Сломанная роза - Беверли Джо. Страница 65

Но, так или иначе, ей надо выбраться из обители.

Алина окинула оценивающим взглядом здание лазарета. Конек соломенной крыши был ненамного выше стены. Быть может, здесь ей удастся выбраться на свободу?

Сердце захолонуло от страха, но нужно торопиться. До конца вечерни оставалось совсем немного времени, сестра Фредегонда скоро должна прийти и, быть может, не одна, а вместе с суровой матерью-настоятельницей.

Алина вспомнила, как Рауль называл ее зеленым новичком. В тех словах не было никакого вызова, но само воспоминание уязвило ее. Она сможет сделать это. Она все сможет, стоит только захотеть по-настоящему и хорошенько подумать.

Она побежала назад в лазарет и вернулась с тяжелым табуретом. С табурета можно было дотянуться до первых низко свисающих веревок, державших солому. Алина подпрыгнула и обеими руками уцепилась за веревки, молясь всем святым, покровительствующим глупым девушкам.

Чуть успокоившись, она обнаружила, что крыша довольно пологая и можно легко доползти до конька, цепляясь за связки соломы, если только не смотреть вниз.

Добравшись до верха, она все-таки глянула в сад — надо же было посмотреть, что делает сестра Марта. Та сидела и истово молилась.

А до земли было так далеко…

— Да благословит и сохранит вас господь, сестра, и пусть вам не слишком достанется из-за меня.

К Алина начала бочком продвигаться по коньку к стене, раздраженно ворча, когда ее одежда цеплялась за солому.

На стене она еще раз убедилась, что благословение божие по-прежнему с нею, ибо снаружи оказалась тихая узкая улочка. Изредка появлялся случайный прохожий.

Однако ей предстояло спрыгнуть с высоты трех метров…

Как жаль, что рядом нет Рауля, который подсказал бы, что делать! Уж он-то, Алина была уверена, знал множество способов, как слезть с высокой стены. Он вообще счел бы такую задачу пустяковой и посмеялся бы над ее страхами.

— Ха! — проворчала Алина. — Я тебе покажу, Рауль деЖурэ!

Сердце ее уходило в пятки от страха, когда она развязывлла на себе тканый пояс и привязывала его надежным узлом к веревке, державшей солому. Пояс был чуть длиннее ее роста. Если он выдержит, падать придется с совсем небольшой высоты.

Молясь, чтобы колокол чуть помедлил возвещать конец вечерни, Алина выждала, пока улица не опустела. Затем, шепча длинную литанию всем любимым святым, стала на стену, покрепче взялась за пояс и начала скользить вниз.

— Мария, Матерь божия, помоги мне. Святая Анна, молись за меня. И дай силы моим пальцам и рукам!

Все мускулы Алины ныли от напряжения, ступни скользили по стене, руки перехватывали натянутую, трещащую полосу ткани все ниже.

— Святой Георгий, небесный воитель, не оставь меня! Ладони жгло, как огнем, пальцы слабели с каждым мигом, вот-вот пояс вырвется у нее из рук…

— Святой Фома, не дай мне усомниться, что эта тряпка меня выдержит…

Пояс лопнул.

Вскрикнув от ужаса, Алина полетела вниз, но земля как оказалось, была уже так близко, что, упав, она даже не ушиблась.

Несколько мгновений она сидела, оторопело глядя перед собою, затем вскочила на ноги, отряхнулась и подобрала валявшийся рядом обрывок пояса.

И как раз вовремя: когда она на трясущихся ногах поспешила прочь, навстречу ей попался человек с тяжелым мешком за спиною. Он прошел и даже не взглянул на девушку, отчего ее сердце забилось чуть ровнее.

Остановившись, чтобы отдышаться, она услышала звон монастырского колокола. Вечерня закончилась. Торопливо подпоясавшись обрывком пояса, Алина устремилась на более людную улицу.

Она шла и улыбалась. Все получилось! Рауль еще услышит об этом! Но миг спустя, посреди многолюдного, шумного рынка, ей пришлось признать, что она заблудилась.

Алина не представляла себе, сколь велик Лондон, и потому была уверена, что, стоит ей немного побродить вокруг, как она выйдет к дому Хьюго. Она пошла по какой-то улице, потом по второй, третьей, но не увидела ни одного знакомого дома. При этом она не знала, как именно ее будут искать, но, если в обители Святой Хильды ее держали по приказу короля, сейчас весь город, быть может, выслеживал беглянку.

