Зимнее пламя - Беверли Джо. Страница 51

— Она, безусловно, приложит к этому определенные усилия.

— Разве начало всего этого… — Дженива замялась, — леди Августа? Если можно было бы доказать, что ее поступки никак не связаны с покойным маркизом, разве это не помогло бы?

Родгар посмотрел на нее.

— Я предостерегал вас от попыток сделать мир лучше, мисс Смит. И как моя семья может быть непричастна к этому? Как те, на чьих глазах произошла трагедия, могли оставаться непричастными, хотя бы потому, что ничего не сделали?

Они вернулись в зал, где в камине, потрескивая, горело рождественское полено. Свечи были зажжены, и издалека доносились звуки арфы, напоминая, что жизнь по-прежнему продолжается.

Родгар позвал неподвижно стоящего у стены лакея и велел отнести подарок наверх, в комнату Дженивы.

— Вам хочется залечить раны семьи Трейсов, — продолжил он, когда лакей удалился. — Того же хочу и я. Но увы, люди — не часовые механизмы.

— Ваш кузен несет на себе такое бремя ненависти.

— Он несет бремя власти вдовствующей маркизы и ее ненависти. Разве Эшарт не рассказал вам, что именно она воспитывала его?

Дженива с подозрением посмотрела на маркиза, не уверенная, надо ли ей обсуждать с ним этот вопрос.

— Да, я это знаю.

— Вполне объяснимо и даже благородно, что он так предан ей, полагаю, и она любит его, как мать. Однако не все матери добросердечны. Маркиза сделала из него свое оружие — послушное ей оружие.

— Я думаю, Эшарт скорее считает себя Локи, а не его слепым братом.

— Разумеется, это так. Мы все предпочитаем быть мастерами, а не инструментами.

Что-то привлекло его внимание, и Дженива оглянулась. Оказывается, Эшарт все это время наблюдал за ними.

Теперь Дженива знала, кто же на самом деле этот Локи. Вдовствующая маркиза Эшарт.

— А, кузен, — спокойно сказал Родгар, проводя Джениву через зал. Ей показалось, что стук каблуков и шелест ее шелковых юбок громко раздаются в пустом зале.

Она ожидала, что Родгар просто передаст ее Эшарту, но он сказал:

— У меня есть вещи, которые могут заинтересовать тебя, кузен. Могу я рассчитывать, что ты пойдешь со мной?

Эш недоверчиво взглянул на него, но все же ответил поклоном — Почему нет. Я в твоем распоряжении.

— Хочешь, чтобы и мисс Смит пошла с нами?

Эш бросил взгляд на Джениву и чуть нахмурился, но все же сказал:

— Мне будет особенно приятно провести время в ее компании.

Родгар повел их наверх, в комнату, находившуюся рядом с библиотекой. Это тоже была своего рода библиотека, но значительно меньше и проще: вместо книжных полок в ней стояли лишь невысокие шкафы с выдвижными ящиками.

— Здесь хранятся документы, — пояснил Родгар.

Дженива и так уже поняла, что в комнате хранились семейные архивы, и это ее очень заинтересовало. В большинстве случаев они касались различных денежных и политических дел, но среди них могли находиться письма и другие личные бумаги.

Что должен был увидеть здесь Эш? И зачем ее привели сюда? Родгар пригласил ее таким образом, что его кузен не смог возразить. Вряд ли здесь найдется что-то, что помогло бы покончить с враждой, иначе предыдущее поколение Маллоренов давно бы предъявило эти доказательства.

Посередине комнаты стоял длинный стол с двумя стульями, два других стула находились у стены под окном. Камин отсутствовал, и Дженива подумала, что каминная труба библиотеки граничит с этой комнатой и согревает ее. Но и при этом здесь было довольно холодно, и она дрожала в своем шелковом платье, жалея, что на ней только одна шаль.

Родгар выдвинул неглубокий ящик.

— Это бумаги моей матери. В них нет ничего особенного, ни разоблачений, ни обвинений, ни оправданий, но, может быть, ты захочешь почитать их.

Дженива увидела несколько пачек бумаг и две книги.

— Почему их не вернули в Чейнингс? — не трогаясь с места, спросил Эш.

— По просьбе вашей семьи мой отец вернул все, что мать привезла с собой, но оставил то, что появилось после ее замужества. Тогда моя мать была уже Маллорен. Вдовствующая маркиза могла в любое время приехать сюда и ознакомиться с этими бумагами, если бы пожелала.

— Но ты ведь знал, что она никогда этого не сделает.

— Мне было четыре года, когда мать умерла. Дженива заметила, как скривился Эш при этом напоминании.

— Так ты говоришь, здесь нет ничего важного? — уточнил он.

— Я сказал не совсем так. У тебя есть час до обеда. Родгар вышел, а Дженива все пыталась понять, какая же роль отведена ей в происходящем. Если бы она могла помочь, то с радостью помогла бы.

Долгое время маркиз стоял, не шевелясь, затем медленно подошел к открытому ящику.

— Все, что бросило бы тень на Маллоренов, давно уничтожено.

— Тогда почему бы не посмотреть?

— Разве не так говорила и Пандора? — Он тронул пачку писем. — Мы не знаем даже, что это — письма или черновики. Или это делал секретарь?

Эш развязал серую ленточку на кожаной папке, и когда он раскрыл ее, Дженива увидела рисунок, изображавший греческий храм. Рисунок, сделанный карандашом и тушью, не показался ей особенно талантливым.

Маркиз продолжал перебирать листы.

— Неужели это ее художества? И разве красивые раскрашенные картинки могут отражать душу?

Он закрыл папку и, взяв лежавшую рядом книгу, раскрыл первую страницу. Даже со стороны Дженива смогла прочитать слова, написанные четким, крупным почерком: «Июнь, 14-е, 1724 г. Теперь я маркиза Родгар и чрезвычайно довольна моим новым положением…»

— Если это не подделка, — заметила Дженива, — она была счастливой женой.

— Или очень глупой.

— Ей было всего шестнадцать, если не ошибаюсь.

— И что?

— Многие девушки выходят замуж в шестнадцать лет.

— Да, и некоторые даже готовы к этому. Она сделала гримасу.

— Ты не можешь в этом обвинять Маллоренов, Эш. Ее родители могли бы запретить заключение этого брака.

— О, все не так просто. До 1753 года законы предоставляли куда большую свободу, чем сейчас. Если девица хотела сбежать с каким-нибудь беспородным молодцом, родители мало что могли сделать, разве только посадить ее под замок. Но насколько я знаю, все одобряли этот брак. — Эшарт закрыл книгу и протянул ее Джениве: — Если тебе интересно, почитай.

Дженива спрятала руки за спину:

— Нет. Ты сам должен сделать это.

— Должен?

— Мы закончили нашу игру.

— Жаль. — Он взглянул на книгу. — Почему мне так не хочется читать ее? Возможно, я боюсь разочарования или боюсь порвать цепи, поддерживающие меня…

— Цепи сковывают, а не поддерживают.

Немного помедлив, маркиз указал на стол:

— Если я должен прочитать это, ты пока будешь сидеть здесь и читать письма.

Глава 37

Вздохнув, Дженива взяла три пачки писем, папку с рисунками и примостилась за столом, тогда как Эш, откинув мешавшие ему расшитые полы камзола, уселся напротив нее и приступил к чтению.

Она подождала немного, наблюдая за выражением его лица, но, не обнаружив никаких перемен, начала с самого легкого и стала изрядно замерзшими руками перебирать рисунки.

У леди Августы были хорошие учителя; но талант явно отсутствовал: почти все картинки представляли собой ученические зарисовки окрестностей Родгар-Эбби. Взгляд Дженивы задержался на одном из них, на фоне вполне узнаваемой Гобеленовой комнаты Августа изобразила мужчину, сидящего в кресле и читающего газету. Фигура казалась деревянной с плохо прорисованной головой, но было совершенно ясно, что это ее муж. Интересно, стала бы жена рисовать мужа, которого боялась?

Следующий рисунок изображал мужчину верхом на лошади. Самой неудачной оказалась попытка нарисовать на его лице широкую улыбку, потому что ни одно человеческое существо не могло иметь столько зубов.

Затем Дженива обнаружила целый ряд рисунков с изображением ребенка, только что научившегося сидеть, вероятно, леди Августа продолжала брать уроки, ибо рисунки выглядели немного лучше. А может быть, учитель рисования не ограничивался только советами и некоторые рисунки в папке были сделаны не ею, а ее наставником.