Восход солнца - Хантер Эрин. Страница 8
— Не бойся, мой маленький. Сол сейчас отсюда далеко-далеко.
— А еще нас день и ночь охраняют сильные и храбрые воители, — добавила Ромашка. — Неужели ты думаешь, что твой папа позволит кому- нибудь тебя тронуть?
Заметно повеселевший Шмелик радостно завопил:
— Нет! Крутобок самый сильный!
Воробей вздохнул. Порой жаль, что он распрощался с детством и слепой верой в могущество Грозовых воинов!
С каждым днем Воробей все сильнее ощущал ледяное дыхание приближающейся беды. Его соплеменники были охвачены страхом, злобой и подозрениями; их чувства со всех сторон накатывали на юного целителя, заставляя его вздрагивать, словно от ударов. У Воробья кружилась голова, словно еще недавно твердая земля предательски убегала у него из-под лап.
Он услышал, как Кисточка тяжело поднялась с земли и, покряхтывая, проскрипела:
— Если убийца Уголька искал неприятностей, он своего добился. Я вам так скажу — этот кот сунул нос в осиное гнездо, когда поднял лапу на одного из наших воинов!
«И рано или поздно он будет больно укушен...»
Впрочем, Воробью сейчас не хотелось думать о судье убийцы.
Принюхавшись, он уловил запах проходившего мимо Львиносвета, однако брат даже не остановился, чтобы перекинуться с ним парой слов.
— Эй! — окликнул его Воробей. — Идешь искать Сола?
— Да, — коротко бросил брат.
Воробью мучительно хотелось с ним поговорить как раньше: начистоту, без всяких недомолвок. Но с той страшной ночи, когда они узнали тайну Белки, это стало невозможным.
Неловкое молчание было прервано появлением Остролистой.
— Ты не рассказывала нам, что видела Сола, — холодно заметил Воробей.
Он был слеп, но ясно представил, как сестра пренебрежительно дернула плечом.
— Я не придала этому значения!
— Все равно, — печально вздохнул Львиносвет. — Ты должна была сказать. Ты же знала, что Сол должен помочь нам исполнить пророчество.
— Какое пророчество? — зло фыркнула Остролистая. — Нас это больше не касается — и никогда не касалось!
— Но когда ты встретила Сола, ты этого еще не знала!
Воробей поморщился, слушая их перебранку. Какой смысл спорить о пустяках, когда сейчас важнее всего один-единственный вопрос: верят ли они в то, что Уголька убил Сол?
«Хорошо, что я не иду с ними. Не желаю всю дорогу выслушивать препирательства!»
Голос Листвички прервал его невеселые мысли.
— Воробей, вот ты где! Помоги мне собрать травы для патрульных.
— Иду.
Он встал и направился прочь, оставив Львиносвета и Остролистую продолжать свою глупую перепалку. Протиснувшись сквозь ежевичный полог, Воробей почувствовал резкий запах трав путников.
— Я уже достала все необходимое, осталось только по кучкам разложить, — сказала Листвичка.
Воробей был рад возможности отвлечься, но работа не заняла много времени, поэтому вскоре он снова вышел на поляну со свертком трав для Ежевики.
К этому времени коты немного успокоились и начали разбредаться по своим палаткам.
Сильный аромат трав заглушал все остальные запахи, поэтому Воробей не сразу нашел Ежевику, сидевшего вместе с Белкой возле кучи с добычей.
- Мне так жаль, что тебя не будет с нами, — услышал он негромкий голос кота, которого еще совсем недавно считал своим отцом. — С тем давним походом у нас обоих связано столько воспоминаний!
В голосе Ежевики слышалась какая-то скрытая тоска, словно он грустил об ушедших счастливых днях и сожалел о чем-то невозвратном.
— Мне бы тоже очень хотелось пойти, — еле слышно вздохнула Белка. — Но я еще не готова к долгому путешествию. Если бы не эта рана...
— Ни о чем не тревожься, — ласково перебил ее Ежевика. — И не думай о Соле. Ты же знаешь, что я всегда буду с тобой и сумею тебя защитить.
— Я знаю, — вздохнула Белка.
Воробей насторожил уши. Можно подумать, Белка когда-нибудь нуждалась в защите! Да раньше она бы уши оторвала тому, кто посмел такое предположить...
Но теперь в ее голосе не было и следа былой уверенности. От Белки исходили волны такой мучительной вины и безысходного отчаяния, что Воробью на миг стало ее жалко.
Протиснувшись между Белкой и Ежевикой, он положил перед глашатаем сверток с травами.
— Вот, — буркнул он. — Травы путников. Съешь нее и как следует отдохни.
— Спасибо, Воробей.
— Вот ты где, Ежевика, а я повсюду тебя ищу! — раздался бас Крутобока, и крупный кот в два прыжка очутился возле кучи. — Огнезвезд поручил мне вы поднять обязанности глашатая, пока тебя не будет. Вот хотел посоветоваться с тобой насчет пограничных патрулей.
— Конечно, — с готовностью отозвался Ежевика, поспешно проглатывая травы. — Что тебя интересует?
— Видишь ли, мне кажется, некоторые коты все еще тревожатся насчет племени Ветра...
Голоса Крутобока и Ежевики стихли в отдалении. Воробей повернулся, чтобы направиться в свою палатку, но Белка его остановила.
— Воробей, я хотела бы поговорить с тобой...
— Нам не о чем разговаривать, — резко ответил он.
«И я не желаю знать, что ты хочешь мне сказать!»
Резко обогнув воительницу, которую еще совсем недавно любил как мать, он вернулся в свою палатку. На душе было пусто, словно у него в груди открылась зияющая яма. Слишком долго он верил в то, что пророчество обещает ему великую судьбу и делает особенным, а теперь ему предстояло до конца дней оставаться обычным целителем.
«Кто же все-таки наша мать? И что с ней стало?»
Хуже всего было ощущение собственной беспомощности.
Впервые от Воробья ничто не зависело, и он ничего не мог с этим поделать. Злой и расстроенный, он начал протискиваться в пещеру сквозь заросли ежевики. Разумеется, он тут же запутался в колючих ветках, расцарапал нос и набрал полную шерсть колючек. Не выдержав, Воробей громко взвыл от бешенства и досады.
— Воробей! — со всех лап бросилась к нему Листвичка. — Стой спокойно, не шевелись. Сейчас я тебя распутаю.
— Все в порядке! — проворчал слепой кот. Он никогдане запутывался в ежевике — даже когда был несмышленым котенком! Рванувшись, Воробей вырвался на свободу, оставив на колючих ветках клочья серой шерсти.
Ты здоров? — взволнованно спросила Листвичка. — Великие предки, да у тебя нос в крови! Пoстой, я сейчас принесу паутину.
— Я же сказал — все в порядке! — теряя терпение, заорал Воробей и отошел в сторонку. Облизав лапу, он осторожно дотронулся до своего расцарапанного носа. Щипало сильно, но его с детства бесило, когда над ним причитают.
«Что она ко мне привязалась? Вечно лезет, никакого покоя от нее! Кто она вообще такая? Мы с ней даже не родственники!»
Раздав травы, Воробей пошел к куче, чтобы немного подкрепиться. Но не успел он впиться зубами в полевку, как услышал неподалеку самоуверенный голос Ягодника:
— Как хотите, а я подозреваю племя Теней! После всей этой некрасивой истории с Солом Чернозвезд пойдет на что угодно, лишь бы доказать, что его племя по-прежнему сильно!
Послышалось раздраженное шипение, и Дым сварливо фыркнул:
— Ты совсем мышеголовый? Уж не думаешь ли ты, что какой-то воин из племени Теней мог незамеченным пройти через всю нашу территорию, чтобы убить Уголька около ручья?
- Все может быть, — пробурчал Ягодник.
- Ну конечно! Порой и ежи летают, — усмехнулся Дым.
Проглотив последний кусочек дичи, Воробей облизнулся и поплелся в свою палатку. «Как мне надоело выслушивать предположения о смерти Уголька!»
Потом он отнес немного пижмы Милли и Колючке, поправлявшимся после Зеленого Кашля, и случайно подслушал разговор Белохвоста, Яролики и Ромашки, сидевших у входа в детскую.
— Не волнуйся ты так, Ромашка, — успокаивал перепуганную кошку Белохвост. — Что с того, что часть наших воинов ненадолго покинет лагерь? Посмотри, сколько нас остается! Уж поверь, мы сумеем защитить тебя и твоих детей.
— Крутобок сказал, что мы удвоим охрану лагеря, — подтвердила Яролика.