Весь мир - чулан - Дюрсо Аглая. Страница 35
— Ты что, оглох?! — спросила она участливо.
Кладовкин только открывал и закрывал рот.
— Ясно. Ты онемел! — сообразила Канючка, ни капельки не расстроившись: ей нравились молчаливые друзья.
И тут до Кладовкина дошло! Съежившийся силуэт на простыне был точь-в-точь Белка! А странный горб — точь-в-точь Канючка с комом пуха! А отросток — точь-в-точь ее лапка с указательным пальцем. Страшное чудище за простыней было просто-напросто тенью его спутниц!
Кладовкин заглянул за простыню: так и есть! Канючка и Белка оказались между простыней и апельсиновой лампочкой на тележке!
— Вам лучше, доблестный рыцарь? — участливо спросила Белка. А ее огромная тень угрожающе качнулась на простыне.
Но Кладовкин больше не боялся. Он кивнул Белке:
— Спасибо за беспокойство. Эх, да что там! Спасибо, что вы не чудище!
Вежливая Белка с благодарностью посмотрела на свой пушистый хвост:
— Благодарите лучше Канючку!
Тогда Кладовкин повернулся к Канючке и заговорщицки сказал:
— Канючка, я нашел кино!
— Вечно ты подбираешь всякую ерунду!
— Нет, я его не подобрал! Я до него додумался!!!
— Ну, об этом тебе лучше поговорить с Механюком. Уже немножко осталось!
И Канючка протянула лапку над сшитой ею змеей и погладила Кладовкина по голове.
Кладовкин опять онемел. Теперь от счастья.
Он молчал всю оставшуюся дорогу. Его переполняла радость!
Еще бы! Кроме кучи спасенного барахла он владел теперь сокровищами, которые нельзя было ни потерять, ни проиграть, ни уступить врагу. На своей голове он носил нежное прикосновение Канючки, а в своей голове он носил грандиозную идею создания собственного кинотеатра!
Глава 10
Новый год и конец братства всякой всячины
Первым делом Кладовкин нырнул в свою сокровищницу. Его сокровища мрачно поблескивали, уязвленно поскрипывали и осуждающе позвякивали.
— Ой, только не надо на меня дуться! — воскликнул Трезор Кладовкин, заглядывая в глаза трубачу.
Щеки у того действительно были надуты, а в нарисованных глазах затаилась обида.
— Да, я к вам давно не заглядывал! — оправдывался Кладовкин. — Но у меня были дела поважнее!
В ящике, который был сокровищницей Кладовкина, воцарилась мертвая тишина. Сокровища просто не могли взять в толк, что может быть на свете важнее их. Особенно для Трезора.
— Хм, — хмыкнул Кладовкин. Ему стало совсем стыдно.
Он аккуратно смахнул пыль с блестяшек и пружинок, протер скульптуры и перетряхнул священные книги — все, которые остались. А потом сел на коробочку с бесценными колючками и пригорюнился.
«Эх, — думал он, — у меня же всё есть! Что делать дальше?»
* * *
Тем временем счастливая Канючка притащила своего нового друга Белку в свое жилище за стеклянными дверцами.
В Это мой дворец, — соврала она, обводя взглядом стройные ряды фужеров и хрустальных креманок. — Хочешь, познакомлю тебя с моей сестренкой?
Крыса Белка радостно кивнула: у нее до встречи с принцессой Канючкой не было ни одного друга, а теперь она будет представлена такому изысканному обществу.
Канючка приоткрыла ракушку. На нее с радостью взглянула ее близняшка.
— Ну что, соскучилась? — спросила Канючка ласково. А близняшка одними губами прошептала:
— Ну что, соскучилась?
Канючка горячо кивнула, и близняшка тоже радостно закивала в ответ.
— Ну, иди знакомься, — подтолкнула Канючка Белку к зеркальцу.
Белка почтительно посмотрела на сестру Канючки.
— Вот это да! — воскликнула крыса Белка.
— Вот это да! — удивилась живущая за стеклом Канючкина сестра.
Ну еще бы не удивиться! Оказывается, Канючкина сестра как две капли похожа на нее, Белку! Такая же острая серая мордочка! Такие же зубки! Даже носик немного примят!
— Мы с вами не родственники? — спросила Белка.
И надо же, Канючкина сестра в тот же момент спросила ее о том же!
— Я польщена, — поклонилась Белка принцессе за стеклом.
— Я польщена, — прошептала в ответ тихая стеклянная принцесса.
Белка обернулась к Канючке. Сколько тепла и родственной любви было в ее глазах-бусинках!
— Надеюсь, вы понравились друг другу? — с надеждой спросила Канючка. Не хватало еще, чтобы две ее подружки ссорились из-за нее.
На всякий случай она заглянула в ракушку и твердым голосом сказала близняшке:
— Белка — мой друг!
А близняшка твердо прошептала в ответ:
— Белка — мой друг!
— Тогда — пир! — завопила Канючка и достала из самой дальней хрустальной рюмочки фантик от съеденного леденца. Ее нисколько не смущало, что пир будет понарошечный: слишком много настоящего, страшного и неизведанного свалилось на ее трусливые плечики за последнее время.
***
Тем временем Механюк смазал часовой механизм, напоил маслицем кукушку, оседлал ее и выскочил из домика.
— Ку-ку! — радостно кричала кукушка.
— Эге-гей! — вопил Механюк, радуясь, что опять парит над миром, в котором все на месте и всё по-старому.
— Эге!.. — опять закричал Механюк и… осекся.
Нет! В их привычном мире что-то изменилось!
Фонтан, который раньше весело звенел и проливался, теперь стоял как вкопанный! Его струя была твердой и прозрачной.
Механюк хотел расшевелить струю, но она обломилась у него под рукой и со звоном обрушилась тысячей твердых капель на ровную гладь озера.
Прекрасное озеро, по которому так любила кататься Канючка, радуясь Культуре и Отдыху, превратилось в хрусталь. Теперь оно было похоже на драгоценность.
«Может, это Кладовкин новое сокровище из похода принес?» — недоумевал Механюк, пересаживаясь на часовую гирю и спускаясь из часового домика.
По пути он заметил, что стеклянные дверцы Канючкиной полки украсились новыми узорами.
«Может, это Канючка из похода принесла украшения?» — подумал Механюк, приземляясь на столешницу.
Навстречу ему бежал Топ Дорожкин. Прямо в своем спальном мешке.
— Что случилось, дорогой Механюк? — спросил Дорожкин.
Изо рта у Дорожкина валил дым! Может, Дорожкин в дальних странствиях заразился от дракона огненным дыханием?» — продолжал размышлять Механюк, подозрительно разглядывая своего старого друга.
— Ты ничего не замечаешь вокруг странного, непривычного? — осторожно спросил Механюк.
— Странного — ничего. — Дорожкин пожал плечами, укутанными в носок.
Дым продолжал валить у него изо рта. А там, за краем буфетной столешницы, завывала гигантская труба, по которой — было время — друзья спускались на трехногую табуретку.
Чтобы не ранить товарища, Механюк решил начать издалека, а не с самого Дорожкина.
— Озеро покрыто хрусталем! — прошептал он на ухо Другу.
— А! — отмахнулся, как от какой-то незначительной ерунды, Дорожкин. — Так это же лед!
— Откуда лед? — деловито поинтересовался Механюк.
— От Зимы, — прошептал ему на ухо Дорожкин.
— Откуда дым? — деловито спросил Механюк и указал на рот друга.
— От Зимы, — ответил повидавший мир Дорожкин.
Топ Дорожкин был известным путешественником. После возвращения он успел проверить открытые им миры и обнаружил, что вода, стоявшая на дне гигантских старых ведер, превратилась в лед. А еще он обнаружил, что люк погреба приоткрыт! А всем известно, кто прячется в погребе всю Весну, Лето и Осень! Там спит Зима! И стоит только Плаксе-Осени устать, съежиться и спрятаться за веником, Зима вылезает из своего мрачного укрытия и бежит наводить порядок, прикрывать все безобразия Осени-Плаксы.