Пути пилигримов - Гнездилов А. В.. Страница 16

И вот вновь запылал камин, и в его отраженное зеркалом пламя вошли трое: кукольник, поэт и слепая девушка. На их плечи ложилась непосильная роль в исторической драме. ТриК опять становился Мерлином, лишенным волшебных чар, юный поэт — пылким королем, а девушка должна была стать феей Нимуэ. И как только огненная стихия окружила их, они очутились в самой гуще боя.

Мерлин быстро понял, что ситуация складывалась не в пользу королевских войск. Они были зажаты в узкой долине, окаймленной высокими холмами. Король, очевидно, был ранен, и под его стягами сражались одни бароны.

Мерлин подозвал к себе небольшой отряд воинов. Узнав его, они приветствовали волшебника громкими криками:

— Мерлин с нами! Мы победим!

Через короткое время рыцари принесли доспехи Артура и облачили в них спутника мага. Воистину никто не смог бы отличить поэта от легендарного короля. Они поднялись на холм, где волшебник принялся располагать приготовленные инструменты. Музыканты, созванные со всей страны, спешно поднимались под стяг Мерлина. Артур с группой воинов вышел вперед. Разом ударили все колокола и барабаны. Изумленные воины повернулись к холму, откуда под ритмичные удары колоколов зазвучала странная музыка. Как волны, раскачивающие корабль, она то нарастала, то затихала. Эхо ее неслось со всех концов долины, и мелодия затрудняла движение сражавшихся. Гнев и ярость, злоба и ненависть постепенно теряли свою хаотическую силу и подчинялись величавой теме, славящей мир, гармонию и любовь. И там, где стоял король, окруженный двенадцатью славными рыцарями Круглого Стола, царил свет и голубели небеса.

Добрая треть вражеского войска повернула к холму, чтобы атаковать Артура, но чем выше они поднимались, тем тяжелее им было превозмогать музыку. Воины затыкали уши и останавливались. В это время уже тысячи пеших рыцарей заполнили половину склона и готовы были вступить в бой. Тогда, по знаку Мерлина, музыка вдруг оборвалась. Невольно остановилось сражение, и нежный голос феи пронесся над головами толпы. В светлом платье, с венком на голове, она пошла вниз по склону, навстречу распаленным боем противникам. Минута, другая — и случайно выпущенная стрела впилась в плечо девушки. Она упала, и песня смолкла. Зато в долине взревели боевые трубы рыцарей Артура, и в едином порыве они ринулись на врага. И общий клич объединил людей: «За честь дамы!» Обратить оружие против беспомощной женщины было страшным позором для каждого воина. Таким образом битва внезапно оказалась выигранной.

Мерлин и Артур подбежали к раненой. Стрелу вынули, рану перевязали. Топот копыт раздался позади. Отряд отступавших врагов выбрал путь через холм. Артур и его воины схватились за мечи, а затем поскакали в погоню. Мерлин с тревогой посмотрел им вслед.

Вдруг он вспомнил о Граале. «Они могут захватить святыню! Скорее за ними, в Камелот!»

В оплоте рыцарей Круглого Стола, в сокровенной часовне Камелота, алтарь, где стоял кубок, оказался пуст!

Трое людей вернулись в мансарду с чувством страшной потери. ТриК обнял своих спутников.

— Мы хотели сразу слишком много. Мы выиграли битву, но нам предстоит еще исполнить третий завет Мерлина.

В третий раз кукольник вошел в камин, взяв с собой лишь девушку. Не было радости по случаю победы у рыцарей Круглого Стола, ведь они утратили святой Грааль, символ вечности, которому служили. В этом горе тонуло недовольство королем. По словам стражи Камелота, во время прошлого боя в замок прискакал раненый Артур: «Мы в двух шагах от поражения. Тьма идет по пятам. Нужно спрятать Грааль!»

Фея Нимуэ, оставшаяся около Грааля, не смогла отказать ему, несмотря на запрет Мерлина. И вот, когда врага отбросили, обнаружилось, что из памяти раненого короля полностью исчезли события, связанные с Граалем. Артур не помнил даже, что он приближался к чаше, и, разумеется, не мог знать, где он спрятал ее. Это посеяло сомнения среди рыцарей: а что если враг принял образ Артура и похитил Грааль? Лишь позднее, как гласила легенда, после смерти короля стало ясно, что он, верно, не смог покинуть земных пределов и, связанный тайным обетом, призраком остался в горах, оберегая путь к святыне. А пока надо было убедиться, что Грааль не достался врагам.

И господину ТриКу в образе Мерлина, и его спутнице надлежало раскрыть тайну пропавшей чаши. Но прежде они собрались на скорбном застолье в Камелоте. После известия об утрате Грааля все рыцари Круглого Стола собрались на поиски, Артур взял слово:

— Милорды! Мы все равны за круглым столом и каждый готов пожертвовать собой ради Грааля, но мы не можем оставить страну без короля. Я виню себя в утрате Грааля и снимаю с себя корону. Отныне простым рыцарем я буду искать путь к Святыне, а вместо себя предлагаю поставить королем того, кто служил мне и каждому из вас! Тому, кому мы обязаны своими жизнями и победами, ибо сила мечей — лишь жалкий тростник перед мощью мудрости. Кто больший из вас, тот да послужит всем, говорится в Завете. Итак, да здравствует король Мерлин!

Рыцари единодушно вытащили мечи и, преклонив колени, присягнули в верности волшебнику.

Опустел Камелот, и только слепая фея осталась с Мерлином. Волшебник надел ей на голову корону, и вдохновение озарило ее. Она смогла мысленно следовать за Артуром, глядя в огонь камина.

— Он движется вдоль Фиолетовой реки, — говорила она, — а теперь поднимается к Красным скалам. Вот гора, похожая на огромного индюка. Артур спешился и поднимается к вершине, и глаза его закрыты. Вон, среди кустов боярышника, вход в пещеру. Он входит в нее…

Вдруг страшный крик прервал ее слова. Бедная девушка схватилась за лицо:

— Свет, глаза, боль, Грааль! Я вижу чашу! Ради всего святого, остановите время! Мерлин, помоги мне!

Волшебник кинулся к фее, но этот крик оборвал их странствие в камине. Господин ТриК и Эумина оказались в старой мансарде, перескочив столетия. Боль в голове девушки не исчезла, но нарастала, и ни кукольник, ни Артур, ожидавший их возвращения, не знали, как ей помочь. Стоны несчастной надрывали их сердца.

— Вырвите мне глаза! — кричала Эумина. — Они мертвы, а мне нужны живые! Неужели я, на мгновение увидев свет, вновь утрачу его. Ведь это свет был от Грааля!

ТриК вдруг вспомнил два камня, найденных в полых холмах, близ Тинтоджиля. Они служили кукле Мерлина, но, будь они даже его собственными глазами, он не пожалел бы их для слепой. В одно мгновение лунные камни были приложены к глазам Эумины.

— Боже правый! — воскликнул кукольник. — Если не сон все, что мы пережили, если слепая видела истинный свет Грааля, исцели ее своей милосердной Волей!

Он продолжал молиться и вместе с ним девушка и Артур. Внезапно счастливое рыдание вырвалось из груди Эумины. Она широко раскрыла веки. Волшебные камни исчезли, но глазам ее вернулось зрение. Она лучилась радостью и восторгом жизни.

— Как теперь мы будем звать тебя, прекрасная фея? Эуминой или Нимуэ? — спросил потрясенный Артур.

— Пусть это решит Мерлин. Он имеет королевскую власть, и я буду следовать ей!

Господин ТриК поднял голову и улыбнулся.

— А я думаю, что тебе не зря вернулось зрение и мы все должны еще искать чудесный Грааль. Тот зов, что мы получили из древних времен, еще звучит. Пусть ангелы хранят Святыню, мы и в нашем существовании должны идти к ней, ибо в ней путь, истина и сама жизнь!

Вороные гнездо

Благодатные земли Лонгобардии не приносили счастья их людям ни своим плодородием, ни красотой и разнообразием ландшафта, ни богатством горных копей, изобилующих серебром и драгоценными камнями. Дух холодной жестокости, грубых страстей, неутолимой корысти царил в стране, и право меча попирало справедливость и милосердие. Воплощением этого духа являлся король Глорг, чье могущество поддерживалось тайными силами, и смутный страх заставлял народ подчиняться любому произволу владыки.

Темные стены королевского замка высились на скалистой вершине — именно оттуда налетали дикие ветры и ураганы, словно выпущенные из подвалов. В эти дни свист и завывания наполняли угрюмую цитадель, наполняя ужасом души окрестных жителей. В остальное время стаи воронья бесконечно кружили над башнями, и их хриплое карканье не смолкало даже в ночные часы. Они будто сторожили замок вместо собак, которые не приживались в нем. Верно, отчасти и поэтому королевскую резиденцию прозвали Вороньим Гнездом. Были, конечно, и другие причины для такого наименования, прежде всего семья Глорга.