Жемчужина Адальмины - Топелиус Сакариас (Захариас). Страница 2

Стемнело, послышался вой волков. Адальмину все сильнее и сильнее одолевал страх. Она все бежала и бежала, пока не увидела отблеск света. Свет шел из маленькой хижины, где жила бедная дряхлая старушка.

— Несчастное дитя, — пожалела Адальмину старушка, — откуда ты так поздно вечером?

Но ответить ей Адальмина не смогла. Она не знала, кто она и где живут ее родители. Старушке показалось это странным, но она сжалилась над бедной девушкой и сказала:

— Раз ты так несчастна и одинока на всем белом свете, живи у меня. Мне как раз надо, чтобы кто-нибудь пас моих коз в лесу. Придется это делать тебе, дитя мое, коли ты добра, скромна и довольствуешься малым.

Да, Адальмина была очень довольна и в знак благодарности поцеловала руку старушки. Потому что, хоть принцесса этого и не знала, Лиловая фея сдержала слово. Девушка обрела ныне то, что было дороже и красоты, и богатства, и ума, а именно — доброе незлобивое сердце. И была она ныне куда счастливее прежнего, хотя пасла коз и ела свой нищенский хлеб да спала на постели из соломы и мха. А стала она куда лучше прежнего, ибо у человека с мягким сердцем и совесть чиста, и он всегда рад и доволен. И куда бы теперь Адальмина ни шла, ее снова озаряло сияние солнца, но это было уже не сияние ее красоты, а сияние того, что много лучше…

Меж тем, когда принцесса исчезла, на королевском дворе начался ужасный переполох. Ничуть не помогло и то, что бедные камер-фрейлины и полубезумные от страха камердинеры были брошены в мрачную тюремную башню, куда не попадали ни лучи солнца, ни свет луны. Король с королевой были безутешны. Они повелели всем подданным своего королевства надеть траур, а во всех церквях возвестить:

— Тот, кто вернет принцессу Адальмину в отчий замок, получит ее в жены и пол королевства впридачу.

Как известно, так все и было заведено в те давние-предавние времена.

Награда была прекрасна, щедра, и немало принцев и рыцарей пожелало заслужить ее. Три долгих года скакали они верхом по всему белу свету и искали, искали принцессу, но никаких следов так и не нашли, даже такую малость, как позолоченный каблучок туфельки Адальмины.

Но вот однажды юный, но могучий принц Сигизмунд из франкских земель во время своих поисков очутился возле хижины дряхлой старушки. Она сидела там в траурном одеянии, не особо изысканном, но все-таки черном.

— О ком горюете, милая матушка? — спросил принц.

— Король повелел всем подданным оплакивать нашу принцессу, что исчезла, — ответила старушка. — По правде говоря, потеря эта — не больно велика! Ясное дело, принцесса казалась пригожа, богата да умна, но в народе сказывают, будто была она чванлива да жестокосердна, а потому никто во всем королевстве ее не любил.

В тот миг из леса вернулась домой со своими козами Адальмина. Поглядел на нее принц да и подивился, как девушка, что столь бедна и неприметна, могла все же так тронуть его сердце? Ведь она ему по душе пришлась, хотя видел-то он не более чем мочку ее уха.

Принц спросил, не встречала ли она принцессу.

— Нет, — ответила Адальмина.

— Поразительно, — молвил принц. — Три долгих года я и думать не думал ни о ком, кроме моей малютки принцессы. Но отныне не стану я больше ее искать! Ныне желаю я построить замок в здешнем лесу и жить в нем до конца дней своих!

Сказано — сделано! Построил принц замок как раз близ родника, где Адальмина некогда глупенькой дурнушкой обернулась. И вот однажды, когда было очень тепло, принца мучила жажда и он наклонился, чтобы испить водицы из родника.

— Что может так ярко блестеть на дне? — спросил он самого себя. — Ну-ка погляжу, что же это такое!

Принц наклонился, сунул руку в родник и вытащил оттуда золотую корону с диковинно прекрасной жемчужиной. Подумать только! А что, если это — жемчужина Адальмины! Взял тут принц корону и тотчас же отправился в королевский замок. Не успели король с королевой увидеть драгоценную корону, как закричали оба в один голос:

— Это же корона Адальмины, жемчужина Адальмины! Ах, где же она сама? Где она, наша красавица? Где наша дорогая малютка принцесса?

Тут король прикинул, что принцессе, если она еще жива, должно быть, уже восемнадцать лет минуло. Вспомнил он и предсказание Алой феи и догадался обо всем, что на самом деле случилось. А потому повелел он возвестить во всех церквях:

«Всем девицам королевства восемнадцати лет от роду должно явиться на королевский двор, дабы примерить корону с жемчужиной Адальмины. И та, кому корона придется впору, будет признана настоящей принцессой, а принц Сигизмунд из франкских земель возьмет ее в жены».

Само собой, все девицы восемнадцати лет от роду тотчас же поспешили на королевский двор, а те, кто был чуть постарше или чуть помладше восемнадцати, притворились, будто забыли об этом.

Стоял прекрасный летний день, и, по меньшей мере, тысяча девушек томилась на королевском дворе в длинных рядах очереди, желая попытать счастья. С раннего утра до позднего вечера странствовала золотая корона с одной девичьей головки на другую. Примеряли ее все, но никому она впору не пришлась. Под конец стали девицы роптать:

— Да король смеется над нами! Давайте бросим жребий, кто выиграет, тому и корона, и принц достанутся.

Не по душе пришлись принцу Сигизмунду эти слова.

— Подождем, пока солнце сядет, — попросил он их.

— Ладно! Так и быть, — согласились девицы.

Перед заходом солнца выставили стража поглядеть, не идет ли еще кто-нибудь вдалеке по проселочной дороге. И вот принц крикнул:

— Страж! День клонится к вечеру. Не видать ли кого на дороге?

Страж ответил:

— Вижу, как цветы склоняют свои головки ко сну, ведь ночь близка! Но никого, никого на дороге не видать!

Вскоре принц спрашивает вновь:

— Вечер подходит к концу. Страж, не видать ли кого на дороге?

Страж отвечает:

— Тучка наползает на заходящее солнце, птица в лесу прячет головку под усталое крыло. Ночь уже совсем близка, но никого, никого на дороге не видать!

Вот принц спрашивает снова:

— Страж! Вечер кончился, уж не видать ли кого на дороге?

Страж отвечает:

— Далеко-далеко у лесной опушки вижу легкое облачко пыли. Оно все ближе и ближе. Вижу бедную пастушку, что гонит стадо коз по дороге!

— Пусть пастушка примерит корону! — молвил принц.

Все девицы закричали:

— Нет, нет! Уже поздно!

Однако король повелел привести пастушку, и, глядь, только ей корону на голову надели, она тотчас девушке впору пришлась.

Солнце в этот миг как раз село, стало сумрачно, и лица пастушки было хорошенько не разглядеть. Но сердце принца Сигизмунда подсказало ему, и он подумал:

«Богу угодно, чтоб я взял эту бедную девушку в жены, так я и сделаю. Видел я ее у старушки в лесу и знаю, что солнечное сияние озаряет ее всюду, куда бы она ни шла».

И все закричали:

— Долгие л ета принцу Сигизмунду и принцессе Адальмине!

Но многие все же подумали про себя: «Да ведь это же всего-навсего — простая бедная пастушка!»

Повели тут пастушку с короной на голове в тронный королевский зал, сиявший тысячей восковых свечей. Но ярче всех свечей сияла диковинной красотой принцесса Адальмина, стоявшая посреди зала в своем тканом золотом одеянии. Ибо, получив обратно жемчужину, она вновь обрела и все дары Алой феи. Но самое лучшее — то, что ей дано было сохранить также и дар Лиловой феи — доброе, нежное сердце. И поскольку к ней снова вернулась ее чудесная память, она вспомнила и то, какой скверной она некогда была и как потом обернулась некрасивой, но доброй пастушкой.

Пала тут принцесса на колени пред отцом с матерью и молила батюшку и матушку простить ей прежние высокомерие, надменность и злобу. А в доказательство того, что сердце ее ныне смягчилось, привела она из леса бедную старушку, обняла ее и поблагодарила. Все, кто видел это, глазам своим не поверили.