Книга Джунглей (сборник) - Киплинг Редьярд Джозеф. Страница 73

Маугли задумчиво бежал позади него.

Во всякое другое время года странные вести собрали бы все джунгли; звери сбежались бы к Скале Совета, подняв щетины, но теперь они были очень заняты; одни охотились, другие дрались, третьи пели. Серый Брат бегал повсюду и кричал:

– Господин джунглей возвращается к людям! Идите к Скале Совета!

Но счастливое, оживленное население отвечало только:

– Он вернется к нам во время летнего зноя. Дожди загонят его в логовище! Беги сюда, пой с нами, Серый Брат.

– Но господин джунглей возвращается к людям, – повторял Серый Брат.

– Иии – йоауа! Разве из-за этого время новых песен сделается менее сладким? – слышался ответ.

Поэтому, когда Маугли с тяжелым сердцем поднялся между памятными скалами в то место, куда его некогда привели для осмотра, он встретил там только Четверых, полуслепого от старости Балу и тяжелого, холодного Каа, который обвивал кольцами пустое место Акелы.

– Итак, человечек, твой путь оканчивается здесь? – сказал Каа, когда Маугли, закрыв лицо руками, бросился на землю. – Скажи, что с тобой! Мы с тобой одной крови, человек и змея.

– Зачем я не умер посреди рыжих собак? – простонал юноша. – Я потерял свою силу, и это не от яда. День и ночь я слышу двойные шаги. Поверну ли я голову, мне кажется, кто-то только что спрятался от меня. Я иду смотреть за деревьями – никого. Я зову, никто не отвечает, а между тем мне кажется, что кто-то меня слушал, но не закричал мне. Я ложусь и не отдыхаю. Я бегаю и не могу остановиться. Я купаюсь, но не ощущаю прохлады. Охота мне противна. Мне противно убивать, но не хочется драться без того, чтобы убить. В моем теле Красный Цветок; мои кости превратились в воду и… я не знаю, что я знаю.

– Зачем говорить, – медленно сказал Балу, поворачивая голову в сторону Маугли. – Подле реки Акела сказал, что Маугли прогонит Маугли обратно к людской стае. Я тоже говорил это. Но кто теперь слушает Балу? Багира… где теперь Багира? Она знает. Таков Закон.

– Когда мы встретились в Холодных Логовищах, человечек, я уже знал это, – произнес Каа, слегка поворачивая свои могучие кольца. – В конце концов человек идет к человеку, хотя бы джунгли не выгоняли его.

Четыре брата переглянулись, потом посмотрели на Маугли; происходящее удивляло их, но они были готовы повиноваться.

– Значит, джунгли меня не изгоняют? – с трудом пробормотал Маугли.

Серый Брат и остальные трое яростно заворчали и начали:

– Пока мы живы, никто не посмеет…

Но Балу остановил их.

– Я учил тебя Закону Джунглей. Мне и следует говорить, – сказал он, – и, хотя я не различаю перед собою скал, я вижу далекое будущее. Лягушечка, иди по собственной тропе; устрой себе логовище со стаей твоей собственной крови, с твоим племенем; но когда тебе понадобится зуб, глаз, лапа или быстрое слово, переносящееся ночью из места в место, вспомни, господин джунглей, что джунгли твои; только позови нас!

– Средние джунгли тоже твои, – заметил Каа, – конечно, я не могу ручаться за Маленький Народ.

– О мои братья, – произнес Маугли и, зарыдав, всплеснул руками. – Я сам не знаю, что я знаю! Мне не хочется уходить, но ноги увлекают меня. Могу ли я жить без таких ночей?

– Полно, поднимись, Маленький Брат, – продолжал Балу. – Нечего стыдиться. Когда мед съеден, мы бросаем опустошенный улей.

– Скинув кожу, – сказал Каа, – мы не можем снова заползти в нее. Таков Закон.

