Три сказки об Италии. Лошади, призраки и Чижик-Пыжик... - Лаврова Светлана Аркадьевна. Страница 7

— Нет, он бы взорвался как миленький, но я сделал бомбу в жестянке из-под пива. Классная такая взрывчатка получилась, почти нитроглицерин. Но отец нашел жестянку и решил, что это пиво… и выпил…

— И что? — спросила Джаноцца. — Взорвался?

— Типун тебе на язык, — рассердился Джованни. — Нет, конечно. У отца иммунитет от взрывов, потому что он уже на работе взрывался несколько раз, его организм привык и больше не взрывается.

— Нитроглицерин ведь не только взрывчатка, но и лекарство от сердца, — сказал Паоло. — Теперь твой отец никогда не заболеет всяким там инфарктом.

— Десятью инфарктами не заболеет, — поправил Джованни, — там такая доза…

— Ешьте наши бомбы — это лучшая профилактика инфаркта, — заметил Маттео.

— Ладно, тогда будем брызгать на Черного Горбуна зеленкой, а где твой этот… «пш-ш»?

— Отец отобрал краскопульт и сказал, что дети с краскопультами по улице не бегают. Я думаю, отцу пиво с нитроглицерином не понравилось, вот у него настроение и испортилось.

— А я зеленку принес, хватит? — потом потряс пакетом, в пакете забренчали пузырьки.

— Зеленка, что ли, в пузырьках?

— Ну да. Ее почему-то литрами не разливают.

— Так, сейчас будем конструировать краскопульт. Тетя Феличита, дай ведро, пожалуйста. Это твой долг перед родной контрадой. Без твоего ведра мы проиграем палио.

Продавщица в посудной лавке засмеялась и принесла большое ведро.

— Это будет краскопульт новейшей конструкции… время космических технологий, — сказал Стефан. — Торговая марка ВЕДРО… э-э-э… то есть ВУДРО — Великолепное Устройство Для Раскрашивания Объектов. Объект — это Черный Горбун. Пошли заправлять краскопульт. Лучше у Дуомо, там ступени удобные.

Многочисленные туристы, бродившие по Пьяцца Дель Дуомо, с изумлением наблюдали своеобразную картину: четыре мальчика и девочка, расположившиеся на черно-белых ступенях всемирно известного кафедрального собора достают из большого пакета по малюсенькому пузыречку, открывают и выливают в ведро. Туристы с удовольствием фотографировали живописную группу. Гиды, отвечая на их вопросы, быстро сориентировались и объясняли на разных языках:

— Вы видите древний обряд разливания зеленки, широко распространенный на второй день палио. Своими корнями он уходит в глубокую древность, когда на жертвенники языческих богов лилась кровь ягнят и козлят. Сегодня, в 21 веке, ее заменила зеленка, символически разливаемая на ступенях Дуомо. Зеленый цвет — цвет жизни и надежды — хорошо соответствует жизнерадостному характеру сиенцев и их надежде на победу в Палио.

— А почему ваша церковь такая полосатая? — спросила Джаноцца, откручивая тугую крышечку.

— Это в честь лошадей, — пояснил Маттео. — Ты что, не знаешь? Это самый крутой боевик древности, с убийством, погоней, кражей и страшной местью. Когда Ромул построил Рим, его брат-близнец Рем стал над ним смеяться. Мол, городишко маленький, паршивенький, метро нет, аквапарка нет… Ромул обиделся, достал базуку и — тра-та-та-та! — застрелил Рема. А у Рема было два сына, тоже близнецы, Сенио и Аскио. Ромул решил: «Раз уж я все равно достал базуку, надо еще пострелять, когда такой случай выдастся». И прицелился в племянников. Но тут его отвлекли какие-то государственные дела. А Аскио и Сенио, не будь дураки, сбежали от любящего дядюшки и основали город Сиену — в честь Сенио, он был пошустрее. Правда, там, где они ее основали уже был город Сиена, в нем этруски жили. Но братья еще раз ее основали, чтоб уж наверняка. А на память о счастливом детстве они сперли из Рима бронзовую римскую Волчицу — символ Вечного Города. Это была страшная месть коварному дяде Ромулу. Теперь волчица — символ Сиены. Есть даже контрада Волчицы.

— А собор-то почему полосатый? — не поняла Джаноцца.

— Так Сенио и Аскио приехали на черно-белых лошадях!

— На зебрах?

— Нет, Аскио на черной, Сенио на белой. Или наоборот. С тех пор черно-белый щит — больцана — это герб Сиены. И кафедральный собор тоже черно-белый.

