Сердце спящего духа - Мадисон Александр. Страница 13

Приходил посланец от Хирны. Церемонно откланявшись, оделив приторно-сладким вниманием каждого из присутствующих, он с почтением просил Чиару, принёсшего радость выздоровления Великой Хирне, прийти к волшебнице за огнём. От этой словесной карамели у Рене стало кисло во рту. Сам не зная почему, он отказался.

Кузнец посмотрел на него внимательно, слегка приподняв удивлённо брови, но ничего не сказал. Мальчику показалось, что он одобрил этот поступок, хотя никакого разговора о Пламени после того памятного вечера между ними больше не было. “Какое же оно Неугасимое, если всё-таки погасло?” – оправдывался он сам перед собой позднее.

Вдруг выпал снег. Холодное утреннее солнце озарило белую землю. Сразу стало светло. Утро было морозным и безветренным. Снег лежал будто белый сказочный ковёр. К полудню он растаял, оставив несколько чёрных луж и неприятное чувство безвозвратно уходящего времени. Однако Рене не спешил.

Больше всего он опасался сейчас сделать неверный ход. От худого чёрноволосого мальчишки, пришедшего некоторое время назад в долину, не осталось ничего. Суровый и мускулистый, Рене с каждым днём всё больше напоминал дикого зверя, хитрого и расчётливого, загнанного, но не затравленного, приготовившегося к единственному, возможно – последнему и самому главному в своей жизни, прыжку.

Теперь Рене жил так, будто время его больше не принадлежало ему. Он уходил в кузницу до восхода солнца и возвращался поздно вечером. Наскоро поев, он выпивал много воды, после чего садился рядом с Сайкой. Девочка доставала книгу, несколько листов бумаги, карандаши и учила его грамоте и счёту. Чтение и письмо Рене понимал легко, а счёт давался ему с большим трудом.

Каждый раз урок арифметики заканчивался тем, что Сайка выходила из себя, злилась на Рене, объявляла его тупицей, вскакивала и кричала, что никогда больше не будет ничему учить такого недотёпу. Бабушка только улыбалась, глядя на них поверх очков. Рене краснел и злился, грызя ногти. На следующий вечер история повторялась.

Приближалась весна. Сайка ходила по долине, расспрашивала людей, пытаясь поподробнее разузнать историю Хирны. Это оказалось непросто. Большинство жителей беспредельно верили волшебнице, считали её великой и чуть ли не святой. Любая попытка разговорить их оканчивалась уверениями в вечной любви и покорности, пожеланиями счастья и долголетия, мудрости и силы. Постепенно это раболепие начало злить Сайку.

– Не понимаю! – однажды сквозь слёзы пожаловалась она Рене, – Такое впечатление, будто они все рабы, рабы по собственной воле. Да ещё и гордятся этим! Чем тогда Хирна лучше Архота?

– Что ж, – задумчиво ответил тот, – Может быть так и есть. Пожалуй, от взрослых мы ничего не добьёмся. Они либо глупы, либо боятся. Если жители долины действительно чего-то опасаются, то желание избавиться от страха, должно породить множество героических сказок и легенд. Надо спрашивать у детей.

– А если они всё-таки глупы? – горько усмехнулась Сайка.

– Тогда мы ничего не узнаем. Но знаешь, кажется, я буду только рад этому.

– А о чём спрашивать-то? Сказок ведь немало. Мне вот бабушка каждый вечер что-нибудь рассказывает. Про принцев всяких, чудовищ, Стражей.

– Стражи? – мальчик насторожился, – А кто они?

– Ну, это могучие маги, которые нашу землю защищают от врагов. Точнее, раньше защищали, когда ещё Архота не было. Теперь они умерли все.

– Нет, это всё не то, – отмахнулся Рене, – Таких сказок везде полно. И совершенно ясно, как они родились. Нужно найти что-то особенное. Сказку, на первый взгляд может быть даже глупую, но таинственную и непонятную. Ту, которую рассказывают у костра, в самые страшные ночи и обязательно шёпотом.

– Ну, эту сказку у нас все знают, – беззаботно отмахнулась Сайка.

– Какую сказку? – сразу насторожился Рене.

– О скелете в горе. У нас ей самых маленьких детей пугают, – Сайка усмехнулась, но сразу осеклась, заметив пристальный напряжённый взгляд мальчика.

– Рассказывай, – сухо скомандовал тот.

– Ну… надо произнести четыре заклинания, – неуверенно начала девочка, – По одному на каждую сторону света. Трижды умереть и возродиться из семени. Взять в правую руку огонь, а в левую – воду. И идти на юг, к скелету в горе, который стережёт сокровище. Каждый может объявить свои права на сокровище. Тому, кто сможет владеть им, скелет поможет. Но того, кто пожелает его и не сможет взять, скелет убьёт. Там дальше ещё много про всех, кто ходил, только никто не вернулся…

Рене надолго задумался. Неожиданно глаза его сверкнули.

– А что это за сокровище? – заинтересовался он.

– Не знаю, – пожала плечами Сайка, – Неужели ты серьёзно хочешь искать этот скелет, стерегущий золото? Это ведь просто страшная сказка, чтобы пугать самых маленьких.

– Да, хочу. Это не просто сказка. И сокровище, вероятнее всего, не золото. В долине нам делать больше нечего. Завтра уходим. Теперь мы знаем почти всё.

– Эй, постой. А чего “почти всё” мы знаем-то?

– Мы знаем где искать, но не знаем что. Ты ничего не поняла? – удивился Рене, – В левой руке вода – “Чи” на древнем наречии. В правой – огонь – “Ар”. Что получается?

– Чиару? Так это про тебя сказка? Вот здорово! А что значит умереть и возродиться? И какие тебе нужны заклинания?

– Помнишь, что говорила бабушка про того, кто может победить Архота? Это должен быть человек, “в сердце которого смешалась кровь четырёх магов, в руках – сила трёх воинов, погибших за правое дело, а в имени – тепло огня и сила воды”. Вот только мне хотелось бы услышать эту историю не от тебя и не через полгода, а от Хирны и в первый же день.

Рене огляделся. Они стояли на берегу ручья у того самого плоского чёрного камня, около которого они стояли в первый вечер, когда возвращались от Хирны. Солнце ещё не зашло за горизонт, но было скрыто плотными серыми тучами где-то низко на западе. Весна началась давно, но только по календарю. Снега было немного, однако таять он пока не собирался. С неба сеялась какая-то холодная колючая труха. Пронизывающий ветер трепал Сайкины волосы, забирался под одежду, пытался проморозить до самых костей.

Через несколько минут они уже подходили к дому. Неожиданно Рене остановился и рванул Сайку назад.

– Ты что, больно же, – возмутилась девочка, но Рене только молча пригрозил пальцем и потащил её прочь с дороги.

– Скорее, тихо! – они шлёпнулись на землю метрах в десяти от большака, надеясь, что наступающие сумерки будут достаточным укрытием, и на них не обратят внимания.

По улице медленно шёл кузнец в окружении четырёх воинов, державших мечи на плече. Во главе процессии шествовал старик, посланец Хирны. В его руках поблёскивал драгоценными камнями церемониальный жезл. Кузнец не останавливаясь оглянулся и, как показалось Рене, бросил в их сторону печальный взгляд. Процессия медленно удалилась в сторону дома волшебницы.

– Что это значит? – широко раскрыв глаза, шёпотом спросила девочка.

– Это значит, что надо уходить, – глухо произнёс Рене, – Не знаю, что случилось, но Хирна – не помощь нам больше и не защита долине. Жаль. Идём.

Бегство

Рене быстро шагал по замёрзшим камням. Деревня осталась позади. Теперь они шли той дорогой, по которой он впервые пришёл в долину. Всегда весёлая и говорливая, Сайка шла молча, и иногда Рене казалось, что она беззвучно плачет. Он впервые видел дочь кузнеца такой подавленной и мрачной, и сейчас ему было бесконечно жаль её. Солнце село. Холодные неуютные сумерки окутывали их с каждым шагом всё плотнее. Каменистая тропа, покрытая тонким слоем мокрого снега, была предательски скользкой. Теперь им приходилось постоянно держаться за руки, чтобы не упасть. Неожиданно Рене остановился и всмотрелся в снег.

– Скажи, а люди часто сюда приходят?

– Нет. Здесь никто не живёт. Летом сюда иногда прибегают мальчишки, чтобы полазать по горам, а зимой это слишком опасно.

– Смотри! – Рене указал на три цепочки крупных следов, уходящих к горам, – Сегодня вечером шёл снег, а следы очень чёткие. Значит, очень свежие. Эти люди прошли только что. Нам туда нельзя. Там нас ждут.