Сон в Нефритовом павильоне - Автор неизвестен. Страница 118

Лэй Тянь-фэн повернул коня и приготовился продолжить схватку с ханом, но в это время в стане минов загрохотали разом многие барабаны, и вперед выступил отряд под началом славной Хун. Перепуганный хан попытался бежать на северо-восток, но и там были его враги. Подошли отряды Дун Чу, Ма Да и Су Юй-цина, и сюнну оказались в железном кольце. Хан подозвал Тобара.

— Нас окружили, и я должен спастись, чтобы потом отплатить врагам за поражение! Потому заботься о себе сам — мне сейчас не до тебя!

— Я слышал, будто противящийся Небу погибает, — нахмурился Тобар, — а покорствующий Небу благоденствует. С давних пор мечтали мы захватить страну Мин, но ни разу нам не способствовала удача. Вот и сегодня мы терпим поражение, значит, если не склонимся перед минами, то нарушим волю Неба! Не будет ли верней, великий хан, подчиниться всесильному Небу, сложить оружие и спасти тем свой народ?!

Хан поднял копье, в гневе готовясь ударить строптивого Тобара, но тот успел отскочить в сторону. Хан издал боевой клич, встал на коня, подпрыгнул и, дважды перевернувшись в воздухе, оказался за спиной обступивших его минских воинов, подхватился и побежал к горе Хэланьшань. А Тобар, тяжело вздохнув, сдался. Император, узнав о захвате Тобара, решил самолично допросить его:

— Глупый варвар, ты помогал своему господину грабить великую державу Мин, был ему первым помощником! Почему же теперь отдал себя в наши руки?

Опустив голову, не скрывая слез, Тобар отвечал:

— Пусть я глупый варвар, но во мне течет ханьская кровь: ведь я потомок Цай Вэнь-цзи, [326] дочери ханьского князя Цая. Хотя родился я на земле варваров, не чужая мне страна Мин. Я давно в ссоре с ханом, давно противны моим ушам его мерзкие речи. Да, я совершил огромное прегрешение, убивал минов, оказался заодно с преступным ханом, пренебрег славной кровью предков! Я предатель — казните меня!

Выслушав исповедь пленного, император проговорил:

— Поклянись, что от чистого сердца признаешь себя побежденным, и тогда мы сохраним тебе жизнь!

Заливаясь горькими слезами, Тобар поднял глаза к небу, произнес слова клятвы, потом прокусил себе палец и собственной кровью начертал эти слова.

Император с улыбкой взглянул на Яна.

— Не может человек заглушить в себе голос крови! Взгляните-ка, этот Тобар ни речами, ни повадками не похож на сюнну!

Сын Неба повелел развязать пленника и определить его в минский отряд.

— Хан остался теперь в одиночестве, — обратился к императору Ян. — На горе Хэланьшань он словно рыба в сетях или птица в силке. Я думаю, надо обложить его и взять живым!

Император кивнул. Ян приказал со всех сторон окружить гору, устроить засады на каждой горной тропе, зажечь факелы и обшарить всю гору до последней расщелины. Страшный грохот сотряс землю и небо, пороховым дымом заволокло гору, на десять ли убежали от горы Хэланьшань все звери, улетели все птицы!

Воины наконец достигли главного пика, где бушевал свирепый ветер, который вырывал с корнем деревья, швырялся камнями, засыпал глаза песком. Ядовитый пар поднимался из расщелин. Обеспокоенный Ян подозвал Хун.

— Здесь обитают злые духи! Что будем делать? Хун подумала и говорит:

— Давайте порасспросим Тобара. Вызвали Тобара, и он рассказал:

— Я мало что знаю о здешних местах. Гора эта называется Хэланьшань в честь древнего правителя сюнну по имени Хэлань, которому посвящен храм на вершине. Восемь, не то девять лет назад в храме вдруг объявились злые духи и всякая нечисть. И была там одна тварь с красивым женским лицом, называвшая себя Малой бодисатвой, и она-то вскружила голову хану. Тот погубил собственную жену, желая сочетаться с Малой бодисатвой. С той поры ее одну только слушает и все ее гнусные планы приводит в исполнение. А Малая бодисатва никогда не спускается с горы, не выходит из храма, только дразнит своею красотой хана и подбивает его творить зло в северных землях. Когда хан замыслил напасть на страну Мин, он хотел взять в поход жену, но та отказалась последовать за ним. Мне думается, вся гора находится во власти злых чар Малой бодисатвы.