— Очень красивый, — похвалила Джаноцца. — Только недостроенный. Вон там стена какая-то, с пустыми окнами, без отделки.

— А это все из-за вас, флорентийцев. Мы построили в тысяча сто каком-то году самый большой и красивый в Тоскане собор, и все было хорошо. А потом вредные флорентийцы в конце тринадцатого века построили свою Санта Марию дель Фьоре! Так не честно! Она оказалась больше! Это свинство с их стороны! Ну не могли же сиенцы уступить надменным флорентийцам. Мы все равно должны победить! Наши сказали: а мы все равно круче! Мы расширим наш собор так, что нынешний Дуомо будет только одним его маленьким кусочком — трансептом. И стали строить стену. Длинная стена, высокая… Строят, строят, строят… А тут чума. Умерли каменщики и землекопы, плотники и резчики, священники и прихожане… И самый большой собор Тосканы остался недостроенным 650 лет! [1]

— Значит, Флоренция победила? — спросила Джаноцца. — А Сиена проиграла?

— Сиена никогда не проигрывает, — сказал Стефан. — Такого огромного полосатого недостроенного собора, умершего от чумы, нет не только в Тоскане — во всем мире! Это самый большой недоделанный собор… причем никакой надежды, что его достроят, и он станет обычной достроенной церковью!

— Да, — уважительно признала Джаноцца — Сиенцы и тут учудили.

— А то! Уф, наконец-то последний пузырек. Ведро почти с краями, несите осторожно. Эх, как же мы его на крышу поволочем…

Выручила пожарная лестница, та самая, по которой днем лез конюх. Ведро подняли на крышу, почти не пролив.

— Только не лейте на голову, — волновалась Джаноцца. — Зеленка едкая, если в глаза попадет, коню больно будет.

Джованни свесил голову в дыру и осмотрелся.

— Иго-го? — спросил Черный Горбун.

— Привет, — сказал Джованни, подтаскивая ведро и прицеливаясь.

— А, это опять ты, — обреченно вздохнул Черный Горбун. — Сразу договоримся — летать неприлично.

— Слушай, встань чуть-чуть левее, — примерился Джованни. — Ага, вот так… Теперь шаг назад.

— Какой ногой? — уточнил Черный Горбун.

— Какая тебе больше нравится.

Черный Горбун замолчал — соображал. До сих пор он как-то не задумывался, какая из ног ему больше нравится.

— Теперь закрой глаза, — сказал Джованни.

— Зачем? — удивился Черный горбун.

— Будет сюрприз, — объяснил Джованни. — Когда сюрприз, всегда глаза закрывают.

Черный Горбун послушно закрыл глаза.

«Интересно, какой сюрприз?» — подумал он. Джованни с ребятами осторожно опрокинули ведро. Зеленка вылилась прямо на Черного Горбуна, брызги полетели в разные стороны.

«Ага, это меня купают, — подумал конь, подставляя под прохладную влагу другой бок. — Очень мило. Действительно сюрприз».

«Можно уже открывать глаза?» — спросил он. Но ему никто не ответил — ребята торопливо слезали с крыши.

«Я так и не решил, какая нога мне больше нравится, — вспомнил Черный Горбун. — Сейчас буду думать. А то отвлекся на сюрприз».

— Завтра увидим, что получилось, — радовались ребята, сворачивая в переулок. — Завтра Черный Горбун превратится в Зеленого! Завтра над Черепахами все будут смеяться! Завтра, завтра, завтра!

Минут через десять Стефан пришел домой. На пороге сидела абсолютно зеленая кошка.

— Ох! — сказал Стефан. — Мама, что с кошкой?

Мама выскочила, ахнула, запричитала… Кошка попыталась вылизаться, но зеленка была невкусная.

«Сходила в гости, называется, — думала она, с отвращением озирая зеленые бока. — Поспала в сене, называется. А проснулась вот такая… То ли меня заколдовали, то ли сглазили… Не буду больше дружить с Черный Горбуном. Непорядочное животное оказалось. Разве можно так гостей принимать?»

1 июля

Глава 10

О трудностях выгоняния пап в период палио

Дзынь-блям, дзынь-блям, дзынь блям-ба-бам… это скачет за Маттео Черный Горбун! Ослепительно зеленый Черный Горбун с оранжевым хвостом и сиреневой мордой, громко блямкая, мчится за Маттео, вот-вот настигнет… «Это не я! — хочет закричать Маттео. — Это не я красил тебя зеленкой! Это Джованни!» Но рот только открывается беззвучно, а сиренево-оранжево-зеленый конь приближается… приближается… приближается… Блямс! Приблизился напрочь.