Когда-то, давным-давно (с иллюстрациями) - Милн Алан Александр. Страница 9

Принцесса машинально поставила подпись.

— Благодарю вас, ваше высочество. А теперь я должна немедленно этим заняться.

Графиня присела в реверансе, но, вспомнив о том, что она Главнокомандующий Армии Амазонок, отдала честь и удалилась военным шагом.

Вот в этом самом месте Роджер Кривоног описывает графиню, которая покидает принцессу с кругленькой суммой в кармане, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести, а потом сразу же переходит к следующей главе: «Тем временем король Евралии…» В результате у читателей складывается впечатление, что графиня Бельвейн была чуть ли не обыкновенной воровкой. Со стороны Роджера это просто бесчестно.

Дело в том, что графиня имела слабость… О некоторых из ее слабостей я уже имел честь вам сообщить, но об этой еще не упоминал. Одним из ее любимых занятий было… помогать бедным.

Я знаком с одним пожилым джентльменом, который каждый вечер играет в шары. Он посылает мяч в конец поля, уныло бредет за ним и тащит его обратно. Представьте себе его, а затем вообразите прекрасную графиню верхом на сливочно-белом иноходце среди «ликующей толпы», щедро швыряющую мешочки с золотом налево и мешочки с серебром направо. Честное слово, мне кажется, ее пристрастие гораздо более привлекательно.

И, уверяю вас, это очень затягивает. Если уж кто приобрел привычку «швырять» деньги направо и налево, он не избавится от нее до конца жизни. Просто давать деньги обычным способом становится почти невозможно. Подумайте сами: сможет ли человек, в некий героический момент жизни гордо сунувший кэбмену полкроны, потчевать его после этого трехпенсовиками и медью? Потом уж приходится швырять вовсю…

Так же было и с Бельвейн: привычка швырять деньги народу полностью ею завладела. Конечно, это достаточно дорогостоящее увлечение, но на самом деле графиня не наносила никому никакого ущерба. Жители Евралии платили налог, специально введенный для содержания Армии Амазонок. Эти деньги возвращались к ним в виде подаяния. Что же может быть честнее? Несомненно, это приносило ей всеобщее обожание и восхищение, но какая женщина не нуждается в обожании? Стоит ли ее за это порицать? В любом случае этот порок в корне отличается от мелочного казнокрадства, в котором смеет ее обвинять Роджер. Давайте смотреть правде в глаза!

Глава 6

В Бародии нет волшебников

«Тем временем король Евралии вел войну с неиссякаемым упорством».

Так пишет Роджер в своей знаменитой десятой главе, и действительно, у Веселунга хлопот было предостаточно.

После объявления войны вооруженные силы Евралии вступили на территорию Бародии. Как бы ни были накалены страсти, обоим монархам приходилось следовать давним традициям, и, поскольку в прошлой войне последняя битва происходила на территории Евралии, местом первого сражения в нынешней должна была стать Бародия.

Поэтому армия Веселунга вторглась в пределы Бародии: в ее распоряжение были предоставлены удобные пастбищные угодья, и под приветственные возгласы местных жителей евралийцы разбили лагерь.

Прошло несколько недель, но пока еще никто ни с кем не сражался. Однако нельзя сказать, чтобы воюющие стороны бездействовали. В первое же утро король Веселунг облачился в плащ-невидимку и отправился в неприятельский стан на разведку. К несчастью, то же самое и в тот же день решил проделать король Бародии, у которого тоже был плащ-невидимка.

Поэтому примерно на середине пути два короля столкнулись друг с другом, что привело обоих в состояние величайшего изумления. Они решили, что дело не обошлось без колдовства, и разошлись по домам посоветоваться со своими Советниками. Советники ничего особенного не придумали, но предложили их величествам предпринять новую попытку назавтра.

— Только по другой дороге, — решили оба Советника, — чтобы миновать Волшебную Стену.

Поэтому на следующее утро оба короля отправились по другой, южной дороге, и поэтому на половине пути опять произошло ужасающее столкновение. Оба они сели на землю и стали обдумывать происшествие.

