Восход солнца - Хантер Эрин. Страница 16
Не чуя под собой лап, Воробей устремился к старому дереву, под корнями которого спрятал свое сокровище.
Резкий ветер с озера трепал его шерсть, но Воробей не чувствовал холода. Вытащив палку, он отнес ее под куст бузины, улегся рядом и положил лапу на царапины.
«Приди ко мне, Утес. Нам нужно поговорить».
Не успел Воробей мысленно произнести эти слова, как тут же испугался. Вдруг он вновь перенесется в племя Листопада и останется там надолго? Что-то в глубине души тянуло его туда, Воробью хотелось повидать друзей и узнать, чем закончилось их путешествие в горы, но он не мог позволить себе предаваться праздному любопытству. Он знал, что сейчас остролапы из древнего племени ничем не смогут ему помочь.
Крепко зажмурившись, Воробей представил себе подземную пещеру, где ждал его Утес, но ничего не произошло. Он так и остался лежать на колючей траве, и ветка куста по-прежнему щекотала его ухо.
— Зря стараешься, — поскрипел голос над ухом Воробья. — Палка не даст тебе ответы на все вопросы.
Воробей открыл глаза и понял, что вновь обрел зрение. Он все еще лежал под кустом боярышника, но теперь рядом с ним вырос полупрозрачный силуэт Утеса. Старый кот с кряхтением влез под куст и устроился рядом с Воробьем. Его голое тело пахло камнями и вечной тьмой туннелей.
По телу Воробья пробежала холодная дрожь.
— Ты все это время знал, что Белка нам лгала? — спросил он.
Незрячие выпученные глаза слепца уставились на него.
— Ищи ответ в своем племени, — проскрипел он. — Если сможешь, конечно.
— Это не ответ! — раздраженно зашипел Вороной. — Мне нужна твоя помощь!
— На этот раз я не могу оказать тебе помощь, о которой ты просишь, — твердо ответил Утес.
— Но как же пророчество? Если мы не родствен- пики Огнезвезда, значит...
— Сам твори свое будущее, Воробей, — сердито перебил его лысый кот. — Или ты думаешь, оно само свалится тебе в лапы, как кусок дичи?
Распушившись от злости, Воробей вскочил с земли. Как он может творить свое будущее, если ому никто ничегоне рассказывает?! Он глубоко впился когтями в землю и открыл пасть, чтобы зашипеть, но тут...
— Воробей! — раздался со стороны озера громкий крик Кисточки. — Воробей!
В тот же миг привычная тьма вновь заволокла глаза Воробья. Призрачная фигура Утеса растаяла в воздухе.
— Ты где, Воробей?
Выбравшись из-под куста, он торопливо забро- сал палку сухими листьями. Ничего, попозже он вернется и спрячет ее получше.
— Что это ты тут делаешь? — подозрительно опросила Кисточка, подходя к нему. — Мы уже домой собрались. Ну, где же твои травы, которые ты в одиночку не донесешь?
— Я не... То есть... Я еще не набрал, — пролепетал Воробей.
— Наверное, не там искал, — вздохнула Кисточка. — Я, конечно, не целительница, но сдается мне, под боярышником пижма не растет. А вот, кстати, и она. Прямо у тебя за спиной!
Горячая волна стыда обдала Воробейа от ушей до хвоста. И почему он не догадался сорвать хоть несколько стебельков перед тем, как вызывать Утеса? Ему так не терпелось поскорее поговорить со слепым котом, что он даже не заметил резкого запаха пижмы!
— С-спасибо.
По дороге обратно Воробей каждой шерстинкой чувствовал раздражение Кисточки. Пижмы оказалось так мало, что он без труда донес бы ее сам, а другие травы, как назло, ему не попались.
— Это все? — изумилась Листвичка, поджидавшая его у входа в пещеру. — А где же кервель и тысячелистник?
— Не нашел, — буркнул Воробей, не выпуская из пасти пижму.
— Скажи прямо — не искал! — фыркнула Листвичка. — Воробей, я посылала тебе не время попусту терять! У тебя есть обязанности, и ты должен их исполнять. — Она так разозлилась, что даже зарычала. — Если бы каждый кот помнил об этом, у нас сейчас не было бы таких неприятностей!
«С чего это ты так разозлилась? Обычно ты так по пустякам не дергаешься!»
В любое другое время Воробей непременно вступил бы в перепалку с Листвичкой, но сейчас ему почему-то расхотелось это делать. Он молча прошел в пещеру и направился в кладовую, чтобы убрать пижму.
— Не надо! Я сама все уберу! — набросилась на него Листвичка и чуть ли не силой вырвала стебли из пасти Воробья. Искры бешенства так и летели с ее шкуры, когда она подхватила травы и потащила их вглубь пещеры.
В полном недоумении Воробей вышел на поляну и направился к куче с добычей. Тут он понял, что сыт, и даже свежая мышка не возбуждает у него аппетита. Когти тревоги, сильнее всякого голода, терзали его желудок. Сейчас ему очень не хватало Львиносвета и Остролистой. Он даже не представлял, что будет так скучать по ним.
Во сне Полночь сказала ему, что патрульные гонятся за диким гусем, а Утес посоветовал искать ответы в Грозовом племени. Но Воробей не знал, как это сделать. Какой прок от умения проникать в чужие сны, если ты все равно остаешься слеп? Как можно что-то узнать, если тебя окружает вечная тьма?
Глава VIII
Затаив дыхание, Львиносвет смотрел на бескрайнюю серую воду. Резкий холод- ный ветер трепал его шерсть, грозя сбить с лап и бросить на виднеющиеся внизу острые скалы.
— Сюда, — скомандовал Ежевика и повел свой отряд вдоль края утеса в узкий овраг, со всех сторон заросший кустарником. К счастью, тут, по крайней мере, не было ветра.
— Здесь живет барсучиха по имени Полночь, — пояснил Ежевика, когда патрульные сгрудились вокруг него на дне оврага.
— Как ты узнал, где ее искать? — с любопытством спросила Остролистая.
— Мы и не знали, — признался Ежевика. — Когда мы в первый раз отправились сюда, мы даже не знали, что ищем барсучиху. — Он покачал кончиком хвоста. — Если честно, я нашел Полночь, когда свалился в ее берлогу.
— Ты разбился? — ахнула Орешница.
Ежевика повел ушами, словно собираясь согнать муху.
— Сейчас не время рассказывать истории о прошлом. Нужно торопиться.
Он повел патруль по дну оврага. Дорога оказалась непростой, Ежевике то и дело приходилось карабкаться на камни, чтобы выглянуть наверх и посмотреть, далеко ли они отошли от скал.
Наконец, Ежевика поманил котов хвостом, приказывая подняться к нему на склон.
— Почти пришли, — сказал он. — Идем, только очень осторожно, и ни на шаг не отходите от меня!
Львиносвет и остальные патрульные послушно припали к жесткой траве и следом за глашатаем поползли к краю утеса.
«Уж не думает ли он прыгнуть вниз?»
Чем ближе они подходили к краю скалы, тем выше поднималась шерсть на загривке Львиносвета.
Но прежде чем земля окончательно ушла у них из-под лап, Ежевика вдруг прыгнул вниз и очутился на дне еще более глубокого и узкого, прорезанного в толще скал, оврага. Бурый и другие последовали за ним, Львиносвет прыгнул последним.
Дно оврага было усыпано острыми осколками камней, больно впивавшимися в лапы или вовсе выскальзывавшими из-под них. В конце концов Березовик поскользнулся и врезался в Орешницу, гак что оба кота непременно покатились бы вниз, если бы Бурый не преградил им дорогу.
— Спасибо! — вьщавил Березовик.
— Не за что, — вздохнул Бурый. — Лучше под лапы смотрите.
Вскоре овраг вывел котов на скалистый галечный берег. У себя в лесу Львиносвет не раз видел волны на озере, но по сравнению со здешними валами они теперь казалисьему бурей в луже. Огромные горы серой воды вздымались в небо и в облаках белой пены разбивались о камни. Орешница, вытаращив глаза, смотрела перед собой, не в силах пошевелить лапой.
— Ненавижу все это, — прошипела Остролистая, пятясь от края утеса. — У меня вся шкура промокла и стала липкой, будто грязная. — Она повернула голову и лизнула шерсть на плече. — Фу, пакость!
У Львиносвета тоже вся шерсть склеилась, а в носу щекотало от незнакомого резкого запаха.
«Нет, это место не для котов»!
Взмахнув хвостом, Ежевика перепрыгнул на скалистую террасу и скрылся за краем утеса.
— Куда он делся? — изумленно пролепетал Березовик.