Пташка Мэй среди звезд - Андерсон Джоди Линн. Страница 30

Пессимист разочарованно мяукнул с кровати, где отдыхал, свернувшись калачиком.

Берта перевела взгляд с Фабио — тот поглядывал на стоянку автомобилей и сочинял в блокнотике хайку — на Тыквера, который снова прикрыл нос платком.

— Что-то у меня сердце не на месте. — Старуха покачала головой. — Только не говорите с незнакомцами и возвращайтесь быстрее. Понятно?

— Хорошо! — Мэй кивнула и вытащила Беатрис в коридор.

— В городе странные вещи творятся, — сказал из-за стойки хозяин гостиницы. — Осторожней, девочки! Темные духи что-то затевают.

Беатрис и Мэй заскользили по улицам. По дороге им встретилось несколько больших отрядов гулей и кучка гоблинов. Каждый раз подружки робели и умолкали, но старались вести себя как можно естественней. Правда, ни гули, ни гоблины не обратили на них внимания.

Выходя из гостиницы, Мэй совсем не собиралась искать Пансионат Тифозной Мэри, но все-таки смотрела по сторонам: не попадется ли где-то вывеска? Девочка хотела рассказать обо всем Беатрис, но передумала.

И вот, пожалуйста. Они очутились в переулке Магнолий.

Мэй, будто невзначай, потянула Беатрис на правую сторону дороги, и подруги полетели по тихой, вымощенной булыжником улочке.

Дом находился примерно в середине переулка. Вывеска над его дверями гласила: «ПАНСИОНАТ ДЛЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНЫХ БЕДНЯЖЕК: ЗАБОТИМСЯ О БОЛЬНЫХ ТИФОМ С 1920 ГОДА». За каменной аркой стояло здание. К его дверям вели широкие ступени.

Беатрис взяла Мэй за руку:

— Смотри!

Они поднялись на крыльцо, на котором лежал коврик с надписью «ЗАЛЕТАЙ!».

— Заглянем? — спросила Беа.

— Давай попробуем, — с невинным видом ответила Мэй.

Они оказались в длинном коридоре с мраморными стенами. Дверь на другом конце была приоткрыта. Оттуда доносились голоса.

— Ой, а может, я подожду на улице? — спросила Беа. — Если ее и тут нет, я просто этого не вынесу. Давай ты сходишь одна, а потом… просто мне скажешь.

— Да ладно тебе. Идем!

Мэй сжала руку подружки, и они полетели по коридору.

В комнате толпились духи в старомодной одежде. Чего тут только не было: и лохмотья, и вечерние платья с высокими воротничками. На столе стоял огромный торт в форме гроба с желтой надписью кремом: «НА ЗЕМЛЕ ПУСТО, А У НАС ГУСТО! ВЕСЕЛЫХ СМЕРТЕНИН, ДОРОТИ!»

Какая-то женщина, должно быть именинница, задула свечки на торте. Духи пожимали ей руку и поздравляли с праздником.

Подождав немного, Мэй пискнула:

— Извините…

Дороти в длинном фиалковом платье полетела к ним навстречу. Ее белокурые волосы были собраны в пышную прическу.

— Добро пожаловать! Могу я вам помочь? — Глубоко запавшие глаза посмотрели сначала на одну девочку, потом на другую.

— Да. — Мэй кашлянула. — Мы ищем миссис… Миссис… — Она повернулась к Беатрис.

— …Изабеллу Хитклиф Лонгфелло, — чуть слышно прошептала девочка и поглядела на подругу.

— Мы думали, — добавила Мэй, — что вы, может быть, ее знаете.

Дороти кивнула:

— Да. Знаю.

Беатрис вздрогнула. Мэй и сама чувствовала себя так, словно только что покаталась на американских горках.

— Правда, ее тут нет, — сказала Дороти, поправляя кружевной воротник. — К сожалению, сегодня утром она уехала в Призрачный город.

— Но… но… — Голос не слушался Мэй. — Мы же послали телепаграмму!

Беатрис удивленно вытаращила глаза.

— Простите, — ответила Дороти с ноткой обиды. — Но мы никакой телепаграммы не получали. Она часто уезжает. — Женщина шмыгнула носом и трагическим тоном продолжила: — Ее не будет около месяца. Она ищет пропавшую дочь.

— Но это и есть ее дочка! — воскликнула Мэй, поднимая руку Беатрис.

Дороти недоуменно захлопала темными глазами.

— Неужели? — У нее перехватило дыхание. — Не может быть! Это правда? — Женщина схватила Беатрис за плечи и вгляделась в ее лицо. — И в самом деле! Ты же ее копия!

Беа таскали из стороны в сторону, словно тряпичную куклу. На глаза девочки навернулись слезы.

— Она все время о тебе говорит! Она же ищет тебя целую вечность! Я немедленно отправлю телепаграмму. Она едет скел-экспрессом! Я знаю номер вагона…

Услышав, что нашлась дочь Изабеллы, в комнату заглянуло еще несколько духов. Одни утирали слезы, другие удивлялись такому чуду, третьи рассказывали Беатрис, что ее мать — настоящий ангел. От потрясения девочка лишилась дара речи. Она просто стояла и смотрела перед собой.

— Приходи завтра с утра. Мы обязательно получим от нее весточку, вот увидишь. Какая радость! — Несколько прядей выбились из прически Дороти и покачивались у нее перед носом. Женщина все время отодвигала их в сторону.

Мэй подождала, что скажет Беатрис, но та по-прежнему молчала.

— Спасибо, — вставила Мэй и смущенно попятилась. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Мы придем завтра утром.

— С первыми лучами! — воскликнула Дороти.

Мэй потянула Беатрис назад по коридору, вывела на крыльцо и усадила на ступеньки:

— Беа!

Мэй вспомнила: однажды по телевизору рассказывали, что людей в шоковом состоянии нужно похлопать по щекам. Она так и поступила.

Несколько минут никаких результатов не было. Наконец Беатрис пришла в себя. Ее ресницы затрепетали, словно крылья бабочки. Девочка удивленно посмотрела на Мэй.

— Завтра, — произнесла она.

И упала в обморок.

Ночью Мэй и Тыквер сидели у окна и смотрели, как обитатели Фокус-Покуса разлетаются по могилам, чтобы отправиться на Землю.

— Мэй? — позвал Тыквер.

Девочка повернула голову. Призрака что-то тревожило.

— Не знаю, позволят ли мне появляться у вас дома. Я пропустил столько ночей, что меня, наверное, теперь уволят. — Тыквер задумчиво посмотрел в окно. — В Южном местечке полно опасностей, — наконец продолжил он. — Если завтра ты попадешь домой, боюсь, у нас не будет времени попрощаться. — Нижняя губа призрака дрогнула. Он нервно пригладил клок волос на макушке. — Знаешь… с тобой я провел самые счастливые дни.

Мэй было так грустно, что и говорить не хотелось, но она все-таки выдавила:

— И самые ужасные.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Смотрю на тебя и думаю: хорошо, что я на свет не рождался! — пошутил призрак, и они опять схватились за животы.

По щеке Тыквера побежала слеза. Мэй стерла ее пальчиком.

— Ты ведь не забудешь меня? — спросил он, и закусил губу.

— Ах, Тыквер! — Мэй обняла его покрепче, отстранилась, посмотрела в глаза.

Как же без него жить? Девочка поняла: она всегда чувствовала, что призрак рядом, даже когда о нем не подозревала. С ним было так хорошо и спокойно!

— Я тебя никогда не забуду!

Тыквер был первым другом, которого подарила ей судьба, а еще — первым, с кем она сама подружилась. Он спас ее от водяного демона. Сражался с Буккартом. Вел переговоры с полтергейстами. Пел для гоблинов, пока они не уснули…

И тут Мэй вздрогнула. Она поняла кое-что еще.

— Ведь ты мой герой! — выпалила девочка.

Призрак замер и покраснел. Он глянул через плечо:

— Это значит, что ты любишь меня капельку больше, чем… — Тыквер кивнул на Пессимиста, который дремал на кровати, сонно посматривая на них.

Мэй не знала, что и сказать.

Тыквер махнул рукой:

— Не говори ничего. Ты любишь нас одинаково, так?

— Одинаково. И по-разному, — наконец ответила девочка и взяла ледяную руку призрака в свою, теплую.

По улице прошел гуль, размахивая блестящими от слизи лапами. Мэй с Тыквером вздрогнули. За эти минуты они успели позабыть, где находятся.

— Да, жить в стране Навсегда все страшнее и страшнее, — заметил Тыквер, провожая взглядом чудовище, пока оно не свернуло за угол.

Призрак сжал руку Мэй. Они долго сидели в тишине, а потом Тыквер сказал то, от чего девочке стало не по себе:

— Надеюсь, ты к нам больше не вернешься.

Глава двадцать четвёртая

Давно потерянная мама

Далеко-далеко, за много световых лет, Эллен Берд остановилась на краю Бесконечных Дебрей. В руке она держала фонарик. В кармане у нее лежал бумажный пакет с орехами и бутербродами. На ногах были джинсы, заправленные в резиновые сапоги.