Музыка рассвета - Гнездилов А. В.. Страница 3

Но однажды Раб захотел узнать, куда улетает Ангел. Это желание томило и отравляло его счастье, и он решил подняться на самую высокую скалу острова, чтобы оттуда увидеть синие крылья своей любви. Всю ночь он карабкался по отвесным тропинкам, придерживая цепь. И под утро, когда наконец он достиг цели и взглянул вокруг себя, страшный крик вырвался из его груди, чуть не разорвав его сердце. Весь остров был у его ног, и среди камней, громоздившихся на противоположной стороне, его товарищ протягивал руки вслед улетавшему Ангелу с синими крыльями. А Ангел, сделав круг, спустился к другому рабу, ожидавшему его, затем к следующему, и так продолжалось, пока не наступил вечер.

Дикая, невыносимая ревность овладела Рабом так, что раскаленные камни вокруг него похолодели. И цепи на ногах его со звоном лопнули. Когда же Ангел явился к нему, он схватил его, повлек на утес и оттуда бросил в море. Сердце его содрогнулось, вторя плеску волн, принявших Ангела, и весь остров покачнулся на своем основании. Человек сбежал к берегу и подобрал синие крылья. Они обещали ему свободу. Высоко в небо взмыл он, чтобы навсегда проститься с островом, но внизу в пене прибоя его глаза вдруг различили Ангела. Теперь уже он с мольбой протягивал руки к человеку. Крылья увлекали Раба прочь, он не мог управлять ими, и тогда он вдруг отбросил их и полетел вниз. В последнем объятии слились человек и Ангел, и море взревело и сомкнулось над ними. Остров задрожал и распался. И лишь крылья Ангела остались над морем, но с приходом дня и они растаяли в синеве неба.

Хрустальная шпага

Загадочен мир пустыни. В неподвижности песчаных барханов застыла могучая сила, когда-то до пыли раздробившая камни. Бесконечную череду раскаленных зноем холмов не сравнишь ни с чем иным, как с остановившимися волнами: память о море хранит далекий горизонт, где миражами встают оазисы, и судьба человеческая порой зависит от горстки песка, подброшенной в воздух налетевшим ветром. Но и в слепом хаосе мертвой пустыни нет произвола случайности. Не зря сюда уходили отшельники и мудрецы. Здесь только и могло открыться им лицо Бога и его, благая для мира, Воля. Жизнь не истлевает на грани бытия, но перетекает в иные формы, которые вначале приходят в миражах, затем осуществляются в чьей-либо фантазии и, наконец, воплощают себя в новой реальности.

Страшна пустыня Эль Мируха— именно это место кочевники называют Гиблыми Песками. Ни один караван не прокладывает здесь свой путь; ядовитые змеи и скорпионы не живут в этих проклятых землях; птицы облетают их стороной. Бедуины говорят, что в недрах Гиблых Песков зарождаются дикие ветры, самумы. Достаточно тихого звука или неловкого шага, чтобы пробудить спящую здесь смерть. Легким музыкальным звоном откликнутся вначале барханы, ослепительно золотой луч скользнет по пескам и они шевельнутся, а затем, будто разворошенные угли догоревшего костра, задымятся. Минута, другая — и внезапно с диким ревом налетит буря и горы песка поднимутся в воздух, крутясь и губя все живое.

И вот как-то караван заблудившихся бедуинов попал в Гиблые Пески. Страшный ураган ринулся на людей, но они сгрудились, подняли освященные на могиле Пророка ятаганы и стали разить духов стихии. Снова и снова налетали тучи песка, но храбрецы не склонились к земле и не дали себя засыпать. Тогда из тайных пещер горной цепи, что служила границей пустыни, вылетели разбойники-туареги. Вел их жестокий предводитель, которого прозвали Белым Колдуном. Истерзанные борьбой с самумом, бедуины не могли более сопротивляться и один за другим пали. От всего каравана остался лишь один десятилетний ребенок. Звали его Джемаль, и он был оглушен ураганом и битвой. Родители его погибли, и он ожидал той же участи. Над мальчиком высился всадник с бледным лицом ei белоснежном бурнусе, и глаза его тоже казались белыми. В руках он держал сверкающую, окровавленную саблю, и безжалостный взгляд его не сулил пощады.

Внезапно хриплый старческий голос окликнул Белого Колдуна. Древняя, высохшая как мумия, старуха, опираясь на палку, подошла к ним.

— Этого ребенка нельзя убивать! — сказала она. — На нем лежит благословение Судьбы.

Колдун презрительно усмехнулся.

