Добывайки - Нортон Мэри. Страница 22

— Я стану носить вам воду, — сказал мальчик, и здесь, — он коснулся кучки «хлама», — есть кровати и другие вещи.

— Нет, — сказал Под, — полка не годится. Да и ты скоро уедешь, так они говорили.

— О Под, — умоляюще зашептала Хомили, — в кукольном домике есть лестница, и две спальни, и столовая, и кухня… И ванная, — добави­ла она.

— Но этот дом под самым потолком, — растолковывал жене Под. — Тебе же надо есть, не так ли? — спросил он. — И пить?

— Да, Под, я знаю. Но…

— Никаких «но», — сказал Под и тяжело вздохнул. — Нам остается одно, — сказал он. — Переселиться.

— О!.. — прошептала Хомили, и Арриэтта принялась плакать.

— Полно, полно, — устало сказал Под, — не расстраивайся так. Арриэтта закрыла лицо руками, но слезы скатывались между пальцев; мальчик видел, как они поблескивали при свете свечи.

— А я и не расстраиваюсь, — всхлипнула она. — Я плачу от радости.

— Вы имеете в виду, — сказал мальчик Поду, однако поглядывая од­ним глазом на Арриэтту, — что переедете в барсучью нору?

Мальчик чувствовал, что его тоже охватывает радостное волнение.

— Куда же еще? — спросил Под.

— О господи! — простонала Хомили и села на поломанный комод из коробков.

— Но вам надо где-то спрятаться на эту ночь, — сказал мальчик. — Надо где-то побыть до утра.

— О господи! — снова простонала Хомили.

— Тут он прав, — сказал Под. — Мы не можем идти по полю ночью. И днем это нелегкое дело.

— Я знаю! — вскричала Арриэтта. Ее мокрое от слез лицо, блестевшее при свете свечи, сияло трепетной радостью. Арриэтта поднялась на цы­почки и взметнула вверх руки, словно собиралась взлететь. — Давайте переночуем в кукольном доме этой ночью, а завтра… — она закрыла гла­за, словно ослепленная ярким видением, — завтра мальчик положит нас… положит нас… — куда, она не могла сказать.

— Положит нас?! — вскричала Хомили глухим, словно загробным го­лосом. — Куда?

— В карман, — пропела Арриэтта. — Положишь, да? — Она снова взметнула вверх руки, подняв к нему сияющее лицо.

— Да, — сказал он, — а потом принесу багаж в корзинке для рыбы.

— Ох! — вздохнула Хомили.

— Я выберу из этой кучи всю мебель. Они и не заметят. И все, что вам еще нужно.

— Чаю, — прошептала Хомили, — чтобы на всю жизнь хватило.

— Хорошо, — сказал мальчик. — Я принесу фунт чаю. И кофе тоже, если хотите. И кастрюли. И сковородки. И спички. Все будет в поряд­ке, — сказал он, обращаясь к Хомили.

— Но что они там, в поле, едят? — простонала Хомили. — Гусениц?

— Ну, Хомили, не говори глупостей, — сказал Под. — Люпи всегда была хорошей хозяйкой.

— Но Люпи там нет, — сказала Хомили. — Ягоды. Они едят ягоды? А как они готовят? На костре?

— Право, Хомили, — сказал Под, — мы все это выясним, когда попа­дем туда.

— Я не сумею разжечь костер, — сказала Хомили, — особенно на ветру. А если пойдет дождь? Как они готовят, если идет дождь?

— Ну же, Хомили, — попытался прервать ее Под, он уже начал те­рять терпение, но она продолжала.

— Ты не сможешь достать нам коробки две сардин? — спросила она мальчика. — И соли? И свеч? И спичек? И принести ковры из кукольного дома?

— Конечно, могу, — сказал мальчик, — все, что вы захотите.

— Хорошо, — сказала Хомили. У нее все еще был очень встрепанный вид — отчасти из-за того, что половина папильоток раскрутилась и волосы торчали вверх отдельными пучками, но она, видимо, умиротворилась. — Как ты поднимешь нас наверх? В классную комнату?

Мальчик взглянул на свою ночную рубашку, в которой не было ни од­ного кармана.

— Я вас отнесу, — сказал он.

— Как? — спросила Хомили. — В руках?

— Да, — ответил мальчик.

— Лучше умереть, — сказала Хомили. — Лучше остаться здесь, чтобы меня съел крысолов из Лейтон-Баззард.

Мальчик обвел взглядом кухню, он попал в тупик.

— Может быть, вы залезете в мешочек для бельевых прищепок? — сказал он наконец, увидев мешочек на его обычном месте на ручке двери в буфетную.

