лице. Она обязательно обрадуется, обязательно начнёт улыбаться. Но у Приллы было какое-то странное выражение лица, и глаза точно остекленели. Динь уже и раньше видела её в подобном состоянии.

А Прилла оказалась на подоконнике спальни маленькой девочки-неуклюжика. На полу в большом количестве была расставлена кукольная мебель. На кукольной кухне за столом восседала огромная кукла, а рядом помещалась другая, маленькая куколка.

Девочка-неуклюжик шарила рукой, что-то нащупывая в бумажном пакете. Прилла подлетела к кукольной плите и взялась за ручку чайника. Она сложила крылышки и постаралась пригасить своё свечение. Интересно, примет ли девочка-неуклюжик её за новую куклу? Внутренне её разбирал смех. Девочка обернулась:

— Я хотела бы... Что?!

— Прилла!

Прилла подскочила в воздухе. Рядом была Динь.

— Что это ты?.. Впрочем, ладно. Так ты не почувствовала в себе никакого таланта?

— Не знаю... Может быть... Динь вздохнула.

— Ты бы знала точно.

Прилла тоже испустила вздох. Ей так хотелось обнаружить в себе хоть какой-нибудь талант!

Дульси, фея, которая здорово умела печь, подлетела к ним, неся в корзиночке воздушные маковые рулетики.

— Попробуйте, — предложила она.

Прилла и Динь попробовали. Эта была первое, чем полакомилась Прилла в жизни. Она осторожненько откусила кусочек. Дульси сказала:

— Ты новенькая? Полечу с тобой. Не слишком ли солёные мои рулетики?

Прилла прикрыла веки. О нет, они не были солёными. Они были замечательные,

только слишком быстро таяли во рту. Она откусила ещё кусочек. Наоборот, сладковатые. Душистые. Пахли эстрагоном. Ей очень понравилось. Еда доставляла ей радость.

Радость? Прилла вспомнила, как Динь сказала, что работа доставляла разведчику радость. Глаза её широко раскрылись.

— У меня есть талант! — воскликнула она и сделала сальто в воздухе. — Динь! У меня есть талант. Мой талант — есть рулетики.

Динь подёргала свою чёлочку.

— Никакой это не талант. Всем и каждому нравятся рулетики, которые печёт Дульси.

— Ох... — огорчилась Прилла и подумала: «Интересно, почему это не талант, даже если им обладают все?»

— Значит, это правда? — спросила Дульси у Динь. — Она не знает, в чём её талант? Приллу снова бросило в краску. «Уж лучше бы я так и оставалась смехом», — думала она.

Глава ПЯТАЯ

Но тут кто-то позвал с другого конца кухни: — Динь! Это ты? Иди-ка сюда!

Динь полетела на зов. Прилла рванулась за ней и тут же столкнулась с феей, у которой в руках был мешок с мукой из травяных семян. Обе покатились на пол, с ног до головы обсыпавшись мукой.

— Ой, простите! — сказала Прилла.

— Никто не говорит «простите», — пробурчала фея и полетела дальше. Прилла стала отряхиваться, недоумевая, что же они говорят, когда просят прощения. Она снова устремилась вслед за Динь, но замерла на лету. Динь обнималась с какой-то феей, которая стояла в лохани из кокосовой скорлупы и горько плакала. Это была Рени, водяная фея. Они с Динь были хорошими подругами. Три года назад Рени принесла к Динь в ремонт свою кастрюльку, в которой варят яйца без скорлупы, и потом так горячо хвалила искусство починки феи Динь, что завоевала её сердце.

— Вся моя обмазка потрескалась! — рыдала Рени. Прилла подлетела к Динь и зависла в воздухе рядом с ней.

— Что... — начала было спрашивать Динь.

— ...потрескалось? — договорила за неё Рени.

— Да нет, я не об этом. Что ты сотворила со своими крыльями?

Прилла пригляделась. Казалось, что крылья Рени были покрыты какой-то высохшей чешуйчатой замазкой.

— Это яйцо. Я хотела сделать мои крылья водостойкими, — всхлипнула Рени, высморкавшись в носовой листочек. — А теперь мне надо всё это смывать, мои крылья намокнут, и я сегодня вечером не смогу летать.

Рени всегда страстно мечтала поплавать. Но феи не могут плавать, вы же знаете. Их крылья намокают и тянут их под воду. И вот она уговорила одну из фей-пекарей покрыть её крылья массой из взбитых яйц. Она надеялась, что яйца, высохнув, предохранят её крылья от воды.

И вот, когда яичная обмазка высохла, Рени залезла в кокосовую лохань и обмакнула крылья в воду. Сначала казалось, что всё получилось. Но потом, как только она стала шевелить крыльями, всё это яичное снадобье полопалось.

— Хорошо хоть, не пришлось воспользоваться... — начала было Динь.

— ...спасательным кругом, — докончила за неё Рени, и при этом так бурно рассмеялась, что слёзы опять брызнули у неё из глаз. Благодаря своему водяному таланту, Рени очень легко начинала лить слёзы, очень легко покрывалась потом, и из носу у неё лило тоже довольно часто. Как она сама говорила, вода в ней булькала, как сок в арбузе.

Она сказала:

— Больше я уже никогда не буду пробовать плавать, хоть с кругом, хоть без.

Динь улыбнулась. Прилла до сих пор ни разу не видела, как та улыбается. А у неё, оказывается, были ямочки на щеках! И когда она улыбалась, то сразу становилось ясно, что её не следует опасаться и говорить с ней можно о чём хочешь.

— Но ты попробуешь, наверное...

— ...что-нибудь другое, — опять докончила фразу Рени. И улыбнулась в ответ. Тут она заметила Приллу. — Ты новенькая, да? Как хорошо, что ты прибыла как раз на праздник. — Про себя она подумала: «Почему это она выглядит такой печальной?» — Меня зовут Рени, — продолжала она. — Полечу с тобой. Все так рады тебе, честное слово!

Прилла подумала: «Вовсе никто мне здесь нисколечко не рад».

— Полечу с тобой. Я — Прилла, — сказала она вслух. Рени вылезла из кокосовой лохани.

— Я обладаю самым худшим талантом, Прилла, — сказала она. — Надеюсь, ты не водяная фея?

Прилла пожала плечами. Она хотела, чтобы судьба наградила её любым талантом, пусть даже водяным.

Рени вопросительно посмотрела на Динь. Улыбка на личике Динь моментально увяла.

Она не знает, какой у неё талант.

— Правда, что ли? — удивилась Рени, а потом обратилась к Прилле: — Тебе повезло, ты можешь всё сама попробовать, тогда и узнаешь.