Золотое древо - Ласки Кэтрин. Страница 22

Сорен был прав — они едва не совершили ошибку, без оглядки ринувшись в каньоны. Придется слегка скорректировать план. Ибо Корин вспомнил, где видел этот нежный бежевый оттенок, только что промелькнувший перед ним в языках пламени. Именно такого цвета была густая шерсть дикой волчицы по имени Джильбана.

Глава XVIII

Страшные новости

Путь до Дали был неблизкий, но друзьям снова повезло с попутным ветром, резво подгонявшим их на северо-восток. Ночь таяла на глазах. Когда луна ушла светить в другой мир и предрассветные сумерки окутали мир, совы снова перестроились, выставив вперед Сумрака, лучше всех ориентировавшегося в царстве неверных теней и размытых горизонтов. Странное возбуждение бушевало в желудке Сорена. Совсем скоро они увидят храбрую волчицу Джильбану, которая восстала против своего родного клана Макхитов и перешла на сторону Корина из-за жестокой обиды, нанесенной ей лордом Макхитом. Из рассказов Корина друзья знали, что жестокий Макхит нарочно изуродовал единственного волчонка Джильбаны, рассчитывая отдать его в Священную стражу вулканов.

Сорен снова почувствовал тревожный укол в желудке. Отулисса! Почему он все время вспоминает о ней? Может быть, он видел ее в забытом сне? Что же такое ему приснилось? Впрочем, гадать было все равно бессмысленно.

Странно, что он до сих пор ни разу не был в Дали. Вот Отулисса бывала там, и даже не раз. Она первая разыскала там Корина, научила его ловить угли и… «А остальное уже стало историей», — вздохнул про себя Сорен.

— Огонь в небе! Вулканы прямо по курсу! — прокричал Сумрак.

Опустившись на выступ скалы, совы уставились на расстилавшуюся перед ними землю. Во всем мире не было более странной и прекрасной страны, чем край Далеко-Далеко! Тем временем трое волков медленно приближались к нашим путникам. Это были благородная Джильбана, ее сын Кода, а также преданный Хаймиш, лучший друг Корина во время его пребывания в Дали. Хромой Хаймиш с рождения был предназначен для службы в Священной страже и какое-то время верой и правдой охранял вулканы, но после того, как Корин добыл уголь Хуула, жизнь молодого волка полностью переменилась. Дело в том, что самым первым проявлением благодатной силы угля стало чудесное исцеление всей искалеченной волчьей стражи. Переломы срослись, парализованные члены обрели силу, незрячие глаза открылись. Корин отлично помнил обо всем этом, и все-таки сердце его радостно забилось при виде того, как щуплый Хаймиш огромными прыжками несется по скалистому склону. И странное дело — несмотря на то, что Корин находился очень далеко от Великого Древа, в желудке у него вдруг разлилось мерцающее живое тепло, поразительно похожее на жар угля Хуула. До сих пор Корин даже не подозревал о возможности угля оказывать свое воздействие на расстоянии, поэтому не сразу поверил своим ощущениям. Только когда Хаймиш подбежал совсем близко и дотронулся мокрым носом до его клюва, Корин понял, что не ошибся. Заглянув в темно-зеленую глубину волчьих глаз, он увидел там мерцающий огонек, похожий на зеленую искорку в сердцевине угля Хуула. Свет волчьих глаз был той же природы, что и жар, опалявший Корина.

Сорен прочитал множество легенд о волчьих кланах в загадочном краю Далека-Далеко, он своими ушами слышал рассказы Корина о сложной системе условных сигналов, управляющих жизнью волков, и все-таки оказался не готов к тому, что увидел. Несмотря на все протесты Корина, три волка рухнули перед ним на брюхо и поползли по сухой земле, крутя головами в разные стороны, прижимая уши и закатывая глаза. Именно так, и никак иначе, волки, стоящие на нижней ступени иерархии, ведут себя перед теми, кто находится выше. Корин был королем, и волки считали своим долгом воздать ему королевские почести.

Когда с демонстрацией покорности было покончено, волки поздоровались, а потом волчица по имени Джильбана повернулась к Корину и спросила:

— Друг мой какая нужда заставила тебя покинуть свой далекий остров посреди моря и прилететь в наш далекий край?

Прежде чем ответить, Корин повернул голову и посмотрел на Священное кольцо вулканов. Как сильно все изменилось за время его отсутствия! Угленосы по-прежнему камнем падали с высоты, ловя катившиеся по склонам угли, однако за границами кольца не было видно ни единой живой души. Там, где раньше кипела жизнь, где угленосы до хрипоты торговались с одинокими кузнецами, споря о цене за угли и о том, хороши ли нынче угли-живцы, теперь царила пустота и тишина. Даже окружавшие вулканы огромные горы из обглоданных костей выглядели унылыми и одинокими без волков, некогда несших стражу на их вершинах.

Наконец Корин сказал:

— Я начал это путешествие из самых эгоистичных побуждений. Я страшился своей дурной крови и страшного наследства. Я сделался одержим своей матерью, Нирой.

Джильбана пристально посмотрела на молодого короля. Что ж, по-своему она его понимала. Она видела Ниру и знала, насколько могущественна эта сова, а кроме того, Джильбане самой приходилось сталкиваться с жестокостью. Она до сих пор не могла забыть, как Макхит издевался над ней и ее волчонком.

— А теперь? — выпалил Хаймиш. — Почему ты прилетел к нам, друг? Ты нашел ответы на свои вопросы?

— Не совсем. Но я узнал, что моя мать до сих пор жива и сумела завладеть очень опасной книгой. Вы слышали о хагсмарах?

Трое волков переглянулись. Слово было им незнакомо, однако они разом почувствовали непонятную тревогу. Шерсть у них на загривках дружно встала дыбом, а глаза сощурились, превратившись в узкие зеленые щелки.

— Не будем говорить об этом здесь. Пойдем в мою пещеру.

Ночь полыхала алыми отсветами пожаров, языки пламени, вырываясь из жерл вулканов, лизали опаленное небо, а своды пещеры время от времени содрогались от грохота извержений.

— Если я тебя правильно понял, Корин, — медленно проговорил Хаймиш, — этих существ больше нет?

— Точнее будет сказать, что они вымерли, но не исчезли, — поправила Гильфи.

— Так не бывает, — помотала головой Джильбана. — Одно из этих двух утверждений должно быть ложным.

— Если говорить о тех хагсмарах, с которыми ваши и наши предки сражались под началом Хуула, то в таком виде они давно вымерли и больше не существуют. Но от них остались тусклые тени… — Корин помолчал, пытаясь подобрать нужные слова. — Они все равно что шепот, доносящийся к нам из другого мира, или обрывки древних, когда-то увиденных сновидений. Но это не сон. Мы все сталкивались и сталкиваемся с ними. Разве вы, страховолки, никогда не чувствовали ничего подобного?

— Нет, никогда, — покачала головой Джильбана. — Мой прежний вожак Макхит был поганым волком, и характер у него был тяжелый, но он был вполне настоящий. Так что меня шепотом и тенью не проймешь! — стоило Джильбане произнести имя старого волка, искалечившего ее сына, как Корин снова почувствовал ответную дрожь в желудке. Он пока не понимал что это означает, однако сейчас было не время ломать голову. — Лучше объясните, на что похожи эти ваши тусклые тени?

— Их можно сравнить со скрумами, только намного менее могущественными, — пояснил Сорен. В тот же миг трое волков отшатнулись и зарычали, ощетинив загривки.

— Мы не читали книг, о которых вы говорите, и нам нужно больше сведений о хагсмарах, — настойчиво попросила Джильбана. — Опишите их. Какими они были до того, как утратили силы, и чем превосходили обычных существ?

— В таком случае, — сказала Гильфи, — нам придется начать с магии, поскольку те далекие времена были временем магии — как злой, так и доброй…

Так, дополняя друг друга, стая и король Корин рассказали волкам обо всем, что узнали из легенд. Но когда они дошли до описания колдовского желтого света, лившегося из глаз хагсмаров, волки вскочили, ощетинив загривки, и Корин впервые в жизни увидел страх в холодных волчьих глазах.

— Фингрот, говорите? — дрожащим голосом переспросила Джильбана.