Сибирские сказки - Автор неизвестен. Страница 13

Водя пальнем по книге, лама продолжал протяжным голосом:

— Ка-а-а, ка-а-аша, ка-а-ашенька. А-а-а, ка-шенька! Спешу, спешу! У-у-у, ух! Хозяйка, хозяйка бога побоится и каши мне побольше даст, и-и-и…

Сундуй долго слушал, что напевает лама, а потом улыбнулся, вскочил со своей лежанки и дёрнул мать за рукав:

— Мама, этот дяденька каши хочет.

Мать оттолкнула сына.

— Молчи. Иди спать. Ты ещё ничего не понимаешь…

Лама всё это видел и слышал. Но, как у всякого ламы, стыда у него не было, и он не покраснел. Он уткнулся в книгу и продолжал читать свои молитвы про кашу. Он спел даже про то, как в других юртах святого человека угощают не кашей, а самым жирным мясом. Сегодня он ошибся, что зашёл ночевать к скупым людям.

Хозяйка хотела поправить его: «Мы не скупые, а бедные», но раздумала: «Нельзя сердить святого человека». Она продолжала молча хлопотать у костра. Помешала кашу деревянной поварёшкой, попробовала, потом сняла котёл и поставила к себе на женскую половину юрты.

Лама покосился на неё и запел молитву про скупых людей, которых бог отдаёт на мученье злым чертям.

— Хитрый! — рассердилась хозяйка. Она поставила на землю самую большую чашку: пусть не обижается святой человек.

Лама не заметил, как проглотил кашу. Все наелись, а он не наелся. Хотел ещё попросить, но постеснялся: даже у бродячего ламы иногда бывает стыд. Он сидел и смотрел, что делает хозяйка. А она остатки горячей вкусной каши переложила из котла в чайник и поставила его на верхнюю полку шкафа. Лама заприметил место, где стоял чайник.

Чтобы хозяйка скорее легла спать, лама решил напугать её.

— За мной гнался один рыжий чёрт, — сказал лама. — Давно ищет меня. Днём боится нападать, а ночью может попробовать… Давайте скорее ложиться спать, чтобы рыжий чёрт не догадался, что я здесь…

— А если он придёт… — испугалась хозяйка. — Что нам делать? Как спасать вас? Молитв мы не знаем, с богом разговаривать не умеем… Можем обороняться одним топором…

— Вот и хорошо, — успокоил лама хозяйку, чтоб она скорее ложилась спать. — Бейте топором. От топора рыжий чёрт сразу подохнет.

Все легли спать, но долго не могли заснуть: мать с сыном оттого, что боялись рыжего чёрта, а лама оттого, что боялся — остынет пшённая каша. Он уже ругал себя за то, что так неумно напугал хозяев.

Когда хозяева заснули, бродячий лама тихо поднялся со своего войлочного ковра, прошёл на женскую половину юрты, куда мужчинам вход запрещён, и стал нащупывать чайник с кашей. Чайник был ещё тёплый. Лама обрадовался. Он сунул руку поглубже, где каша была ещё горячей, и захватил полную горсть. Но кулак у него был костистый и застрял в отверстии чайника. Жестяных дел мастер, наверно, не думал, что из чайника будут горстями доставать горячую кашу, и сделал его таким неудобным.

Лама пробовал и так и этак, но кулак застревал все крепче и крепче, а каша жгла ему ладонь и пальцы. Чтобы освободить руку, надо было разжать кулак, но лама не мог остаться без каши. Он поставил чайник на землю, прижал его ногами, попробовал левой рукой высвободить правую, но это не помогало. А каша всё жгла и жгла. Лама стиснул зубы от боли, извивался, как червяк, но терпел, — всё надеялся, что достанет полную горсть вкусной каши.

Но вот жар дошёл до костей, и лама не выдержал. Чтобы освободиться от этого проклятого чайника, он решил с размаху ударить им обо что-нибудь твёрдое. Размахнулся и ударил о шкаф с посудой. Посуда загремела, а чайник остался на руке.

Лама уже не мог терпеть. С глухим криком и стоном он побежал вокруг потухающего костра, размахивая рукой. Чайник с грохотом ударялся то о стену юрты, то о железный треножник, на котором недавно стоял котёл с кашей. Зола из костра взметнулась и закружилась, как вихрь в поле, искры взлетели до самого дымового отверстия.

Хозяйка проснулась в страшном испуге.

— Рыжий чёрт прибежал!.. — крикнула она.

А лама в это время пробегал по женской половине юрты. Кто же, кроме чёрта, осмелится ступать на женскую половину? Да и в отблесках искр он казался красным, как раскалённая жесть. Хозяйка крикнула гостю:

— Святой человек!.. К нам рыжий чёрт прибежал!..

Проснулся мальчик Сундуй и, припомнив разговор, крикнул матери:

— Топором бей!..

Мать схватила топор.

Лама испугался и бросился в дверь. Но запнулся за порог и упал лицом в снег.

Хозяйка налетела на него и ударила топором по голове…

Когда всё затихло, она вернулась к огню и решила похвастаться перед святым человеком:

— Я рыжего чёрта убила!.. Скажи об этом богу…

Но ламы не оказалось на пёстром войлочном ковре.

— Хитрый! — рассердилась хозяйка. — В другую юрту ушёл, чтобы мы тут одни с рыжим чёртом управлялись…

Она уложила сына и сама снова легла спать.

Проснулась она на рассвете и пошла посмотреть погоду. Только открыла дверь, видит: лежит мёртвый лама.

Она с криком вернулась в юрту:

— Сундуй, смотри, что мы наделали!..

Мальчик Сундуй встал, вышел из юрты и пинком ноги сбил с мёрзлой руки жадного ламы свой чайник.

— Ничего, мама, — сказал он. — Дяденька больше не будет чужую кашу горстями таскать.

В то утро дул большой буран, и никто в долине не видел, как мать с сыном оттащили труп жадного ламы в густой лес. Так поступали здесь со всеми умершими: отдавали волкам да бродячим собакам на съедение. Но ни волки, ни бродячие собаки не тронули труп ламы, и хозяйка юрты сказала сыну:

— Видать, не святой он человек, а поганый…

Сундуй согласился с матерью.

— Лама сам не работал, а чужую кашу ел. Вот и стал поганым…

Лисица и охотник

Жил в нашей стороне жадный и злой хан. Люди знали, что все ханы злые и все жадные. Никто этому не удивлялся: чем у человека больше богатства, тем у него жадности больше и злости. Но такого злого хана ещё свет не видел.

Каждое утро хан отправлял своих прислужников по стойбищам — с бедных людей дань собирать.

Ханские прислужники у наших людей последнего коня забирали, последнюю корову угоняли, последнего барана себе на обед резали.

Когда настанет конец ханским поборам, никто не знал.

Табунам своим хан счёта не знал. Стада коров по долинам, как тучи по небу, тихо передвигались. Отары овец на белые облака походили — конца им не было.

От голода все люди к хану в пастухи ушли. Остался один охотник Калзан, да и тот был старым и дряхлым — на охоту редко ходил.

В лесу развелись хищные звери. Волки каждую ночь лошадей, коров и баранов резали. Медведи им помогали. Они съедали много скота.

Хан испугался. Если дальше всё так пойдёт, то у него не останется ни одного копыта.

И вот хан объявил всему народу:

— Кто принесёт мне пять шкур медведей, десять шкур волков и три шкуры лисицы, тому отдам лучший табун лошадей и большую отару баранов.

Услышал об этом охотник Калзан, взял ружьё и отправился в лес. На маленькой поляне он увидел лисицу и вскинул ружьё.

Лисица испугалась и крикнула человеческим голосом:

— Ой, ой!.. Не стреляй меня, храбрый охотник! Я с тобой дружить буду, всё, что хочешь, для тебя сделаю…

Калзан опустил ружьё.

— Что ты можешь сделать?

— Всех зверей для тебя обману…

— Зачем же всех? Мне надо десять волков и пять медведей. И ещё надо… — Калзан не мог выговорить, что ему надо ещё три лисьих шкуры.

Лисица сказала:

— Это совсем не трудно… Завтра приходи сюда… — И убежала в лес.

Бежала она, бежала — столкнулась с волком.

Волк спросил её:

— Ты куда так торопишься? Запыхалась, язык у тебя болтается…

— Ой, беда пришла!.. — вскрикнула от горя лисица. — Разве ты не слышал, что по приказу хана все охотники отправились в лес? Бьют всех, кто мясо ест. Медведей бьют, вас, волков… И даже нас, лисиц, не щадят… Вот и я бегу от них на неприступную гору Спасения…