Сон в Нефритовом павильоне - Автор неизвестен. Страница 113

— Десять лет изучал я магию в горах, и не было никого в мире, кто мог бы одолеть меня. Что же происходит?!

Вдруг он увидел, что из минского стана по воздуху летит письмо. Он поймал его, раскрыл, а там травинки в виде острых мечей! Он перепугался: «Кто способен противостоять мне? Только учитель! Значит, он сошел с небес, чтобы помочь императору минов. Сегодня же нужно прокрасться в их стан и увериться в этом своими глазами!» Подумав так, он сказал хану:

— Сегодня на небесах моления, я должен быть там! Вернусь завтра.

И даос Голубое Облако отправился в минский стан. Что он там делал, об этом в следующей главе.

Глава тридцать седьмая

О ТОМ, КАК ДАОС ГОЛУБОЕ ОБЛАКО ВЕРНУЛСЯ В ГОРЫ И КАК ХАН ЕЛЮЙ СПАСАЛСЯ БЕГСТВОМ

Ночью, когда настала третья стража, даос проник в стан минов. Хун сидела одна в своем шатре, опершись о столик. Неожиданно повеял ветерок, заколебалось пламя свечи, и в шатер вползла голубая дымка. Хун ударила ладонью о столик и воскликнула:

— Голубое Облако, что ты делаешь? Испуганный даос поспешил принять свой земной облик, подошел к Хун, взял ее за руку и залился слезами.

— Как оказались вы здесь, сестра? — Восемь лет назад мы расстались, все это время я помнил и искал вас, но ни на севере, ни на юге не попадались мне ваши следы. Мог ли я думать о встрече с вами в этих краях?

Хун в ответ:

— Когда учитель улетал в Индию, он предупреждал тебя: не появляйся в мире людей! Он знал, что ты хвастун и любишь вытворять пустые чудеса ради собственной славы. Но ты пренебрег наставлениями учителя, нанес непоправимый вред императору великой страны Мин! Могу ли я по-прежнему звать тебя братом и простить твои прегрешения?! Видишь мои два меча: отрублю тебе голову и отдам ее учителю! Голубое Облако пал к ее ногам.

— Сестра! Да разве замышлял я зло? Умоляю: смените гнев на милость, выслушайте меня! Когда вы спустились с гор к южным варварам, а учитель отправился в Индию, я остался в горах совсем один, не с кем душу отвести было! Опали цветы в зеленых горах, угасло пламя в курильницах, и, не снеся тоски, я решил побродить по свету, посмотреть море на востоке, из-за которого всходит солнце, повидать волшебное древо на западе, полюбоваться просторами севера. И вот оказался я в стране Мин: удивительная страна и чудной в ней народ! Нет ни одного государственного мужа, ни одного военного таланта в этой державе, который сравнился бы с вами, сестра! По молодости и недомыслию решил я поразвлечь здешний люд незатейливыми чудесами, и судьба привела меня сюда. Само Небо ниспослало мне вас в назидание, простите меня, сестра, за прегрешения!

Хун была женщиной с добрым сердцем, она взяла даоса за руку и заплакала:

— Всю свою жизнь я была лишена любви отца с матерью и забот брата, потому, живя в горах, почитала учителя за отца, а тебя за брата. Скитаясь по землям юга и севера, я надеялась встретить тебя когда-нибудь в Индии. Как же мог ты забыть заветы учителя и принести столько зла в мир людей? Прошлой ночью учитель явился мне во сне: он ничего не сказал о тебе, только со слезами попросил вспомнить все, чему научил меня в южных горах. Этим он напомнил мне о тебе! Да разве могу я простить тебя после всего? Отправляйся, не медля, обратно в горы, очистись от земной скверны и займись науками!

Голубое Облако улыбнулся.

— С кем вы здесь, сестра? Что делаете?

— Я тоже не познала всего, как и ты, — смутилась Хун, — но моя жизнь принадлежит теперь моему мужу и господину.

— Кто же он?

— Яньский князь, Верховный полководец империи, Ян Чан-цюй.

— Князь — несравненный воин, и еще недавно я мечтал помериться с ним силами, — улыбнулся даос. — А теперь я хотел бы с ним подружиться.

