Принцесса-невеста - Моргенштерн С.. Страница 16

И именно поэтому смерть Уэстли потрясла её так сильно.

Он написал ей перед отплытием в Америку. Его корабль назывался «Гордость Королевы», и он любил её. (Все его предложения заканчивались так: Сегодня идет дождь, и я люблю тебя. Моя простуда уже почти прошла, и я люблю тебя. Передавай Коню привет, и я люблю тебя. В этом духе.)

Затем писем не было, но это было объяснимо; он был в море. А потом она услышала. Она вернулась домой, доставив молоко, и её родители сидели остолбенев.

– Неподалеку от берега Каролины, – прошептал её отец.

Её мать прошептала:

– Без предупреждения. Ночью.

– Что? – спросила Лютик.

– Пираты, – сказал её отец.

Лютик подумала, что ей будет лучше присесть.

Тишина в комнате.

– Его взяли в заложники? – выдавила из себя Лютик.

Её мать покачала головой.

– Это был Робертс, – сказал её отец. – Ужасный Пират Робертс.

– О, – произнесла Лютик. – Который никого не оставляет в живых.

– Да, – отозвался её отец.

Тишина в комнате.

Внезапно Лютик затараторила:

– Его зарезали?.. Он утонул?.. Они перерезали ему горло во сне?.. Они разбудили его, как вы думаете?.. Наверное, они забили его до смерти… – Тут она встала. – Я становлюсь глупой, простите меня. – Она покачала головой. – Как будто важно, как именно они сделали это. Простите меня, пожалуйста. – И с этими словами она поспешила в свою комнату.

Она оставалась там много дней. Поначалу родители пытались выманить её, но она не поддавалась на их уговоры. Они стали оставлять ей еду под дверью, и она съедала немножко, лишь столько, сколько ей было необходимо, чтобы оставаться живой. Изнутри ни разу не донеслось никакого шума, ни плача, ни других звуков горя.

И когда она наконец вышла наружу, её глаза были сухи. Её родители завтракали в молчании. Они посмотрели на неё и стали было вставать, но она жестом остановила их. «Я могу сама о себе позаботиться, благодарю», – и она начала готовить себе еду. Они внимательно наблюдали за ней.

В сущности, она никогда не выглядела столь хорошо. Когда она вошла в свою комнату, она была лишь невероятно прелестной девушкой. Вышедшая к ним женщина была чуть тоньше, намного мудрее, на океан печальнее. Она понимала природу боли, и за великолепием её черт были видны характер и неоспоримое знание страдания.

Ей было восемнадцать. Она была самой прекрасной женщиной за сотню лет. Ей было всё равно.

– У тебя всё в порядке? – спросила её мать.

Лютик сделала маленький глоток какао.

– Всё хорошо, – сказала она.

– Ты уверена? – переспросил её отец.

– Да, – ответила Лютик. Последовала очень длинная пауза. – Но я больше никогда не полюблю.

И она сдержала своё слово.

Два – ЖЕНИХ

Это моё первое большое сокращение. Глава один, Невеста, практически полностью посвящена невесте. Глава два, Жених, добирается до принца Хампердинка только на последних нескольких страницах.

Именно на этой главе мой сын Джейсон бросил читать, и его нельзя в этом винить. Ведь Моргенштерн открыл эту главу шестьюдесятью шестью страницами флоринской истории. Точнее, истории флоринской королевской власти.

Занудно? Невероятно.

Почему мастер повествования остановил своё повествование до того, как оно могло по-настоящему развернуться? Ответ неизвестен. Моя единственная догадка состоит в том, что для Моргенштерна настоящим повествованием был не рассказ о Лютик и тех замечательных вещах, что она переживает, а, скорее, история монархии и тому подобное. И, когда выйдет эта версия книги, я ожидаю, что все без исключения ныне живущие флоринские учёные захотят убить меня. (Колумбийский университет имеет прямую связь с книжным обозрением «Нью-Йорк Таймс», в котором работают ведущие американские эксперты по Флорину. С этим я ничего не могу поделать, и лишь надеюсь, что они поймут, что в мои намерения никоим образом не входило разрушить видение Моргенштерна.)

Принц Хампердинк внешним видом напоминал бочку. Его грудь была огромной бочечной грудью, его бедра – могучими бочечными бедрами. Он был невысокого роста, но весил около 250 фунтов. Он ходил, переваливаясь, словно краб, и, пожалуй, если б захотел стать балетным танцором, был бы обречён на несчастную жизнь бесконечных разочарований. Но он не хотел танцевать балет. Впрочем, и становиться королём он тоже не особо торопился. Даже война, которая давалась ему превосходно, занимала лишь второе место в числе его увлечений. Всё занимало второе место в числе его увлечений.

Охота была его любовью.

Он сделал себе правилом каждый день убивать кого-нибудь. Кого – было не так важно. Когда он только начал увлекаться охотой, он убивал только крупных животных: слонов или питонов. Но позже, отточив свои навыки, он начал наслаждаться страданием и маленьких зверей. Он с радостью мог провести полдня, выслеживая белку-летягу в лесу или радужную форель в реке. Стоило ему принять решение, стоило ему сосредоточиться на жертве, и принц становился безжалостен и непреклонен. Он никогда не уставал, никогда не колебался, не ел и не спал. Это были шахматы насмерть и он был гроссмейстером с мировым именем.

Поначалу он ездил по миру в поисках соперников. Но путешествовать в те времена приходилось на медленных кораблях и лошадях, и это отнимало много времени, а проведённое вдали от Флорина время было беспокойным. Было необходимо всегда иметь мужчину-наследника престола, и, пока его отец был жив, проблем не было. Но когда-нибудь его отец умрёт, и тогда принц станет королём, и ему придётся выбирать королеву, чтобы обеспечить наличие наследника к тому моменту, когда умрёт он сам.

Поэтому, чтобы избежать проблем, связанных с собственным отсутствием, принц Хампердинк построил Зоопарк Смерти. С помощью графа Ругена принц сам спроектировал его и разослал своих наёмников по всему миру, чтобы они нашли ему зверей. Зоопарк был полон животных, на которых принц мог охотиться, и не был похож ни на один другой животный заповедник мира. Во-первых, в нём никогда не бывало посетителей. Только альбинос-смотритель, который следил за тем, чтобы животные были накормлены, не заболели или не ослабли.

Кроме того, Зоопарк находился под землей. Принц сам выбрал место, самый удалённый уголок замковых земель. Он повелел устроить пять этажей, на каждом из которых находилось бы всё необходимое против конкретных соперников. На первом уровне он поместил быстрых противников: диких собак, гепардов, колибри. На втором уровне обитали сильные противники: анаконды, носороги и крокодилы больше двадцати футов длиной. Третий уровень предназначался для ядовитых существ: ошейниковых кобр, пауков-скакунов, сотен смертоносных летучих мышей. Четвёртый уровень был царством самых опасных, страшных противников: визжащего тарантула (единственного паука, способного производить звуки), кровавого орла (единственной птицы, кормящейся человеческой плотью) и живущего в своем собственном черном бассейне засасывающего кальмара. Даже альбинос дрожал, когда кормил зверей четвёртого уровня.