Ян взглянул на Хун.

— Уж не та ли это Маленькая бодисатва, что натравила на нас страну Хунду? Напрасно ты ее тогда отпустила!

— Ученье Будды гласит: травы и деревья, звери и птицы, всё, что хоть раз бывает наказано человеком, зарекается творить зло, — с сомнением покачав головой, отвечала Хун. — Маленькая бодисатва еще в селении Белые Облака приобщилась к мудрости Будды, а в стране Хунду была наказана человеком. Нет, она теперь в стороне от зла. Если же она нарушила заповеди Будды, то у меня есть четки и оружие, подаренные учителем, — с ними я одолею нечестивую!

Хун вынула из ножен свои мечи и вместе с Дун Чу, Ма Да и Тобаром взошла на главную вершину горы. Буйный ветер и ядовитый пар преградили им путь. Хун взмахнула мечами и произнесла заклинание, но в ответ поднялся ураган и засыпал ее песком и листьями. В гневе Хун устремила мечи к небу, дважды взмахнула ими, прошептала заклинание — и ветер сразу стих. Однако тут же откуда ни возьмись поналетели злые духи с мечами в руках, и среди них выделялась Маленькая бодисатва, красивая, в пятицветных одеждах. Она бросилась на Хун, и начался поединок. Много раз сходились они, пока Хун, изловчившись, не нанесла сопернице такой удар, что та разлетелась на сотни тысяч Маленьких бодисатв.

— Теперь берегитесь! — крикнула Хун, взмахнула своим чудесным оружием — и сотни тысяч мечей закружились над головами крохотных бодисатв.

И вдруг с неба послышался голос:

— Не спеши, славная Хун, убери свои мечи! Я пришла по велению учителя и накажу злых духов!

Все подняли глаза к небу: с тыквенным кувшином в руках спускалась неизвестная женщина. Оказавшись на земле, она приблизилась к Хун, поклонилась и сказала:

— Я вижу, вы не узнаете меня! У вас неважная память, великая воительница!

Хун присмотрелась: да это же Маленькая бодисатва!

— Ты еще смеешь насмехаться надо мной! — воскликнула Хун, выхватила заветные четки и подняла их вверх.

Маленькая бодисатва улыбнулась.

— Не надо гневаться! Сейчас я изловлю духов!

Она подпрыгнула и превратилась в голубую лису. Лиса уселась на камне, свистнула — и налетел свирепый ураган, осыпавший всех песком, слетелись отовсюду злые духи, которые покорно ткнулись головами в камень.

— Примите свой облик, глупые твари! — приказала Маленькая бодисатва.

Духи подскочили, обернулись лисами, что послушно вертели хвостами, перебирали лапами.

Маленькая бодисатва наклонила кувшин и приказала:

— А теперь полезайте сюда, глупые твари!

И лисы со слезами на глазах безропотно скрылись в кувшине. Их госпожа поставила кувшин на землю, подошла к Хун и поклонилась.

— Когда в стране Хунду вы отпустили меня с миром, я поняла свои прегрешения, очистилась от скверны и отправилась в Индию, а там, освободившись от звериного облика, по сей день наслаждалась покоем и счастьем. Своим нынешним блаженством я обязана одной только вам: разве могла я помыслить снова явиться в мир людей и творить зло, тем более против вас?! Те негодные твари, которых я загнала в кувшин, — мои сородичи. Улетая в Индию, я наказала им вести себя смирно, хранить верность заветам Будды и не творить безобразий, они же не послушались и, назвавшись моим именем, сеяли на земле беды. Мне стыдно за них! И я в самом деле прибыла сюда по велению учителя, чтобы наказать этих негодных. Льщу себя надеждой, что, после того как вы совершите на земле все свои подвиги, отрешитесь от мирских забот и вернетесь в края Запада, [327] мы еще встретимся с вами!

Сказала и исчезла без следа. Дун Чу и Ма Да стояли ошеломленные, а Хун улыбалась. Наконец, очнувшись от чар воспоминаний, она приказала воинам подвигаться вперед, ибо Ян уже выказал недовольство:

— Тысячи воинов никак не схватят одного разбойника — что за позор!