Хун промолчала. Голубое Облако обернулся мухой и полетел к Яну. Вскоре он вернулся и сказал со вздохом:

— Не получилось знакомства, сестра! Верховный полководец Ян не простой смертный, он Звездный князь Вэнь-чан! Когда я проник в его шатер, он читал за столиком военный трактат. Я опустился на стол, он покосился на меня, и я заметил такой необыкновенный свет в его глазах, что душа моя содрогнулась от восторга, и я поспешил улететь оттуда.

— Ты видел только его внешний облик, — улыбнулась Хун, — и не можешь судить о душе. А она велика, как гора Тайшань, глубока, как океан, в ней оставили след все двадцать восемь созвездий и запечатлены все трактаты по военному искусству. Понимаешь ли, с кем собирался тягаться?

— Ради вас, сестра, и во искупление ошибок я полечу сейчас в стан варваров, — снова вздохнул даос, — и доставлю вам голову хана!

— Не нужно этого делать, — ответила Хун. — По приказу императора Верховный полководец ведет на хана миллионное войско, поэтому судьба хана и так предрешена. А потом, чтобы уничтожить хана, хватит и двух моих мечей. Твои услуги мне не понадобятся, поэтому отправляйся-ка быстрее в горы!

Даос покорно склонил голову.

— Ухожу! Но когда же мы свидимся, сестра? Хун, плача, взяла Голубое Облако за руку.

— Когда ты в совершенстве познаешь Дао, то попадешь в Нефритовую столицу и вместе с учителем будешь наслаждаться на небесах бесконечным блаженством! Там произойдет наша встреча!

Утирая слезы, даос отправился в путь, трижды оглянулся и исчез из виду. Хун вновь села перед светильником и погрузилась в печальные думы.

Вернувшись в стан сюнну, Голубое Облако задумался: «Если я сейчас просто уйду, то совсем не приму участия в наказании Лу Цзюня и хана. Сделаем иначе!» Он сорвал травинку, подбросил ее в воздух, произнес заклинание — тотчас травинка превратилась в двойника Голубого Облака, а настоящий даос усмехнулся, взмыл в небо, обернулся ветром и отправился в горное селение Белые Облака.

На рассвете следующего дня хан решил побеседовать с Голубым Облаком, но на его оклик даос не ответил. Тогда Елюй отодвинул полог шатра, вошел внутрь и увидел, что Голубое Облако сидит удрученный и ко всему безучастный.

— Как провели ночь, мудрейший? — спросил хан. — Слушали Будду?

Даос молчит, словно глухой, а хан не отступается:

— Как думаете вести бой сегодня?

Опять ни слова. Растерянный хан присел рядом, подождал ответа, не дождался и пошел к Лу Цзюню и Тобару. Но даос не отвечал и на их вопросы. Тогда Тобар выхватил меч и подступил к даосу.

— Говорят, что если настоящему магу отрубить голову, то с ним ничего не будет, вот я и проверю это!

Он поднял меч и со всей силы опустил на даоса — вмиг Голубое Облако растаял в воздухе, а на пол упала перерубленная надвое травинка.

Прибежавший на шум хан даже задохнулся от ярости и приказал немедленно доставить к нему Лу Цзюня.

— Старый разбойник! Предатель! Ты вздумал провести меня? Отвечай, куда делся твой даос?

Лу Цзюнь упал на колени.

— Он обманул меня! Поверьте, великий хан, не виноват я перед вами!

— Коли ты говоришь правду, окажи мне одну услугу, тогда снова будешь у меня в чести.

Лу Цзюнь с готовностью закивал и выслушал просьбу хана.

— Я посмотрел минского полководца в бою — силой нам не одолеть его, нужна хитрость. Говорят, минский император очень любит свою мать, он нежный и почтительный сын. Попробуем пойти по стопам чуского властелина, который, чтобы заставить сдаться Гао-цзу, не пощадил его отца!

Лу Цзюнь воспрянул духом, но тут же сник.

— План превосходный, но ведь императрица-то, по слухам, в Чжэньнани!

— Тот не полководец, кто не найдет выхода из безвыходного положения, — рассмеялся хан и прошептал на ухо Лу Цзюню: — Мы покажем ему поддельную императрицу!

— Вы необыкновенного ума человек, — всплеснул руками предатель, — кто еще мог бы додуматься до этого, кроме вас, великий хан?!

Он раздобыл подходящие одеяния и украшения, собрал в шатре своих жен и наложниц и всех угнанных варварами женщин. А хан тем временем составил послание Сыну Неба и отправил его со стрелой в Ласточкино гнездо. Вот что говорилось в послании: