Современные писатели – детям. Сказки - Бурмистрова Екатерина Алексеевна. Страница 12

– Марк, не зевай, а то всё съедим без тебя, – заключил папин знакомый. – Ужинать!

Марк мыл руки, оглядываясь на ветку, которую бережно положил рядом на стеклянный столик. Вытер руки о пушистое полотенце, взял ветку, примчался к столу и устроил её у тарелки.

– Вот эту? Интересно, что это за ягоды? Я таких никогда не видел. – Папа внимательно осмотрел ветку.

– У Лешего такие, чтобы дарить. Они растут далеко, в самой чаще, и только чтобы дарить.

Марк взял вилку и нож. Одним глазом он следил за сверкающим блюдом, другой не сводил с ветки. Папа взял блюдо и стал обходить стол, накладывая еду.

– Интересно, а что на ужин у Лешего? – спросил папин знакомый.

– Листья, ягоды и грибы, – ответил Марк, пока папа выкладывал ему самый вкусный кусок.

– А зимой?

– Сушёные. Ещё иногда белки приносят ему орехи, только он их не ест. Их надо грызть, а он уже старенький, у него зубы плохие.

Марк, поев, почувствовал, что засыпает. Пока заваривали чай, Марк задремал. И вдруг ему привиделся Леший. Он стоял на поляне у старого, замшелого пня. Рядом прыгали птицы, сидели белки и ещё какие-то маленькие пушистые звери. Они вполголоса разговаривали, но Марку было неясно о чём. Похоже, они говорили на каком-то особом лесном языке – чтобы никто не подслушивал и не совался в лесные дела.

Тут Марка больно кольнуло. Ведь Леший пришёл-таки его встретить, но с ним была мама… Леший испугался и спрятался. Совсем плохо получилось, всё не так, как должно. Леший, наверно, сейчас тоже думает, что получилось не так, как должно. Но что было делать? Не мог же он просто так показаться маме. Интересно, если бы она не побежала за Марком? Конечно, нужно было, чтобы Марк вообще был один. Пусть он приехал в горы с родителями, это ладно. Но чтобы в лесу оказался один.

Марка закружила музыка, глухая, таинственная. Неясные, полуразборчивые звуки – огромные деревянные трубы-стволы, гулкие пни-барабаны. Играют на них ушастые мохнатые звери, а Леший сидит в стороне и о чём-то думает, слушает чудную музыку. Что-то решает, какое-то важное лесное дело.

У него много забот, все важные. А Марк только отнял у Лешего время. Но так получилось, и он сам виноват. «Леший, подарок, я, мне!» Нужно было просто дождаться, чтобы все уснули, и тогда идти в лес, чтобы никто не знал. Вот так и надо было: никто не знает, никто не волнуется, а главное, спокойнее Лешему.

– Ма-арк, – донёсся ласковый мамин голос. – Ты ведь спишь!

– Я не сплю. – Марк едва разлепил глаза. – Я только засыпаю.

– Пей чай и ложись, – сказал папа. – Завтра рано вставать. Поедем в Лесной замок.

– А что это? – оживился Марк.

– Заброшенная усадьба, старинная, – объяснил папин знакомый. —

Там уже лет сорок никто не живёт, но место красивейшее. Туда обязательно нужно съездить.

Марк пил чай, и спать ему расхотелось. Теперь нужно дождаться, пока все уснут. Потом вытащить из сумки фонарик, тихонько одеться – и к Лешему. Скорей бы уж уснули. И чего они сидят, ведь завтра вставать рано!

Наконец все отправились спать. Мама с папой пожелали спокойной ночи Марку, поцеловали, ушли к себе. Свет в доме погас, тишина расползлась по углам. Марк лежал и терпеливо смотрел в окно. Месяц сиял в чёрном небе, звёзды уютно сверкали. Казалось, мир с его бесконечным бездонным небом вдруг превратился в дом. Без стен, без дверей, без окон, но такой домашний, свой дом, в котором безмятежно и хорошо.

Марк сладко подумал о Лешем. Что он там делает, где он там? Вряд ли далеко – ведь Марк сейчас к нему придёт, уже без мамы. Сидит, должно быть, на пне и думает. Или нет – неслышно идёт по тропе, высматривая непорядок.

Марк тихонько поднялся, оделся, прокрался к сумкам, вытащил фонарик. На цыпочках пробрался к порогу, аккуратно обулся, юркнул в пальто, обернул шею шарфом. Притворил осторожно дверь, спрыгнул с крыльца и пустился по тропке.

