Смеющийся Пеликен - Наумов Евгений. Страница 5

Жители единодушно избрали старшиной Эмемкута, потому что только у него был большой живот, достойный такого звания. Правда, богач Нугрен пытался строить против него козни и даже сам захотел стать старшиной, но как-то ранней весной на его стадо напали волки. Нугрен самолично бросился их отгонять и был растерзан, а душа его превратилась в птичку-пуночку. «Так велел отец племени», — сказал Челькутх, и охотники стали еще больше почитать Эмемкута.

После этого живот его вырос до невероятных размеров, и он удостоился наконец чести владеть Главной мыслью, а слава о нем разнеслась по всему побережью.

Принесите мне хорошее. Возвращение побеждённых. Пойдёт Айван

Медленно тянулось ожидание. Беспокойно шипели костры, и все вздрогнули, когда в огне с треском лопнула шишка ползучего кедровника.

Высоко вверху захлопали тяжелые крылья!

— Возвращается… — прошелестело в толпе. — Он возвращается.

Сначала костры ярко вспыхнули. Потом как будто накрыло их черной полой, но так продолжалось только один миг. В ярком свете вновь вспыхнувшего огня все увидели фигуру Белого Шамана. Он поднял вверх обе руки.

— Говори! — послышались голоса. — Солнце вернется?

На лице Белого Шамана не было радости, когда он заговорил. Оно осунулось и потемнело.

Посреди неба скала стоит, — глухим надтреснутым голосом сказал Белый Шаман. — Высоко на скале огонь светится. Там Сверху Сидящий трубку курит и облака по небу пускает. Надел я снегоступы и к нему по облакам побежал. Отец наш Ворон назад полетел — по облакам не умеет ходить. «Что тебе нужно?»- разлился голос Сверху Сидящего. «Отчего наши беды? — спросил я. — Холод, темно… Даже Солнце у нас украли. Силачи ушли и назад не вернулись… Помоги нам!» Долго молчал Сверху Сидящий, трубку курил. Даже устал я ждать его ответа. Наконец заговорил. «Люди ко мне только с бедами идут, — сказал он. — Когда хорошо живут, обо мне забывают. Нужно, чтобы всегда помнили. Почему с хорошим ко мне не придут, только с плохим приходят?» Ничего не мог я ответить. Что ответишь, когда правду говорит? Рассердился Сверху Сидящий, трубкой меня по голове ударил. Упал я, ничего не понимаю, но голос его слышу, как людей ругает он за то, что совсем перестали понимать Сверху Сидящего, очень уж бестолковыми стали, друг друга и то не понимают, где уж им понять Сверху Сидящего! И сказал он мне: «Если придет кто-нибудь из вашего племени, принесет мне хорошее, такое, чтобы радость я почувствовал, заживете вы все хорошей жизнью. Солнце снова увидите, тепло почувствуете, сытно станете есть, петь и плясать будете! Все! Иди». Пообещал силачей наших назад вернуть. Сказал, что они уж к селению подъезжают. И еще скачал: «Только для того это делаю, чтобы люди убедились: у меня ты был, мое повеление слушал. Иначе остались бы ваши силачи там, куда пошли. Ведь говорил я людям, что больше помогать им не желаю».

Белый Шаман умолк. Вдали послышалось жалобное поскуливание собак, а потом — скрип промерзших полозьев, тяжелое дыхание.

— Едут… — прошелестело в толпе.

В круг света, отбрасываемого кострами, въехала первая упряжка. Худые бока собак, покрытые свалявшейся шерстью, так и ходили ходуном. Глаза помутнели от усталости, языки высунуты…

Вид силача Виютку был ужасен. Вся одежда изодрана в жестокой битве, сквозь прорехи виднелись раны. От боевого копья остался один обломок. Щит разбит. Толстая тетива лука из моржовых жил разлохмачена. В сумке — ни одной стрелы… Он соскочил с нарты и, не обращая ни на кого внимания, принялся распрягать собак.

Одна за другой въезжали упряжки. Эрмен… Суплякын… Анику… Все они бились до последнего, но не смогли одолеть врага. И теперь не смотрели на соплеменников, стыдясь своего поражения. Их не радовало даже, что уцелели каким-то чудом и назад вернулись.

Ненек обратился к своему воспитаннику:

— Смотри, Айван. Хорошо смотри!

Все вздрогнули. Яркая звезда прочертила огненный След на небе и погасла.

— Что это?

— Люди! Сверху Сидящий сказал! — изрек Белый Шаман.

— Слушайте, сказал Сверху Сидящий… — зашептали вокруг.

— Упадет три звезды. Когда третья звезда упадет в море, должен отправиться в путь человек вашего племени, несущий хорошее. Если не придет он, Солнца больше не увидите, в темноте жить будете. Кто пойдет? Назовите имя!

Вот оно, условие Сверху Сидящего! Кто отважится идти в далекий и неведомый путь?

В дороге на смельчака могут напасть великаны, когтистые тени подземного мира, летающие шаманы из другой земли, невиданные звери, А рэккены? О, все они постараются завладеть тем хорошим, что понесет человек. Как пройдешь весь путь, как достигнешь цели?

И тогда взоры невольно устремились к самому важному человеку племени — Эмемкуту.

Пусть он скажет свое слово, ведь не зря владеет Главной мыслью!

Эмемкут вздрогнул и очнулся от оцепенения. Черный Шаман наклонился к нему и что-то прошептал. Глазки самого важного человека тревожно забегали, словно он ищет кого-то.

— Пойдет Айван!

И все облегченно вздохнули. Сирота, кто о нем будет жалеть?

Разве что Ненек, да он не в счет — белоштанный старик, давно приготовившийся к переходу в верхний мир.

Айван почувствовал облегчение. Так вот что неясно томило его псе время! Вот почему позвали его сюда! В толпе заметил взгляд, сверкающих глаз Яри. Может, она услышала в шатре самого важного человека какие-то разговоры и хотела его предупредить?

Он шагнул вперед. Упрямое выражение не сходило с его лица. Па губах заиграла насмешливая улыбка.

— Люди! — сказал он громко. — Да что хорошего я понесу? Оглянитесь вокруг! Нет у нас ничего хорошего.

Все растерянно молчали.

Сначала найдите хорошее, а потом меня позовете! Айван повернулся и вышел из толпы.

— Строптивец! — прозвучал чей-то сдавленный голос. Да он всегда был таким.

Детство Айвана

Как рождается Пеликен

Не может улыбаться заяц!

До сих пор не знал ничего хорошего Айван. Своих родителей он не помнил. Никто никогда не говорил ему о них — кем они были, чем занимались, где жили. Пришел сирота в селение как-то утром или вечером, то ли со стороны моря, то ли со стороны тундры- не помнили. Может, из оленных был, а может, из береговых. Однако непохожим на других детей был, наверное, потому что сирота.

Часто ругали его и взрослые, и дети, которые постарше, потому что над всеми он смеялся, а этого сильно не любили в селении. Рассердившись, бросали в него и камни, и дубины, но попасть не могли: ловко увертывался сирота. Кое-кто хотел увести его в тундру пли в другое селение и там оставить, но никак поймать Айвана не могли — очень быстро бегал, никого не слушался; но не наказывали его — еще сглазит, от такого всего ожидать можно. Ведь никто не воспитывал его, не учил, что хорошо, что плохо. Так рос.

Правда, был у него наставник — дедушка Ненек, да ничему гоже не учил. Сам дряхлый и слабый, сидит себе в шатре целыми днями, из моржового клыка фигурки зверей вырезает.

Даже за плавником для костра пойти не мог — Айван его собирал. Принесет плавник, разожгут они костер, сварят скудную долю мяса, ко торую выделяли им охотники, или кореньев сладких поедят, а потом дедушка Ненек за резец возьмется.

Когда Айван маленьким был, он уходил в сопки подальше от насмешек сверстников и там учился стрелять из лука. По целым дням домой не приходил, достиг большого умения.

Но однажды ранил стрелой зайчонка, подбежал к нему, чтобы ножом добить, и вдруг увидел его испуганные влажные глаза, с тоской и страхом смотревшие на него. Только один раз взглянул зайчонок на Айва- на, а потом вытянулся и затих.

С тех пор сирота никогда не ходил на охоту. Жители селения не удивлялись этому, говорили, что, наверное, из племени смирных он. Живет где-то в тундре такое племя, что, питается подобно оленям растениями и вида крови не выносит.

Дедушка Ненек не заставлял воспитанника добывать пищу. Он еще умел хорошую посуду и плошки для светильников делать. Многие приходили смотреть, как он работает.