Восход солнца - Хантер Эрин. Страница 48
Принюхавшись, Воробей учуял Львиносвета, подходившего к куче дичи с полной пастью добычи, и бросился к нему.
— Брось все это и иди за мной! — приказал он, мотнув головой. — Надо поговорить.
Он почувствовал растерянность брата, однако Львиносвет покорно бросил дичь в кучу и пошел следом за Воробьем к выходу.
— Где Остролистая? — спросил Воробей. Предчувствие близкой беды охватило его при мысли о том, как сестра перенесет этот новый удар судьбы.
«Ей будет гораздо тяжелее, чем нам. Для нее нет ничего важнее Воинского закона...»
— Понятия не имею, — ответил Львиносвет. — В лагере ее нет, но я не видел ее с самого рассвета.
— Нужно ее найти, — воскликнул Воробей, когда они выбежали из лагеря в лес. — Она... она узнала кое-что и ужасно расстроилась.
— Что она узнала?
— Расскажу, когда найдем Остролистую, — отмахнулся Воробей. Подняв голову, он принюхался, ища запах сестры.
— Скажи сейчас, — не отставал Львиносвет. — Знаешь, может, хватит секретов? Неужели хоть мы втроем не можем быть откровенны друг с другом?
Воробей обратил невидящий взгляд на брата.
— Наша мать — Листвичка.
Он почувствовал, как изумление ослепительной молнией пронзило Львиносвета.
— Не верю! — ахнул брат. — Она же целительница! Это невозможно!
— Постарайся поверить, — равнодушно ответил Воробей. — Она сама мне призналась. И нам нужно решить, что теперь делать.
Они прочесали весь лес, гоняясь за едва уловимыми запахами сестры, и наконец, нашли ее на нершине поросшего мхом склона, круто обрывавшегося в озеро. Подбегая к ней, Воробей сразу почувствовал, как она напряжена.
— Остролистая, нам надо поговорить, — выпалил он.
— Не о чем тут говорить, — глухо отозвалась ()стролистая, и Воробей понял, что она даже голову не повернула в их сторону. Она смотрела на озеро, словно искала в серых волнах ответы на свои вопросы. — Мы должны узнать, кто был наш отец. И тогда не будет больше никаких секретов.
— О чем это ты? — спросил Львиносвет, присоединяясь к ним. — Как это — никаких секретов? Никто до сих пор не знает, кто убил Уголька! Наше племя никогда не смирится с этой тайной и будет искать ответ.
— Очень жаль, — с непонятной тоской отозвалась Остролистая, и Воробей почувствовал, как она еще сильнее напряглась. — У племени есть дела поважнее! Что касается нас, то мы должны узнать, кто был наш отец!
— Ты права, — согласился Воробей. Его самого сжигало любопытство, даже шерсть начала слегка потрескивать от желания поскорее доискаться до истины. — Но это будет непросто. Ты спрашивала Листвичку?
— Нет, и не думаю, что она ответит.
Воробей кивнул. Он тоже сомневался, что Листвичка, так долго хранившая свою тайну, захочет открыть им свой последний секрет. Как только ее тайна станет известна всему Грозовому племени — а Воробей не сомневался, что это случится очень скоро — жизнь Листвички будет разрушена. Понимая это, целительница вряд ли захочет опозорить и погубить еще одного кота.
— Постойте-ка, — вмешался Львиносвет. — А зачем нам это знать?
— Как ты можешь так говорить, мышеголо- вый? — с бешенством прошипела Остролистая. — Неужели ты хочешь прожить жизнь, не зная имени своего настоящего отца? — Воробей услышал, как она в ярости принялась рвать когтями мох. — Лично я не хочу!
— Ты успокойся и подумай хорошенько, — сказал Львиносвет, усаживаясь на землю рядом с Воробьем. — Мы никогда не хотели, чтобы эта тайна стала известна всему племени. Смерть Уголька решила этот вопрос. Листвичка и Белка будут молчать, а значит, никто ничего не узнает!
— Но я сама хочу знать! — заорала Остролистая и взмахнула хвостом, разметав палую листву вокруг себя.
— Зачем? — не отставал Львиносвет. — Если мы будем молчать, все снова будет, как раньше!
«И ты в это веришь?»
Воробей недоверчиво покачал головой, но ничего не сказал.
— Неужели ты не понимаешь, что это значит? — с растущим волнением продолжал Львиносвет. — Листвичка — наша мать, а Огнезвезд — ее отец. Значит, пророчество все равно остается в силе!
Глава XXIII
Через ход, ведущий к поганому месту, Львиносвет незаметно выскользнул из лагеря и, обогнув овраг, выбрался на скалу, где они с Воробьем и Остролистой едва не сгорели заживо во время лесного пожара. Почерневшая трава и груды обугленных веток до сих пор напоминали о страшных событиях той далекой ночи. Львиносвет поежился, вспомнив пляшущие языки пламени и безумную ненависть, горевшую в глазах Уголька.
Почти полная луна висела в темно-синем морозном небе, в окружении холодно посверкивавших звезд. Этой ночью ни одно облачко не затмевало звездного сияния. «Значит, вы одобряете мой план, звездные предки?»
План родился в голове Львиносвета в тот самый миг, когда он понял, что пророчество до сих пор остается в силе, однако ему потребовался целый день, чтобы как следует обдумать все детали.
«Впрочем, я все равно сделаю так, как задумал».
Поглядев вниз, Львиносвет увидел свой лагерь и куст боярышника, в котором Грозовые коты содержали Сола. Березовик сидел неподалеку и пристально смотрел на нижние ветки куста. Густые колючие ветки мешали Львиносвету разглядеть Сола, однако запах одиночки чувствовался даже наверху.
— Отлично, — шепнул сам себе Львиносвет. — Вперед!
Медленно и осторожно он начал спускаться по склону оврага, тщательно проверяя лапой каждый выступ. Он боялся не столько упасть, сколько неосторожно сбросить камень или оступиться, гак что придется отчаянно цепляться когтями, и выдать свое присутствие. Один раз Львиносвет испуганно замер, задев спиной растущий на камнях куст, а еще через какое-то время целый дождь песка посыпался у него из-под лапы на поляну. К счастью, оба раза Березовик даже головы не повернул.
«Неужели уснул на посту?»
Ему казалось, что прошел целый месяц, прежде чем спуск закончился, и он бесшумно приземлился на землю возле самого куста. Лапы у Львиносвета дрожали. Бросив быстрый взгляд на Березовика, он юркнул под склонившиеся до земли ветки.
В тусклом свете, просачивавшемся сквозь густо переплетающиеся колючие ветки, он увидел Сола, мирно спавшего на моховой подстилке, укрыв хвостом нос.
Львиносвет подполз к нему поближе и осторожно ткнул лапой. Глаза Сола открылись, и в их янтарной глубине мелькнула тень изумления. Сол открыл было пасть, но Львиносвет поспешно зажал ему рот хвостом.
— Тихо!
Сол кивнул, и Львиносвет убрал хвост.
— Прости, Львиносвет. Мне показалось, будто ты принял меня за змею, — еле слышно прошептал одиночка. — Чем я могу тебе помочь?
— Я... Мне нужно с тобой поговорить. — Теперь, когда он очутился нос к носу с пленником Грозового племени, все оказалось намного сложнее. План, конечно, замечательный, но не так-то просто вслух произнести то, что задумал сказать! — Я узнал, что наша настоящая мать не так кошка, которая выдавала себя за нее, и мне нужно знать, как это может отразиться на пророчестве.
— Хорошо, — все так же тихо ответил Сол. Усевшись, он принялся вылизываться. — Но для начала тебе придется помочь мне выбраться отсюда.
— Я... я не могу! — Он был так потрясен, что чуть не забыл говорить тихо.
— Еще как можешь. Смог же ты незамеченным спуститься со стены оврага? Покажешь мне этот путь, вот и все. Я не убивал Уголька, Львиносвет, и ты это знаешь.
— Но Грозовое племя уверено, что никто, кроме тебя, не мог этого сделать, — возразил Львиносвет.
Сам он не знал, во что верить. Он не забыл, что Сол обещал помочь им понять и исполнить пророчество, и знал, что сейчас не сможет обойтись без помощи этого кота, однако, выпустив одиночку, он предал бы свое племя.
— Почему я должен помогать тому, кто не хочет помочь мне? — Сол пристально посмотрел на Львиносвета своими глубокими янтарными глазами и, подняв лапу, принялся умываться.
Львиносвет в отчаянии уставился на него.