Вот опушка. Марк вдохнул полной грудью пронзительно-свежий воздух. Глаза видели в темноте по-волшебному. Месяц лил зеленоватое серебро на горы, на реку – она сверкала и переливалась в долине. Кусты и камни застыли призраками. С неба падали хрустальные звуки, медленные, очень тонкие, ухом не уловить. Они возникали сразу повсюду – в деревьях, в камнях, в земле и у Марка в кружащейся голове. Звуки гремели, звенели – одновременно тяжёлые, вечные и лёгкие, сегодняшние. Звёзды медленно плыли в выси, чуть покачиваясь.

Марк оглядывал ночной мир, осенний, холодный, беспредельно ясный. Мир был как будто прочерчен волшебным пером на стенках хрустального шара, и в середине этого шара стоит Марк, в лучах месяца. Перо – острое, тонкое, точное – вывело яркие линии на угольно-чёрном покрове. Осеребрённые изломы хребтов, льдинки звёзд. Река – миллионом искр. Холмы – мягкие пятна. Кусты – хвостатые кисточки. Камни-горошины, разбросанные внизу. Мир сиял лунным светом, оживляя бездонный холод неба теплом и уютом земли.

Марк повернулся и шагнул в лес.

Он бежал по тропинке и вскоре оказался там, где прошлый раз видел Лешего. Свернув здесь, Марк осторожно пошёл по зарослям, шаря фонариком. Лес гудел ночным гудом. Глухо перекликались птицы, шуршало ночное зверьё. Марк чувствовал, как невидимые глаза беспокойно наблюдают за ним. Как будто за каждым стволом кто-нибудь притаился, и как только Марк отвернётся – сразу выглядывает и таращится.

Лес вполголоса переговаривался. Потрескивал ветками, ронял на мальчика листья. Марк шёл долго, осторожно пробираясь сквозь ветки, стараясь не нарушать чужой лад. Вышел в прогалину – над головой в полоске неба сверкнули звёзды.

Марк зашагал по прогалине, которая углублялась, превращаясь в овраг. Деревья, осыпанные лунной пудрой, смотрели сверху. Марк освещал их фонариком, они отворачивались, потревоженные неуместным лучом, и Марк его выключил. Овраг расширился, превратился в маленькую долину – Марк заметил, что идёт по берегу речки.

У края воды присел, окунул руку. Вода была ни холодной, ни тёплой – как раз такой, как свет месяца, плескавшийся в ряби. Речка тихо побулькивала на перекатах, ловя искорки звёзд. Марк подумал, что речка обязательно стекает с самого неба. Во-первых, она взялась здесь откуда-то совсем незаметно, во-вторых, была такой же на цвет и запах, как небо. Марк зачерпнул мягкой холодной воды, осторожно глотнул. Вкусно было необыкновенно.

– Речка волшебная, – решил Марк. – Леший спустил её с неба, чтобы я попробовал, какое оно на вкус. Леший, знаешь, как вкусно! Прямо не знаю, как сказать! Я такой вкусноты в жизни не пробовал.

Марк поднялся и пошёл вдоль воды. Речка привела его на большую поляну, где росла высокая, по колено, трава. И на поляне Марк увидел лохматого Лешего. Тот стоял неподалёку, у чёрного пня. Леший был усыпан листьями и старой трухой. В серебряной тьме глаза Лешего ясно сверкали.

– Леший! – Марк рванулся к пню. – Какая у тебя речка вкусная!

Но Леший снова исчез. Марк горестно ощупал пень и, чуть не плача, позвал:

– Леший! Ну куда ты опять подевался! Покажись, я близко не подойду! Лешенький, честное слово! Ну постой хотя бы минутку!

Вокруг шелестел и шептался лес. Ветер шуршал. Ухала птица. Леший не отвечал (хотя наверняка стоял рядом, только спрятался).

Поляна была очень большой. С одной стороны она расширялась и опускалась в низины, где в звёздной дымке мерцали пушистые шапки деревьев. Лес уходил от гор к далёким равнинным озёрам. За ним убегала речка, которая вывела Марка к поляне.

Марк посмотрел в другую сторону – там в чёрное небо вздымала заснеженный пик гора. Белая шапка сверкала в ночи бесчисленными кристаллами. Гора как будто забирала весь лунный свет и сама разливала его над миром.

Под ней, совсем рядом, светился таинственно замок – нет, просто большая усадьба со множеством крыш и башенок. Наверно, это и есть Лесной замок, куда Леший приглашает гостей? Марк помчался по влажной траве. Добежав до распахнутой двери, он всё-таки остановился, помялся и громко сказал: