Сундук старого принца - Гнездилов А. В.. Страница 13

Но и чудеса не смогли погасить в людях пламя сомнений. Они ссорились меж собой. Одни верили первому доказательству, но отрицали второе, другие наоборот…

Но вот вторую истину открыл Пророк: «Весь мир исполнен любви». И опять от него требовали толкований и доказательств. Пророк протянул руки, и жизнь растений, животных и людей раскрылась до своих оснований, и стало видно, что всякое рождение в жизни происходит благодаря любви. Тогда выступили сомневающиеся и спросили: «Неужели и те, кто убивает других, делает это из любви?» И Пророк открыл им сердца величайших на земле полководцев и воителей, и стало видно, что одни хотели славы, чтобы завоевать любовь, которой были лишены, другие отстаивали ее, чтобы быть прославленными в веках и удержать ее среди потомков. То же происходило с царями, стремящимися к власти. Им мало было любви одного или нескольких людей, им нужно преклонение целой страны, чтобы убедить себя в том, что они достойны ее.

— Ты сказал насчет тех, кто убивает, скажи нам о тех, кому приходится умирать. Неужели и в смерти есть любовь?

— Да! — ответил Пророк. — Умереть, как и родиться, можно лишь в любви. Хоть одно живое существо, будь то даже кошка или собака, должно разрешить своим сердцем уход любимого им с земли. Без благословения любви нет пути человеку в тот мир, из которого он опустился на землю, ибо за тем, чтобы вырастить в окружающем и в самом себе ростки любви, и приходит душа в эту жизнь.

— С чего начинать этот путь любви? — спросили люди.

— Полюбите Бога, как источник всего сущего и, прежде всего, Любви. — Глядя в лицо Пророку, это было не так трудно. Сама Любовь изливалась на толпу из глаз его и рождала ответные чувства в ее душе.

— Теперь полюбите ваших друзей! — сказал Пророк. И это показалось людям возможным.

— Полюбите врагов ваших! — молвил Учитель.

Смущенные люди переглядывались, и никто не знал, как это осуществить. Меж тем откуда-то с дороги раздался звон оружия, и шум, и голоса чужеземных воинов. В долине, где собрались около Пророка люди, встретились два враждебных войска, готовых ринуться в бой и уничтожить друг друга. В испуге сжались люди, боясь, что их не пощадят солдаты ни той ни другой армии. Лишь Учитель их бесстрашно пошел меж двумя ратями. Замерли воины, не понимая, что нужно этому безумцу, который шел по узкой полосе земли, которая в один миг могла стать для него могилой. «На чьей он стороне?» — мучительно думали военачальники, не зная, как действовать. Он шел спокойный и настолько мирный, что злоба и страх оставляли солдат. Тем не менее иные бросали в него камни или стреляли из луков. Он же не обращал внимания на раны и ушибы. В ответ он посылал свою улыбку и, подняв руку, благословлял своих обидчиков. Оружие выпадало из рук воителей, они плакали и смеялись. Еще несколько минут, и обе армии смешались, но не в сражении, а в мире, обнимая друг друга и братаясь. И третью истину возвестил Учитель: «Смерти нет!» Толпа опять потребовала доказательств. Пророк исцелял принесенных к нему больных, которые должны были вот-вот скончаться. Многие поверили чуду, но многие и усомнились. Может, эти больные не были уж так безнадежны, как казалось? Тогда Пророк оживил мертвых, но и это чудо вызвало сомнение.

Наконец, толпа окружила Пророка с последним требованием:

— Убей себя и воскресни, тогда мы окончательно поверим этому чуду и твоей истине!

— Никому не дано права лишать жизни себя или другое существо, ибо жизнь свята, — сказал Пророк.

— Но ты пришел в мир, чтобы возвестить свою истину для нас. Что мешает тебе совершить чудо?

— Именно то, что чудо не убеждает, и то, что истина не нуждается в доказательствах.

Толпа не понимала его и продолжала требовать чуда. С печалью взглянул Учитель на людей и затем кивнул головой: «Хорошо, вы увидите смерть и воскресение». Он прислонился к дереву, закрыл глаза и остановил свое дыхание. Убедившись, что он умер, люди стали ждать, когда он воскреснет. Но проходили дни, недели, месяцы, а он не подавал признаков жизни. Его закопали, а затем отрыли. Тело его словно превратилось в камень. Ни железо, ни огонь, ни тление не смогли подействовать на него.

Никто не знал, сколько прошло времени, но только из толпы людей, говоривших с Учителем, никто не болел и не умирал. Наконец однажды к месту, где покоился Пророк, пришел ребенок Он был как две капли воды похож на того мальчика, каким был когда-то Учитель. Люди бросились к нему. Он улыбнулся знакомой улыбкой:

— Вы, надеюсь, узнали меня, и, как видите, я сдержал свое слово.

— Но твое тело лежит здесь, в этом склепе! — возразили люди.

— Однако его молчание и сохранность вас не убеждали. Вы ждали чуда общения с живым Учителем?

— Да, да! — поспешно согласились люди. — Ты прав, и мы верим твоим истинам. Веди же нас!

— Куда? — спросил Учитель. — Вы в мире, как и я. Вашим водителем может быть ваша душа, если вы готовы верить ей.

Толпа словно опомнилась. Люди глядели то на себя, то на мальчика. Только тут они прозрели, что со времени смерти Пророка протекла не одна сотня лет и они являют собой дряхлых старцев и старух. Меж тем Учитель поклонился им и двинулся в горы. И те, кто понял его и хотел последовать за ним, — падали и умирали, чтобы освободить свои души для служения Учителю. Иные плакали и собирали камни, чтобы воздвигнуть ему храм. Третьи записывали его слова и деяния для потомков. Четвертые застывали в молчании, а затем уходили прочь, пряча свои сомнения в подлинности учения Пророка.

Волшебная скрипка

Доводилось ли кому-нибудь слышать о чудесах Гимдальских гор? Об их ледяных вершинах, мерцающих среди ночи звездным светом, о глубоких долинах, где вместе с настоящим можно встретить тени тех, кто жил много веков назад, об озерах, в которых сквозь отражение тела проступает лик души… Но всего не перечислить, не лучше ли узнать одну историю, что случилась в этих горах?

Итак, брел когда-то по узким тропам славный юноша с котомкой за плечами. Ничего в ней не было, кроме засохшего куска хлеба да пастушеской свирели. Звали юношу Лисмиль, и многие считали его чудаком. Ведь в Гимдальских горах совсем не было бедняков. Столько сокровищ хранили они, что не составляло труда найти в скалистых пещерах россыпи драгоценных камней или самородное золото у истоков быстрых рек Выгодно продав или обменяв все это в соседнем краю, не было нужды мерить землю пешком. Лучше сидеть с трубкой у порога добротного дома, выращивать цветы или разводить овец. Но всегда были среди людей те, кто и сам не знает, чего ему надо. Так и Лисмиль шел по дорогам. Забавлял себя игрой на свирели, любовался красотой и вовсе не думал о том, что его ожидает в будущем. Однажды набрел он на старую, заброшенную хижину. Судя по замшелому порогу да изъеденным бревнам, в ней уже лет сто никто не жил. Да вот странность — из трубы ее вился слабый дымок. Зашел Лисмиль внутрь — там пусто, и лишь в камине кучка углей тлеет, не сгорает. Сел юноша в старое дубовое кресло перед очагом. Заскрипело оно, словно какое-то древнее существо откашлялось, и тотчас сорвались из-под потолка летучие мыши, мелькнули перед глазами и растворились во мраке. В лучах заходящего солнца, проникших сквозь щели низкого окна, долго танцевали пылинки, и тишину нарушало лишь легкое потрескивание углей.

Тоскливо и страшно стало Лисмилю, но вдруг запел сверчок.

— Вот славно, — воскликнул путник — Сейчас я подыграю тебе, дружок!

Вытащил он свою дудочку и стал играть. И так увлекся музыкой, что не заметил, как в камине разгорелся огонь и пламя стало расти, приобретая очертания человеческой фигуры.

Наконец дошло до сознания музыканта, что хижина изменилась. Яркий свет залил комнату. Паутина по углам превратилась в золотые нити. Причудливо выцветшие гобелены украсили стены. Охотничье оружие тускло засверкало на притолоках, и голова гигантского вепря нависла над камином, злобно оскалив желтые клыки. А внутри самого очага, напротив Лисмиля, сидел огненный старик раскачиваясь из стороны в сторону и пристально глядя на музыканта. Опустил свирель юноша, хотел спросить старика, кто он, да не смог языком пошевелить. Меж тем тот словно прочел его мысли и усмехнулся, расправив бороду: