Сказки народов Африки, Австралии и Океании - Поздняков Константин Игоревич. Страница 98
Демон — восьмиухий великан
В обработке А. Рида.
Перевод Т. Путиловой
— Ага! Вот ты где! — воскликнул он, увидев Сину, которая подметала пол.
И прежде чем она успела позвать мужа, демон схватил ее своими когтями, засунул за одно из восьми своих огромных ушей и понес к себе домой на другой остров.
Вернувшись домой под вечер, Тигилау, к своему удивлению, нашел дом пустым. Сина не отозвалась на его зов.
В ту ночь он не мог уснуть. Много раз он вставал с циновки и подходил к двери, вглядываясь в тени и надеясь увидеть жену.
— Не может быть, чтобы она покинула меня, — сказал он сам себе, когда первые лучи солнца осветили опустевший дом, — кто-то увел ее силой, но я ее найду.
Тигилау перебрался через лагуну и дошел до рифа. Он прыгнул в море и поплыл к острову, лежавшему на горизонте подобно тонкой нити. Путь был долгим. Когда наконец он выбрался из воды и побрел по берегу, то с разочарованием обнаружил, что остров совсем маленький, а единственные живые существа на нем — крабы, которые разбегались, когда он шел по песку, и одинокое дерево пуа.
— Тигилау! Тигилау!
Кто-то звал его. Кто мог звать его на необитаемом острове? Однако он снова услышал:
— Тигилау! Тигилау!
Он спрятал лицо в ладонях, боясь, что его тело вот-вот стиснут холодные, мокрые руки какого-то неведомого существа. Но голос был мягким, нежным, успокаивающим. Тигилау выглянул в щелку между пальцами.
Все, что он видел — это маленькое одинокое дерево пуа, разбегающиеся крабы и беспокойные волны, накатывающие на берег и откатывающиеся назад.
— Ты голоден, Тигилау?
Наконец Тигилау понял, откуда идет голос. С ним говорило дерево пуа.
— Да, я голоден, — сказал он, — но здесь нет еды.
— Нет, есть, — ответило дерево пуа, — вырой яму в песке и выложи ее камнями.
— Мне нечем разжечь огонь, — возразил Тигилау.
— Делай, что тебе говорят, — сказало дерево пуа.
Тигилау выскреб в песке ямку и накидал туда круглой гальки.
— Отойди, — приказало дерево пуа.
Тигилау едва успел выпрямиться, как произошла вспышка. Камни на дне ямы раскалились добела. Сквозь горячий воздух Тигилау показалось, что дерево пуа танцует на песке.
— Замечательно, — сказал он, — но печь бесполезна, если в ней нечего готовить.
— Уймешься ты или нет? — сказало в ответ дерево пуа. — Я делаю для тебя все возможное. Отломи у меня четыре ветки и положи их на горячие камни.
Тигилау повиновался, не вступая больше в пререкания. Он положил четыре ветки на камни и нагреб на них песок, пока они полностью не закрылись.
Дерево пуа заговорило снова:
— Зачем ты пришел на мой остров, Тигилау?
— Я ищу свою жену. Ее кто-то похитил.
Дерево пуа засмеялось так громко, что град цветов посыпался с его ветвей.
— Бедняга, — сказало оно, — вчера здесь пролетал восьмиухий демон. Мне показалось, он что-то несет, — его ноги волочились по земле. Да, конечно, это был Тимоа-Маивалу. Ты хочешь вернуть свою жену?
— Ты же знаешь, что да, о дерево пуа!
— Тогда тебе лучше отплыть сейчас же. Держись вон в том направлении, — дерево пуа махнуло веткой на запад. — К восходу луны ты увидишь на горизонте еще один остров. Там живет Тимоа-Маивалу. Ты попадешь туда только завтра утром. Когда окажешься на острове, иди по краю дороги и вскоре придешь к дому Тимоа-Маивалу.
— Это все? — спросил Тигилау.
— Это все, что тебе надо знать. Это все, что я скажу тебе. В путь, Тигилау!
— А еда?
— Ах да! Сейчас будет готова.
Тигилау расчистил песок и, к своему удивлению, увидел, что ветки пуа исчезли. Вместо них появились дымящееся таро, плоды хлебного дерева и целый поросенок.
Живот Тигилау надулся как барабан, но он чувствовал себя прекрасно, когда спускался с берега и начинал длинный заплыв к острову Тимоа-Маивалу.
Оказавшись на острове, он пошел по краю дороги, и его увидели из дома демона. Тимоа-Маивалу повернулся к Сине и сказал:
— По дороге поднимается мужчина. Если он идет посередине дороги, то это твой муж, а если держится одной стороны, то это твой брат.
— Какая разница? — устало спросила Сина.
— Какая разница? Ого! Ничего себе, какая разница! Если он твой брат, я позволю ему погостить у тебя, но если он идет посередине дороги, то это твой муж. Тогда я поджарю его на обед.
С радостью увидела Сина, что это ее муж, — но, однако, он держится одной стороны дороги, как советовало дерево пуа.
Тимоа-Маивалу позвал Тигилау:
— Заходи, брат Сины. Заходи, садись, я дам тебе поесть.
И вышел приготовить еду для гостя.
— Теперь самое время, — прошептала Сина. — Смотри, в этой клетке четыре зимородка. Демон не знает про них. Посадим их в его москитную сетку.
— Зачем?
— Он услышит их и подумает, что это мы разговариваем. А это даст нам время убежать.
В то время, как Тигилау и Сина бежали к берегу, Тимоа-Маивалу отодвинул занавеску, чтобы дать гостю еду. Испуганные зимородки налетели на него и своими клювами оторвали ему уши. Когда последнее ухо отделилось от головы, демон упал на пол.
Так он и лежал на полу, когда Тигилау и Сина достигли своего острова.
— Мы всегда должны помнить нашего друга дерево пуа, — сказал Тигилау.
Крылья летучей мыши
В обработке А. Рида.
Перевод Т. Путиловой
Жила некогда крыса, которая очень завидовала летучей мыши, ведь та могла свободно перелетать с дерева на дерево и без помехи лакомиться спелыми плодами.
Крыса решила поправить дело. Изучив привычки летучей мыши, она вскоре узнала ее любимое дерево.
С трудом вскарабкавшись по стволу, крыса приблизилась к летучей мыши и завела с ней разговор. Летучая мышь сначала испугалась и хотела улететь, но вкрадчивые крысиные речи успокоили ее.
— Я давно восхищаюсь тобой, — сказала крыса. — Ты так изящно паришь среди деревьев! Потому-то я ничего не имею против того, чтобы ты ела мои фрукты.
— Твои фрукты? — удивилась летучая мышь. — Ты говоришь об этих плодах?
Крыса кивнула и выдавила слезинку из уголка глаз.
— Ну да, — как бы нехотя призналась она. — Это мое дерево. Оно принадлежало моему отцу и дедам. Смотри! Этот рубец на стволе сделал мой прадед. Я думала, что и мои друзья — летучие мыши — отнесутся к памяти моих предков с уважением.
— Прости меня, — сказала летучая мышь, — я не знала… Конечно, я буду уважать вашу семейную традицию и никогда больше не дотронусь до этого дерева.
— Нет, нет, я не это хотела сказать. Ешь на здоровье, только делись со мной. И мы навсегда останемся друзьями.
— Да, я была бы так счастлива, — призналась летучая мышь. — Не можем ли мы как-нибудь скрепить наш дружеский союз?
— Да нет. Или, пожалуй, можем, — сказала крыса, как бы обдумывая слова летучей мыши. — Хоть я и восхищаюсь твоим парящим полетом, все-таки ты заставляешь меня тревожиться. А что, если твои крылья откажут и ты рухнешь на землю?
— На этот счет не беспокойся, — засмеялась летучая мышь. — Я вполне в состоянии позаботиться о себе. Если летать умеешь, то это очень легко.
— Тебе, может, и легко, а мне нет. Мы одного рода, ты и я, но у меня нет крыльев.
— Ну да, конечно. Но зато тебе не приходится днем свисать с веток вниз головой так, когда тебя так и полощет на ветру. Ты можешь забраться в уютную норку, где тебя никто не тронет.
— А ты бы так хотела?
— Да, конечно, но помешали бы крылья. Я так же не могу забраться в норку, как ты — полететь.