– Слушай же, самое дорогое для меня существо, – произнес Балу. – Тебя нельзя удержать ни словом, ни силой. Подними голову. Кто посмеет задавать вопросы господину джунглей? Я видел, как ты играл белыми камешками вон там, когда ты был крошечной лягушкой; Багира, которая заплатила за тебя только что убитым молодым быком, тоже видела тебя. Из тех, кто был при этом осмотре, остались только мы двое; потому что Ракша, твоя мать по логовищу, умерла, как умер и твой названый отец; все волки старой стаи давно умерли; ты знаешь, куда ушел Шер Хан; Акела пал среди долов, и если бы не твоя сила и мудрость, там погибла бы и вторая сионийская стая. Остались только старые кости. Теперь уже не человеческий детеныш просит позволения у своей стаи, а господин джунглей становится на новый путь. Кто может допрашивать человека?

– Но Багира и бык, которым я был куплен, – сказал Маугли, – мне не хотелось бы…

Он не договорил; внизу послышалось раскатистое ворчание, треск ветвей, и через мгновение Багира, легкая, сильная и ужасная, как всегда, остановилась перед юношей.

– Потому-то, – сказала пантера, вытягивая свою влажную правую лапу, – я не пришла раньше. Я долго охотилась, но теперь в кустарниках он лежит мертвый, – лежит бык по второму году, бык, который дает тебе свободу, Маленький Брат. Теперь все долги уплачены. Что же касается остального, моя речь – речь Балу. – Пантера полизала ногу Маугли. – Помни же, Багира тебя любила! – вскрикнула она и сделала прыжок со скалы. От подножия холма снова донесся ее громкий длительный крик: – Хорошей охоты на новом пути, господин джунглей! Помни же, Багира тебя любила.

– Ты слышал, – сказал Балу, – теперь все закончено; ступай, но прежде подойди ко мне. О мудрая лягушечка, подойди ко мне.

– Трудно сбрасывать с себя кожу, – заметил Каа, когда Маугли, прижимаясь головой к слепому медведю, долго рыдал, обнимая его шею, а Балу слабо старался лизнуть его ноги.

– Звезды побледнели, – сказал Серый Брат, нюхая предрассветный ветер. – Где мы сегодня устроим логовище? Ведь теперь мы побежим по новому следу.

И это последний из рассказов о Маугли.

Стихотворения

Пыль

День – ночь – день – ночь – мы идем по Африке,

День – ночь – день – ночь – всё по той же Африке.

(Пыль – пыль – пыль – пыль – от шагающих сапог.)

Нет сражений на войне.

Восемь – шесть – двенадцать – пять – двадцать миль на

этот раз,

Три – двенадцать – двадцать две – восемьдесят миль вчера.

(Пыль – пыль – пыль – пыль – от шагающих сапог.)

Нет сражений на войне.

Брось – брось – брось – брось – видеть то, что впереди.

Пыль – пыль – пыль – пыль – от шагающих сапог.

Все – все – все – все – от нее сойдут с ума.

И нет сражений на войне.

Ты – ты – ты – ты – пробуй думать о другом,

Бог – мой – дай сил – обезуметь не совсем.

(Пыль – пыль – пыль – пыль – от шагающих сапог.)

Нет сражений на войне.

Счет – счет – счет – счет – пулям в кушаке веди.

Чуть – сон – взял – верх – задние тебя сомнут.

(Пыль – пыль – пыль – пыль – от шагающих сапог.)

Нет сражений на войне.

Для – нас – всё – вздор – голод, жажда, длинный путь,

Но – нет – нет – нет – хуже, чем всегда одно —

Пыль – пыль – пыль – пыль – от шагающих сапог.

И нет сражений на войне.

Днем – все – мы – тут – и не так уж тяжело,

Но – чуть – лег – мрак – снова только каблуки.

(Пыль – пыль – пыль – пыль – от шагающих сапог.)

Нет сражений на войне.

Я – шел – сквозь – Ад – шесть недель, и я клянусь,

Там – нет – ни – тьмы – ни жаровен, ни чертей,

Но – пыль – пыль – пыль – пыль – от шагающих сапог,

И нет сражений на войне.

Томлинсон

На Берклей-Сквере Томлинсон скончался в два часа.

Явился Призрак и схватил его за волоса.

Схватил его за волоса, чтоб далеко нести,

И он услышал шум воды, шум Млечного Пути,

Шум Млечного Пути затих, рассеялся в ночи,

Они стояли у Ворот, где Петр хранит ключи.