— Хорошо, — сказала Хомили. — Только вынь раньше прищепки. Он положил мешочек на пол, и Хомили первая храбро вошла в него. Мешочек был сшит из холста и казался мягким на ощупь.

Когда мальчик поднял его, Хомили завизжала и прижалась к Поду и Арриэтте.

— Ой! — простонала она, когда мешок покачнулся. — Ой, не могу. Остановись! Вынь меня! Ой! Ой! — И, цепляясь друг за друга, они упали вверх тормашками на дно мешка.

— Успокойся, Хомили, — сердито сказал Под и крепко схватил ее за ногу.

Не так-то ему было легко удержать ее от крика, когда сам он лежал на спине, прижав подбородок к груди, а одна нога, застряв в складке мешочка, была поднята над головой. Арриэтта вскарабкалась наверх и выглянула наружу.

— Ой, Под, я не могу, — рыдала Хомили. — Останови его, Под. Я уми­раю. Скажи, чтобы он опустил нас на пол.

— Опусти нас, — терпеливо, как всегда, сказал Под. — На одну минут­ку. Вот так, хорошо.

Как только мешочек опустился на пол возле дыры, они все выбежали наружу.

— Послушайте, — чуть не плача, сказал мальчик Хомили, — вы дол­жны попытаться.

— Она и пытается, — сказал Под. — Дай ей только передохнуть и де­лай все помедленнее, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Хорошо, — согласился мальчик, — но у нас мало времени. Ну, да­вайте же, — обеспокоенно продолжал он. — Прыгайте внутрь.

— Тише! — вскричал Под и замер.

Глядя вниз, мальчик видел три поднятых к нему лица — они казались белыми ракушками, неподвижными на фоне темноты. Секунда — и они исчезли: голые доски пола, пустая дыра. Он наклонился к ней.

— Под! — позвал он тревожным шепотом. — Хомили! Вернитесь! — а затем он тоже замер в той позе, в которой был.

За его спиной скрипнула дверь.

Это была миссис Драйвер. Она стояла на пороге между буфетной и кухней, не говоря ни слова. Обернувшись, мальчик уставился на нее.

— Доброе утро, — сказал он дрожащим голосом.

Она не улыбалась, но в глазах ее что-то мелькнуло — злорадство, тор­жество? В руках миссис Драйвер держала свечу, и лицо ее казалось испо­лосованным светом и тенями.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Он по-прежнему не сводил с нее глаз и молчал.

— Отвечай, — сказала она. — И зачем тебе понадобился мешочек для бельевых прищепок?

Мальчик все еще глядел на нее с глуповатым видом.

— Мешочек для прищепок? — повторил он и взглянул вниз, словно удивляясь, как тот оказался у него в руке. — Ни за чем.

— Это ты спрятал часы в дыре?

— Нет, — ответил он, опять глядя на нее. — Они уже там лежали.

— Ага! — сказала она и улыбнулась. — Значит, ты знал, что они там?

— Нет, — сказал он, — то есть — да.

— Знаешь, кто ты такой? — спросила миссис Драйвер, пристально глядя на него. — Ты подлый, трусливый, дрянной мальчишка.

Его лицо задрожало. — Почему? — сказал он.

— Сам знаешь, почему. Ты испорченный, злой, ленивый воришка. Вот кто ты такой. И они тоже. Эти мерзкие, юркие, писклявые, хитрые, маленькие…

— Нет, они — нет, — прервал он ее.

— И ты с ними в сговоре! — Она подошла к нему и, схватив за плечо, рывком подняла с пола. — Знаешь, что делают с ворами? — спросила она.

— Нет, — сказал он.

— Сажают за решетку. В тюрьму. Вот что делают с ворами. Вот что будет с тобой.

— Я не вор! — закричал мальчик, губы его прыгали. — Я — добывайка.

— Кто-кто? — Она крепче вцепилась ему в плечо и повернула к себе лицом.

— Добывайка, — повторил он.

Глаза его наполнились слезами. Ах, лишь бы они не потекли по ще­кам…

— А-а… значит, это так называется?! — воскликнула миссис Драй­вер (в точности, как он сам — как давно это было, казалось ему — в тот день, когда он познакомился с Арриэттой).

— Так их зовут, — сказал мальчик. — Это такие человечки… добывайки…

— Добывайки? — озадаченно повторила миссис Драйвер, но тут же рас­смеялась. — Ну, теперь с этим покончено. В этом доме они добыли все, что могли, пришла пора отдавать! — Она потащила мальчика к двери.