Алина будто наяву слышала крики глашатаев:

— Разыскивается девица восемнадцати лет от роду, с голубыми глазами и светлыми волосами, в простом белом покрывале. Одета в светлую рубаху и шерстяную, тонкой выделки тунику, красную с коричневым. Она — беглянка и скрывается от королевского суда. Кто ее увидит, — задержите, применяя, если надобно, силу!

Алина огляделась по сторонам; никто на нее не смотрел. День клонился к вечеру, и все были заняты своими делами или спешили домой. Горожане делали последние покупки, торговцы убирали товар. Пожалуй, никто не обратил бы на нее внимания, будь она даже голой.

Голой? Алину осенило: она отошла за угол, сняла с себя верхнюю тунику дорогой тонкой шерсти, свернула ее и завязала в покрывало. Затем подпоясала рубаху обрывком пояса.

Теперь, с непокрытой головой, в простом, скромном платье, она не так выделялась из толпы и меньше подходила под то описание, по которому ее будут искать.

Что же дальше? Смешно признаться, но она не помнила названия улицы, где у Хьюго были дом и лавка. В маленьких городках на севере, в Йорке, например, достаточно было бы спросить, где живет виноторговец Хьюго со своей женой Мэри; но в огромном Лондоне?.. Вряд ли здесь все друг друга знают.

К тому же вокруг крутилось столько плутов, мошенников и бродяг, столько всякого сброда, что Алина попросту боялась объявить во всеуслышание, что она нездешняя и не знает, куда идти.

Тролпа теснила ее к прилавкам, напоминая об Уолтхэме и повоэке жестянщика. Ах, если бы сейчас, откуда ни возьмись, пришел ей на помощь Рауль…

Пришел неизвестно откуда и поцеловал бы ее? Тот поцелуй, те ощущения, ее отказ стать его женою — все это тревожило Алину сильней и сильней, но теперь не время было думать о таких вещах. Алина отогнала непрошеные мысли и вознесла ко всеблагой Марии краткую, отчаянную молитву о помощи.

Ивдруг, точно Матерь божия услышала ее, название всплыло в ее мозгу. Корсер-стрит.

От радости Алина чуть не подпрыгнула. Вознеся пылкую благодарственную молитву, она пробилась сквозь толпу к какой-то женщине приятного вида, нагружавшей тележку кувшинами с медом и корзинами с медовыми пирожными.

— Будьте добры, госпожа, подскажите, как найти Корсер-стрит?

— Заблудилась, бедненькая? — откликнулась та. — Немудрено, в эти дни все вверх дном. Уж как я буду рада, когда окончится эта кутерьма, хотя, пожалуй, тогда торговля пойдет хуже… Корсер-стрит? — Она обернулась к соседу, продавцу кровяной колбасы. — Дэви! Корсер-стрит, где это?

— Там, недалеко от Феттерс-лейн, внизу у реки, — отозвался тот, не прекращая убирать с прилавка непроданные колбасы.

Продавщица меда кивнула.

— Да, голубка моя, сказать правду, далековато ты забрела. Но ничего; ступай сейчас по этой дороге до Куперс-лейн, где бондари живут. Там поверни налево и дойди до реки. Оттуда недалеко и до Корсер-стрит; тебе всякий покажет. — Она сунула Алине в руку маленькое медовое пирожное. — Держи, милая. Подкрепишься по пути.

Алине хотелось обнять добрую женщину за ее ласку и заботу, но она лишь поблагодарила ее и поспешила дальше. Точнее будет сказать — поспешила бы, если б позволила толпа. Стиснутая со всех сторон, она плыла в общем потоке, где все пытались куда-то спешить.

На соседних улицах, наверное, народу было поменьше, но Алина боялась сбиться с дороги, да и в толпе ей было спокойней, чем у всех на виду. Чтобы стать еще менее заметной, она усилием воли заставила себя замедлить шаг. Теперь она шла неторопливо, смакуя на ходу медовое пирожное и пытаясь понять, что же происходит.

Она все еще недоумевала, зачем Джеанна так стремится попасть на слушание дела, но знала: если кузина убеждена, что ей есть что сказать королю, то скорее всего так оно и есть. Джеанна невероятно умна.

Также, видимо, Джеанна не ошибалась, полагая, что Галеран при малейшей возможности не позволит ей предстать перед королем. Для Алины это несколько осложняло задачу; ведь и Галеран невероятно умен, и, если он считает, что Джеанне лучше не появляться при дворе, то скорее всего так оно и есть.