Сон в Нефритовом павильоне - Автор неизвестен. Страница 109

На лице императора засияла радостная улыбка, все оживились, послышались восторженные восклицания.

А вот что было с Яном: выехав из Юньнани, он быстро достиг земель Цзюцзяна [316] и здесь обратился к императорскому гонцу, который следовал вместе с небольшим отрядом князя:

— Нас мало, этими силами врага не одолеть, а земля Цзюцзян издавна славится стойкостью своих воинов, надо бы пополнить ими наш отряд!

Отыскав местного правителя, он попросил часть сил, находящихся в его распоряжении. Правитель, который оказался родственником Лу Цзюня, наотрез отказал:

— Без указа государя не имею права!

— Вы получаете содержание от государства, — вспылил Ян, — но пальцем не хотите пошевелить для его спасения, когда оно в опасности? Со мной императорский посланник, какой вам еще особый приказ! Если вы отказываетесь дать воинов под мое начало, тогда ведите их в бой сами!

— Миллионное войско сюнну уже захватило половину империи, неужели вы думаете, что несколько тысяч моих воинов что-то могут изменить? — усмехнулся правитель.

Ян стиснул зубы.

— Указом императора мне пожалована должность инспектора Юга! В этой должности я пребываю поныне. Значит, вы отказываетесь выполнять мои распоряжения? Приговор мой короток!

С этими словами Ян выхватил меч и отрубил негодяю голову. Затем приказал собрать всех местных воинов с оружием и конями, всего набралось три тысячи. Князь велел открыть склады и раздать воинам флаги, мечи и копья. Он повел свой отряд на север и не останавливался ни днем, ни ночью, пока не оказался в десяти ли от Сучжоу. К этому времени под его началом находилось уже на семь или восемь тысяч человек больше, чем перед началом похода.

В пути князь узнал, что император окружен в крепости Ласточкино гнездо, и это встревожило Яна невероятно: «Ведь крепость расположена на вершине горы, запасов пищи мало, долго там не продержаться! Нужно спешить на помощь государю и отогнать хана как можно скорее!»

Выстроив свое войско в линию к югу от стана сюнну, Ян разделил четыре тысячи воинов, что стояли с юга, на четыре отряда по тысяче человек и приказал:

— Когда сегодня ночью в третью стражу мы возьмем в кольцо варваров с четырех сторон и я подам первый сигнал, первый отряд нападет на стан врага с запада, но только ошеломит сюнну и тут же займет прежние свои позиции. По второму сигналу вторая тысяча наступает на варваров с востока, пугает врага и тоже отходит на исходные рубежи. Третий сигнал означает начало наступления третьей тысячи на врага вновь с востока. Четвертый сигнал я подам для четвертого отряда, который нападет на варваров снова с запада. И третий и четвертый отряды только ошеломляют врага и без промедления возвращаются в изначальное положение. Ни одному отряду в стан врагов не врываться!

Затем Ян отдал распоряжения отряду в семь тысяч воинов, который возглавляла Хун. Воины должны были стать в порядок «змея» — ратники и копьеносцы впереди, лучники и пушкари сзади — и наступать по удару в барабан. Назад ни шагу, кто оглянется, тому голову с плеч!

Спустилась ночь. Готовые к наступлению воины стояли так тихо, что казалось, будто они спят.

Между тем хан уверял своих приближенных:

— Скоро в Ласточкином гнезде иссякнет пища, и не пройдет десяти дней, как минский император сдастся на милость победителей!

И тут дозорные донесли, что с юга приближается какой-то отряд, который движется медленно, словно прогуливается, а не нападает.

— Это не воины, а сонные мухи! — рассмеялся хан. — Они просто решили поглазеть на нас. Как подойдет третья стража, мы их и уничтожим!

Доложили, что по водяным часам настала третья стража. Внезапно со стороны минов раздался громогласный клич, и конный отряд бросился на стан сюнну с запада. Хан разъярился и сам повел воинов навстречу неприятелю. Вторично грянул боевой клич, и второй отряд верхами наскочил на варваров с востока. По третьему кличу еще один отряд налетел на стан сюнну опять с востока, по четвертому — с запада. Хан заметался: все планы его рушились, войском невозможно управлять. Вдруг грянул барабан, и еще один отряд двинулся на стан сюнну посередине и ворвался в расположение варваров. Сверкали мечи и пики, грохотали барабаны, минские воины, ровно змеи, прыгали на варваров и отскакивали назад. В рядах сюнну начался переполох, все смешалось!

Лу Цзюнь предлагает хану:

— Лучше прикажите временно отступить. Узнаю это войско, его ведет Ян Чан-цюй!

Только он это сказал, как из Ласточкиного гнезда раздался пушечный выстрел, и храбрые Дун Чу и Ма Да повели в наступление свой отряд, крича на всем скаку:

— Стой, хан Елюй! Перед тобой военачальники Дун Чу и Ма Да! Может, сразишься с нами?!

Воодушевленные появлением Яна, они, словно тигры, накинулись на варваров, увлекая за собой три тысячи воинов циньского князя. Ворвались в стан сюнну и соединились там с отрядами Яна. Хан бросил остатки войска и бежал с поля боя.

Император, наблюдавший за ходом сражения из крепости, обращается к военному министру Су Юй-цину:

— Яньского князя нам ниспослало само Небо! Своими воинскими талантами и преданностью он не уступит Чжугэ Ляну! Услышав дробь его барабанов, мы ожили, словно рыба, брошенная с берега в воду. Яньский князь — вот кто спаситель трона и государства! Мы желаем выйти из крепости, чтобы лично приветствовать героя!

Когда император выступил из ворот, воины Яна уже были построены для торжественной встречи. Князь пал ниц перед государем, прося прощения за свои прегрешения и дерзкие речи, и слезы ручьями бежали по его щекам.

Император долго молчал, не в силах справиться с волнением, потом взял Яна за руку.

— История знала многих недальновидных правителей, но такой, как мы, встретился ей впервые, ибо мы не сумели оценить вашу преданность и вверились коварному Лу Цзюню! Мы не смогли отличить драгоценную яшму от простого камня, белое от черного! Небо обошло нас мудростью, и вот мы довели страну до страшной беды, едва не погубив ее. Стоит нам вспомнить недавнее прошлое — стыдно смотреть вам в глаза, и нет слов для оправданий!

Ян сложил ладони.

— Во всем виновен только я, ваш непочтительный слуга: без вашей мудрости все оставалось бы как до недавнего времени и вы не подарили бы меня снова своим доверием!

Император улыбнулся.

— Как прискорбно, что мы не предвидели предательства Лу Цзюня, — изменник оплел нас льстивыми речами! Ныне мы вновь рядом, просим забыть причиненные нами обиды и впредь говорить нам правду в лицо, как вы делали это раньше!

Растроганный князь утирает слезы.

— Ваше величество так добры ко мне, у меня нет слов! Но я знаю, что если сегодня задуматься о грядущем, то прошлое станет хорошим назиданием, и ваше величество обязательно отыщет выход из трудного положения, в котором очутилась держава!

Император тяжело вздохнул и повернулся к министру Су Юй-цину.

— Долгое время мы жили словно в каком-то сне, и только встретившись с Яньским князем, обрели покой и уверенность, будто услышали пение фениксов на заре!

Ян решился напомнить императору о насущных делах:

— Ваше величество, столица захвачена варварами, ваши мать и супруга скрываются в Чжэньнани. Город этот хорошо укреплен и обеспечен пропитанием, но мысль о бедственном положении высочайших особ не дает мне покоя, тем более что во всем случившемся повинны мы, ваши слуги!

— Императрица-матушка давно уже советовала нам вернуть вас из ссылки, — расчувствовался император. — Она верила вам и надеялась на вас, как на гору Тайшань, но мы оказались непочтительным сыном и не вняли ее советам! И вот к чему это привело: нам пришлось прятаться в жалкой крепости, вдали от матери, оставленной на произвол судьбы! Какой тяжкий сыновний грех! Только благодаря вашему отцу, сановному Иню и храброй девушке Лотос наша мать теперь в безопасности! Как мы сумеем вознаградить их всех за такую верность и самоотверженность?!