Приключения медвежонка Паддингтона - Бонд Майкл. Страница 38

— Знать не знаю ни про какие медвежьи праздники, — буркнул музыкант, когда Паддингтон объяснил, на что собирается потратить деньги. — У меня свои праздники на носу, я о них и забочусь.

— Да ладно, Паддингтон. — Джуди ободряюще пожала ему лапу. — Мы и так много собрали. Кто знает, может, ещё что-нибудь подвернётся.

— Ну вот что, — сказал музыкант, подметив выражение Паддингтоновой мордочки. — Давайте-ка я вам на прощание сыграю на ложках. Глядишь, и повеселеете.

Он поднял руки и уже готов был заиграть, но тут мистер Крубер, очень внимательно слушавший весь разговор, вдруг, ко всеобщему удивлению, шагнул поближе.

— Позволите мне взглянуть на ваши ложки? — спросил он.

— Чего ж нет, — согласился музыкант, передавая их из рук в руки. — Неужто вы тоже на них играете?

Мистер Крубер покачал головой, вытащил из кармана маленькую лупу и подошёл к ближайшему фонарю, чтобы рассмотреть ложки повнимательнее.

— Знаете что, — сказал он, — а ведь это, похоже, довольно ценная вещь. Весьма приличное серебро Георгианской [43] эпохи.

— Да вы что! — изумился музыкант, уставившись на мистера Крубера с открытым ртом. — Мои ложки?

— У меня к вам предложение, — перебил его мистер Крубер и махнул рукой, показывая, что дальше говорить не надо. — Я готов заплатить пять фунтов за эти ложки, если вы позволите мистеру Брауну оставить себе ваши деньги. В конце концов, это ведь и его заработок, пусть даже и совершенно случайный.

— Пять фунтов! — поразился музыкант, уставившись на бумажник мистера Крубера. — За эти-то ложки? Ну вы даёте, сэр. Да за такие деньги можете забрать и мою шляпу в придачу.

— Нет, большое спасибо, — решительно вмешалась миссис Браун. Мало ей было Падцингтоновой шляпы со всеми её дырками, а шляпа музыканта, насколько она разобрала со своего места, была ничем не лучше, вот разве что мармеладных пятен на ней не просматривалось.

— Послушайте-ка, приятель, — начал приободрившийся музыкант, когда получил от мистера Крубера в обмен на ложки пятифунтовую банкноту и начал перекладывать деньги обратно в Паддингтонову шляпу, — там, где я брал эти ложки, ещё есть. Если хотите…

Мистер Крубер бросил на него многозначительный взгляд.

— Благодарю вас, — сказал он твёрдо. — Но этих двух мне вполне достаточно.

Через несколько минут, попрощавшись с совершенно ошарашенным музыкантом, Брауны пошли дальше, причем Паддингтон старался держаться подальше от всех прохожих.

— Ну, — сказал мистер Браун, — я так до конца и не понял, что там произошло, но, похоже, закончилось всё ко всеобщему удовольствию.

— Тридцать семь шиллингов и четыре с половиной пенса! — воскликнул Джонатан через некоторое время, пересчитав все монетки. — Этого нам за глаза хватит. То-то они в больнице обрадуются!

— Я не знала, что вы собираете деньги на детский праздник, — покачала головой миссис Браун. — Надо было нам сказать. Мы бы тоже приняли участие.

— Это всё Паддингтон придумал, — объяснила Джуди, пожимая лапу, за которую держала медвежонка. — А кроме того, если бы вы дали нам денег, это было бы не то. Просто совсем не то.

Мистер Браун повернулся к мистеру Круберу.

— Надо же, как вы ловко приметили эти ложки, — поразился он. — Просто удивительно, какие иногда вещи случаются.

— Чрезвычайно удивительно, — откликнулся мистер Крубер, которого вдруг очень заинтересовали украшения высоко над головой.

Одна только миссис Бёрд обратила внимание, как блеснули его глаза — примерно такой же блеск она подметила, когда он рассчитывался с музыкантом, — и в голове у неё возникли некоторые сомнения, после чего она благоразумно рассудила, что самое время сменить тему.

— Смотрите-ка, — сказала она, указывая вперёд, — вон она, ёлка на Трафальгарской площади. Если поторопимся, услышим, как поют рождественские песни.

Мистер Браун потянул носом.

— У меня есть другое предложение, — сказал он. — Похоже, пахнет жареными каштанами.

Паддингтон облизнулся. Он не так уж давно пил чай, но после всех волнений у него разыгрался аппетит.

— Жареные каштаны, мистер Браун? — воскликнул он. — Я, кажется, никогда ещё их не пробовал!

Брауны так и застыли на месте и второй раз за день с изумлением уставились на Паддингтона.

— Ты никогда не пробовал жареных каштанов? — повторил мистер Браун.

Паддингтон покачал головой.

— Никогда в жизни, — сказал он твёрдо.

— Ну, это мы сейчас исправим, — пообещал мистер Браун, подводя всё семейство к маленькой жаровне, стоявшей на тротуаре. — Семь больших порций, пожалуйста, — попросил он у продавца.

Приключения медвежонка Паддингтона - i_075.jpg

— Как удачно, что я захватил фотоаппарат, — порадовался мистер Крубер. — Целых два события впервые в жизни, — продолжал он, расставляя штатив, — иллюминация, а теперь ещё и каштаны. Придётся сделать несколько дополнительных отпечатков, мистер Браун, и послать их в Перу тёте Люси. Полагаю, ей будет очень интересно.

Паддингтон от души, хотя и не очень внятно, поблагодарил своего друга — рот у него был набит каштанами. Вдалеке, за площадью, он видел празднично украшенную торговую часть Лондона, а прямо перед ним стояла огромная ёлка, сиявшая мириадами ярких фонариков, и откуда-то доносились голоса, которые пели рождественские песни. Какой замечательный вечер, подумал Паддингтон, как замечательно, что впереди Рождество и что их приключение закончилось таким удачным образом.

— У вас плохо получается поставить выдержку, мистер Крубер? — спросил он с надеждой, добравшись до дна пакетика с каштанами.

Мистер Крубер посмотрел на него с удивлением.

— Я просто подумал, — заторопился Паддингтон, не дав ему ответить, и многозначительно посмотрел на жаровню, — что, может быть, мне стоит съесть ещё пакетик каштанов, так, на всякий случай?

— Вот уж что я про медведей скажу точно, — заявила миссис Бёрд, присоединяясь к общему хохоту, — так это что они ничего не оставляют на волю случая.

Мистер Браун полез в карман.

— В данном случае я совершенно с ними согласен, — проговорил он, и все дружно закивали. — Пожалуйста, ещё семь пакетиков!

Приключения медвежонка Паддингтона - i_076.jpg

Как брюки в переделку попали

Миссис Бёрд подняла к свету большой квадратный кусок клетчатой материи и придирчиво осмотрела его опытным взглядом.

— Отличная работа. Паддингтон просто молодец, — похвалила она.

— В магазинах бывает и похуже, — согласилась миссис Браун. — А что это такое?

— Он, кажется, сказал, что скатерть, — отозвалась миссис Бёрд. — Но что бы это ни было, в хозяйстве, безусловно, очень пригодится.

Миссис Браун посмотрела в потолок. Сверху доносился размеренный стук швейной машинки.

— По крайней мере, мы спокойно можем оставить его на денёк без присмотра, — заметила она. — Надо этим воспользоваться. На такой скорости долго эта машинка не протянет.

Миссис Браун побаивалась надолго оставлять Паддингтона в одиночестве. Всякий раз что-нибудь да приключалось — особенно если выпадали скучная минутка, — но пасхальные каникулы кончились, Джонатан и Джуди уехали в школу, и порой присматривать за медвежонком было попросту некому.

В последние дни новое увлечение Паддингтона стало основной темой домашних разговоров. А началось всё с того, что однажды утром, по дороге в булочную, он уронил в сточную канаву все свои карманные деньги — целых полтора шиллинга!

Монетки выпали через дырку в кармане его синего пальто, и даже дружные усилия двух дворников и одного мусорщика не помогли их обнаружить.

Хотя мистер Браун, сжалившись, выдал Паддингтону новые полтора шиллинга, тот ещё долго ходил как в воду опущенный. Он чувствовал себя обделённым на всю оставшуюся жизнь, и, когда через несколько дней пришли рабочие и стали чистить канаву, им пришлось выдержать немало суровых взглядов.

вернуться

43

Георгианской эпоха называется по имени правившего тогда короля Георга. Беда в том, что Георгов этих было целых четыре — первый, второй, третий и четвертый, а продолжалась эта эпоха почти полтора столетия, с 1714 по 1830 г. А потом были ещё два Георга, пятый и шестой, которые правили уже в двадцатом веке, — и этот период тоже иногда называют Георгианской эпохой. Конечно, опытному антиквару не составляет труда определить, к какому именно стилю и периоду принадлежат ценные серебряные ложки, но возникает подозрение, что мистер Крубер нарочно решил ничего не уточнять и немножко запутать нас в королях Георгах.