— Чудо из чудес! — пробормотал себе под нос Веселунг. — Оказывается, кто-то воздвиг Волшебную Стену между воюющими сторонами.

Но он знал, что делать. Выпрямившись во весь рост и протянув руку к Волшебной Стене, он торжественно, проговорил:

— Вол, вил, во, во. Бо, бил…

В это самое время король Бародии воскликнул:

— Чудо из чудес! Неужели…

Они разом замолчали, потом смущенно кашлянули. Каждый со стыдом вспомнил, что произошло накануне и как он испугался.

— Вы кто? — спросил король Бародии.

Веселунг подумал, что нет никакой необходимости признаваться, кто он такой.

— Я свинопас его величества, — ответил он голосом, которым, по его мнению, надлежало говорить свинопасам.

— Ээ… и я свинопас, — заявил король Бародии, не отличавшийся находчивостью.

Так что им ничего не оставалось, как обсуждать вопросы свиноводства.

Нельзя сказать, чтобы Веселунг был знатоком этого дела. Король Бародии знал еще меньше.

— Ээ… сколько у вас? — спросил последний.

— Семь тысяч, — наобум ответил Веселунг.

— И у меня тоже, — нерешительно пробормотал король Бародии.

— Пар, — пояснил Веселунг.

— У меня одиночки, — сказал король Бародии, решив наконец проявить независимость.

Король Евралии был приятно удивлен тем, что он с легкостью нашел общий язык со специалистом по столь сложному предмету. Король Бародии тоже начал чувствовать себя более уверенно.

— Мне пора. Время… ээ… доить.

— Да и мне тоже, — согласился Веселунг. — Между прочим, — добавил он, — вы своих чем кормите?

Король Бародии был не совсем уверен, чем их кормят — яблочным соусом или чем-то еще. Он подумал и решил, что, пожалуй, все-таки не яблочным соусом.

— Это секрет, — произнес он таинственным шепотом. — Передается из поколения в поколение.

Веселунг понимающе протянул: «А-аа…» Ничего лучше придумать он не смог, но тон у него при этом был очень многозначительный. Потом он попрощался и возвратился к себе в лагерь.

Не стоит и говорить о том, что он пребывал в отменном расположении духа, расписывая свои подвиги за ужином. Между прочим, король Бародии также был весьма доволен собою.

С тех пор прошло немало дней, но война еще только начиналась. Время от времени армия Евралии выстраивалась в боевом порядке перед лагерем и вызывала бародианцев на решительную битву, а иногда, наоборот, армия Бародии строилась на виду у неприятеля в надежде спровоцировать конфликт. В промежутках особые отряды прочесывали всю округу вдоль и поперек в поисках хоть какого-нибудь волшебника, а Советники листали старинные книги, рассчитывая обнаружить подходящее к случаю магическое заклинание, и обменивались оскорбительными посланиями. На исходе месяца никто не мог с уверенностью сказать, на чьей стороне перевес.

Как раз посередине между лагерями воюющих держав возвышался небольшой холм, увенчанный скрюченным деревцем. Вот там-то и сошлись однажды ранним утром два короля и два Советника, чтобы обсудить «кровавое дело» (выражение Роджера). Предметом совещания был поединок между двумя монархами, с незапамятных времен являвшийся неотъемлемой принадлежностью еврало-бародийских военных конфликтов. После того как короли обменялись рукопожатиями, Советники стали обсуждать детали.

— Смею предположить, — начал Советник Бародии, — что ваши величества пожелают сражаться на мечах.

— Конечно, — поспешно согласился король Бародии, настолько поспешно, что Веселунг сразу понял — у него тоже заколдованный меч.

Советник Евралии вставил свое слово:

— Плащи-невидимки не допускаются.

— А у вас разве есть? — спросили друг друга оба короля одновременно.

Веселунг нашелся первым:

— Естественно, у меня есть. Интересно, что второй такой же имеется только у одного из моих подданных. Это, представьте себе, мой свинопас.