Карлссон, который живет на крыше (Пер. Л. Брауде и Н. Белякова) - Линдгрен Астрид. Страница 54
— Отвечай, «да» или «нет», тебе говорят! Неужели так трудно ответить «да» или «нет» на простой вопрос?
— А ты думаешь, легко? — вмешался Карлссон. — Вот я задам тебе простой вопрос, и сама увидишь. Вот послушай: ты перестала пить коньяк по утрам, да или нет?
Фрёкен Бокк ахнула и буквально задохнулась. Она хотела что-то сказать, но не смогла.
— Ну, так как же? — продолжал Карлссон. — Перестала ты пить коньяк по утрам?
— Да, конечно, она перестала, — поспешил сказать Малыш, желая прийти на помощь фрёкен Бокк.
Но она пришла в ярость.
— Вовсе нет! — крикнула она с такой яростью, что Малыш до смерти испугался.
— Нет, нет, она не перестала, — заверил он Карлссона.
— Печально это слышать, — сказал Карлссон. — Пьянство приносит много бед.
В горле у фрёкен Бокк что-то булькнуло, и она опустилась на стул.
Но Малыш нашел наконец нужный ответ.
— Она не перестала, потому что никогда не начинала, — сказал он Карлссону с упреком.
— Что я говорил! — воскликнул Карлссон, обращаясь к фрёкен Бокк. — Сама видишь, глупышка, что нельзя на каждый вопрос отвечать просто «да» или «нет»… Дай-ка мне оладьев!
Но фрёкен Бокк меньше всего на свете хотела угощать Карлссона оладьями. Разъяренная, она бросилась к кухонной двери, распахнула ее настежь и завопила:
— Вон! Вон отсюда!
И Карлссон ушел. С гордо поднятой головой он подошел к двери и сказал:
— Я ухожу. Ухожу с радостью. Найдутся и другие, кто умеет печь оладьи!
Когда Карлссон исчез, фрёкен Бокк посидела немного молча, словно отдыхая. Потом она с тревогой посмотрела на часы:
— Что-то твой дядя Юлиус так долго не возвращается? А вдруг заблудился? Ведь он не очень-то хорошо знает Стокгольм.
Малыш тоже встревожился:
— Да, вдруг он не найдет дорогу домой!
И как раз в этот момент в прихожей зазвонил телефон.
— Это, наверно, дядя Юлиус звонит, хочет сказать, что заблудился.
Фрёкен Бокк пошла, чтобы взять трубку, и Малыш последовал за ней.
Но Малыш понял, что звонил не дядя Юлиус, потому что фрёкен Бокк гневно сказала:
— Вот как, это ты, Фрида? Как ты себя чувствуешь? Нос у тебя цел?
Малыш не хотел слушать чужие телефонные разговоры, он сел и стал читать книгу, но из прихожей до него доносились неразборчивые слова. Разговор длился минут десять.
Малыш даже проголодался. Ему хотелось, чтобы это бормотание скорей прекратилось, дядя Юлиус пришел бы домой и они наконец сели за стол. Между прочим, он хотел бы приняться за еду прямо сейчас. И как только фрёкен Бокк положила трубку, он выбежал в прихожую, чтобы сказать ей это.
— Ладно, сейчас накормлю тебя, — милостиво согласилась фрёкен Бокк и первой пошла в кухню. Но в дверях она остановилась. Ее мощная фигура застряла в двери, и Малышу ничего не было видно. Он слышал только ее злобные крики. Когда же и он из любопытства протиснул голову в кухню, то увидел там Карлссона.
Карлссон сидел за столом и преспокойно ел оладьи.
Малыш испугался, решив, что фрёкен Бокк сейчас убьет Карлссона.
Но она лишь бросилась к нему и выхватила тарелку с оладьями.
— Ах ты… ты… ты дрянной мальчишка! — закричала она.
А Карлссон в ответ слегка рыгнул.
— Не трогай мои оладьи, — воскликнул он. — Я их честно купил у Линдбергов за пять эре!
Он разинул рот и запихал в него чуть ли не воз оладий.
— Я же говорил, найдутся и другие, кто умеет печь оладьи. Нужно только принюхиваться к запахам — и обязательно попадешь туда, где их пекут.
Малыш даже пожалел фрёкен Бокк, ведь она уже начала заговариваться.
— Гг-де… гг-де… где же тогда мои оладьи? — промямлила она и взглянула на плиту. Там стояло блюдо с ее оладьями, и теперь оно было абсолютно пустое. Увидев это, она снова пришла в ярость.
— Гадкий мальчишка! — закричала она. — Мои оладьи ты тоже слопал!
— А что, если это не я? — обиженно сказал Карлссон. — Ты готова все на меня сваливать!
В этот момент на лестнице послышались шаги. Наверно, это шел дядя Юлиус. Малыш обрадовался, потому что тогда ссора прекратится, а еще потому, что дядя Юлиус не заблудился в многолюдном городе.
— Вот хорошо, — сказал Малыш, — значит, он все-таки нашел дорогу домой!
— Это потому, что для него были оставлены повсюду условные знаки, — заявил Карлссон. — Иначе он ни за что бы не догадался, куда ему идти!
— Что за знаки? — удивился Малыш.
— Знаки, которые я оставил, — объяснил Карлссон, — потому что я самый добрый на свете.
Но вот в прихожей раздался звонок, фрёкен Бокк пошла открывать дверь, а Малыш поплелся за ней, чтобы поприветствовать дядю Юлиуса.
— Добро пожаловать домой, господин Янссон, — сказала фрёкен Бокк.
— А мы уже подумали, что ты заблудился, — добавил Малыш.
Но дядя Юлиус не ответил ни фрёкен Бокк, ни Малышу.
— А для чего это кто-то повесил оладьи на каждой дверной ручке во всем доме? — строго спросил он.
Он пронзительно посмотрел на Малыша, а Малыш со страхом пробормотал:
— Может, это Йон Блунд…
Тут он запнулся, недосказав фразу, и бросился на кухню, чтобы отчитать Карлссона. Но там он увидел только два пустых блюда из-под оладий и лужицу варенья, пролитую на клеенку там, где сидел Карлссон.
Дядя Юлиус, Малыш и фрёкен Бокк ели на обед пудинг. Он тоже был вкусный.
Малышу пришлось сбегать в молочный магазин за этим пудингом.
Он не стал отказываться, когда фрёкен Бокк послала его купить пудинг, потому что хотел посмотреть, как выглядят дверные ручки с нацепленными на них оладьями.
Но никаких оладьев на ручках не было. Он пробежал по всей лестнице, проверил все ручки, но не обнаружил ни одной оладьи и решил, что дядя Юлиус все это выдумал.
Однако, спустившись в вестибюль, он увидел Карлссона, сидевшего на нижней ступеньке. Тот ел оладьи.
— Люблю оладьи, — сказал он. — А этот дяденька, Юлле-Сказколюб, обойдется и без условных знаков, теперь он знает дорогу.
— Несправедлива все же ваша Домокозлючка! — добавил Карлссон, презрительно хмыкнув. — Сказала, что я съел ее оладьи, а я был невиновен, как овечка. Потому я решил их съесть теперь, чтобы не пропадали!
Малыш засмеялся.
— Ты самый лучший в мире пожиратель оладьев, вот ты кто, Карлссон, — сказал он.
Но тут он вспомнил что-то важное и принял серьезный вид. Он вспомнил про ужасную новость, которую узнал от Филле и Рулле. Наконец-то он сможет сообщить ее Карлссону.
— Я думаю, они собираются поймать тебя сегодня ночью, — с волнением сказал Малыш. — Ты понимаешь, что это значит?
Карлссон облизал свои жирные пальцы и издал какой-то звук, похожий на довольное мурлыканье.
— Это значит, что мы нынче вечером повеселимся. Ха-ха! Ха! Ха!
КАРЛССОН — ЛУЧШИЙ В МИРЕ ИЗУЧАЛЬЩИК ХРАПОВ
Но вот наступил вечер. Карлссон долго не появлялся. Он хотел, чтобы Домокозлючка отдохнула хорошенько после «ретирования» оладьями.
Малыш побывал с дядей Юлиусом в Железнодорожном музее. Музей этот понравился и дяде Юлиусу, и Малышу. Потом они пришли домой и поужинали вместе с фрёкен Бокк. Все было спокойно, Карлссона и след простыл. Но когда Малыш после ужина вошел в свою комнату, он увидел Карлссона там.
По правде говоря, Малыш ему не обрадовался.
— Какой ты неосторожный, — сказал он. — Зачем ты пришел сегодня?
— Что за глупый вопрос, — ответил Карлссон. — Хочу переночевать у тебя, неужели не понимаешь?
Малыш вздохнул. Весь день он со страхом думал, как бы спасти Карлссона от Филле и Рулле. Что ему только не приходило в голову!
Он даже собирался звонить в полицию. Нет, тогда пришлось бы сказать, почему Филле и Рулле хотят украсть Карлссона, а это делать нельзя. Может, попросить дядю Юлиуса помочь? Нет, ведь тогда он немедленно позвонит в полицию, и все равно придется говорить, для чего Филле и Рулле нужен Карлссон, так что и это не выход.
А Карлссон ни о чем не печалился, не ломал голову и даже сейчас ни капельки не боялся. Он стоял себе спокойно, пытаясь подсчитать, насколько проросла персиковая косточка. Но Малыш был всерьез обеспокоен.