— И судьба послала тебя защитить этого мальчишку? Попробуй-ка встать на пути моего пса. Он не ел три дня и не откажется даже от твоих старых костей!

Огромная собака выскочила из-за спины всадника и оскалилась на Джемаля. В то же мгновение что-то мелькнуло в воздухе, пес жалобно завизжал и рухнул на землю. Рядом с ним, раздув капюшон, поднималась кобра.

Конь колдуна захрапел и отпрянул. Туареги схватились за луки и прицелились, ожидая знака от предводителя. Старуха подняла руку.

— Ты проиграешь, Белый Колдун, даже если убьешь мальчика и попытаешься избавиться от меня. В твоем логовище больше не будет воды, и ты потеряешь власть над своими рабами.

Колдун задумался.

— С чего ты взяла, что ребенок отмечен?

— Родинки на лице его повторяют ручку Большой Медведицы, а на груди, у сердца, сам ковш!

— Я не отдам его без выкупа, — молвил, нахмурясь, предводитель.

— Я знала, что ты скряга. Выкуп готов. Бери то, что ты ценишь больше своей подлой жизни!

Хрустальная шпага сверкнула в солнечных лучах и пала перед копытами коня. Колдун кинулся к ней, но тотчас отдернул руку. Старуха рассмеялась:

— Не спеши, о раб своих желаний. Это сокровище будет владеть тобой, а не ты им. Никто не сможет прикоснуться к нему голыми руками. Лишь холод серебра сумеет удержать и сохранить его.

Туареги принесли серебряный ларец, и опасливо поместив в него шпагу, ускакали.

Старуха протянула Джемалю сосуд с водой:

— Один глоток, мальчик. Если сделаешь второй, то умрешь!

Ледяная вода обожгла его, но ничто в жизни не могло сравниться с ее вкусом. Она словно омыла мальчика, наполнив каждую клеточку тела силой и радостью.

— Запомни, эта вода погребена под барханами Гиблых Песков. Придет время, и ты должен будешь пойти на поиски реки, чтобы привести ее сюда. Да поможет тебе судьба справиться со своими врагами!

Старуха показала мальчику дорогу, посадила на осла и простилась.

Прошло несколько лет. Джемаль вырос. Жил он бедно, перебиваясь случайной работой. Однажды его разыскал какой-то странный купец, сказал, что он был должен его отцу и снабдил юношу деньгами. В будущем он готов был и дальше помогать Джемалю, если тот станет приходить к нему. Юноша согласился, но вскоре понял, что попал в недоброе место. У купца был тайный притон, где пили вино, курили гашиш, играли в азартные игры. Дурная слава была этого заведения, которое называли Холодной Чайханой. Люди говорили, что немало разбойников-туарегов приходило туда, чтобы прокутить награбленные деньги. Но самое странное, что завсегдатаи чайханы нередко исчезали и никто не мог сказать, куда они делись: то ли их убили, то ли они ушли, чтобы примкнуть к какой-либо шайке воров или разбойников.

Джемаль и сам не заметил, как пристрастился к колдовским напиткам, которые подавали в чайхане.

Хозяин не скупился и не брал с него денег. Юноша привык к чувству постоянной пьяной радости и тупого счастья и забывал обо всех своих заботах, превращаясь в скотину. Но вот, как-то, выходя из Холодной чайханы, он столкнулся с девочкой, похожей на нищенку. Он хотел подать ей милостыню, но она отказалась.

— Что же тебе нужно? — спросил Джемаль удивленно.

— Мне нужен ты! — ответила она, заливаясь слезами. И она напомнила ему о его детстве, о гибели родных, о завете старухи, которая просила его искать реку с волшебной водой… Джемалю стало стыдно и он решил бросить ту жизнь, которую вел, и начать новую.

Увы, это решение легче было принять, чем выполнить. Раз за разом приходила к нему девочка, и он клялся пойти с ней завтра. Но день следовал за днем, а он не успевал придти в себя и снова принимал ядовитое зелье. Оно опутывало его ноги, руки, лишало сил, похищало его душу. Меж тем странный ребенок не осуждал его. Девочка только смотрела на него глазами, полными слез, и молчала. И это порой приводило Джемаля в полное исступление. Однажды его охватила дикая злоба. Ненавидя и презирая себя, он в бешенстве схватил палку и ударил девочку, но из раны на ее плече потекла не кровь, а прозрачная вода! В изумлении юноша попробовал ее. Она была холодна, словно лед, как та, которой его напоила старуха, спасшая ему жизнь в детстве. И одной капли хватило Джемалю, чтобы придти в себя. Не оглядываясь на Холодную Чайхану, он пошел вслед за девочкой по дороге, ведущей из города.