Черная вдова - Безуглов Анатолий Алексеевич. Страница 21

— Дай-то бог, — вздохнула хозяйка.

После тоста дружно принялись за еду. Профессор положил себе немного лобио, овощей, не притронувшись к мясу.

— О каких украшениях идёт речь? — полюбопытствовал он у Лены, которая сидела рядом.

— Не стоит об этом в такой вечер, — уклонилась было она от ответа.

— Почему? — возразила Людмила и рассказала, что Ярцевых обокрали.

— Представляете, — с жаром говорила она, — я, лично я говорила с вором!

— Как?! — удивился профессор.

— Понимаете, я позвонила сюда по телефону как раз в тот момент, когда их грабили! Из наших окон видно их окно в спальне. Я думала, что Лена дома. А мне ответил какой-то мужчина. Голос такой странный, глухой. Вроде как по междугородной…

— Почему вы думаете, что это был вор? — спросил Валерий Платонович.

— А кто же ещё? И милиционер сказал, что это был вор! — ответила Колчина, довольная тем, что завладела вниманием компании. — Я запомнила голос, честное слово! Тут же узнаю! Меня два раза расспрашивал оперуполномоченный.

— Ладно, ладно, — недовольно осадил её муж. — Милиция и без тебя справится.

— Ну и это… — проговорил с полным ртом Бухарцев, обращаясь к Лене. — Что милиция?

— А! — махнула она рукой. — Следователь какой-то недотепанный. Представляете, все допытывался, куда я хожу, Глеб, в каких ресторанах бываем, кафе…

— Зачем? — удивился Федор.

— Видишь ли, его осенила гениальная идея, — усмехнулась Ярцева, — будто кто-то из гардеробщиков снял слепки с наших ключей. Двери-то открыли ключами, без отмычки.

— Любопытная версия, — начал было Гриднев, но Лена его перебила:

— Хватит об этом в конце концов! Давайте лучше поговорим о чем-нибудь весёлом! Кушайте, прошу!

— Едим, едим, — откликнулся Пётр.

— Вкуснота-а! — протянул Эрик, накладывая себе снова полную тарелку.

— Изумительно! — поддакнула Людмила.

— А вы, Орыся? — спросила Лена. — Отлыниваете…

— Нет, что вы, я ем, — поспешно ответила гостья, беря на вилку маленький кусочек индейки, хотя Федор навалил ей всего.

И вообще, Лена обратила внимание, что инженер очень внимателен к своей соседке, даже слишком. Сколько она помнит Федю, за ним такого не водилось.

Приглядываясь к Орысе, Лена все больше убеждалась, что она красива. И красота её не стандартная, городская, а самобытная. Выразительные карие глаза, чувственные губы, мягкий овал чуть смуглого лица.

«Ей бы модную причёску да эффектное платье…» — подумала Ярцева.

Ещё она отметила, что гостья не то чем-то огорчена, не то просто устала. А это никогда не красит женщину.

«Что-то не получается веселья, — с грустью подумала Лена. — Эх, Глеба нет! Уж он-то умеет завести компанию!»

Мысли о муже не отпускали её. То охватывало отчаяние (не дай бог, с ним что-нибудь случилось!), то ревность (ох уж эта девица из Москвы!). Лена ждала, что вот-вот раздастся телефонный звонок от мужа. Но время шло, а Глеб не звонил.

— Грустите? — Скворцов-Шанявский положил на руку Лены свою тёплую сухую ладонь.

— А? — встрепенулась Лена, отрываясь от своих невесёлых размышлений. — Нет… Ничего… — На экране телевизора появилась Спасская башня, и часы стали отбивать двенадцать ударов. — Товарищи, товарищи! — спохватилась она.

— Наливайте, а то провороним Новый год! Валерий Платонович, вам слово!

Федя и Пётр спешно налили шампанского тем, кто пьёт. Профессор чинно поднялся и, когда прозвучал последний удар Кремлёвских курантов, прочувственно сказал:

— С Новым годом! С новым счастьем!

Люда чмокнула мужа в щеку, полезла целоваться с Леной, Фёдором и остальными. Лене показалось, что Петру это не очень понравилось, особенно когда его жена прикоснулась губами к щеке Эрика.

— Целуйтесь, целуйтесь! — требовала Колчина. — Так принято!

— Это на пасху христосуются, — буркнул её муж.

Но его замечание потонуло в звуках музыки начавшегося новогоднего представления по телевизору.

А профессор уже наклонился к хозяйке, чтобы запечатлеть на её щеке поцелуй. Потом к ней подошёл Гриднев, тоже с поцелуем.

Концерт начался с вальса.

— Потанцуем, — вдруг предложил Лене Скворцов-Шанявский.

— С удовольствием! — охотно согласилась она. — Обожаю вальс!

Профессор закружил её в танце. Федор немедленно пригласил Орысю, которая сначала отнекивалась, но потом сдалась, так как инженер был очень настойчив.

Скворцов-Шанявский вёл партнёршу легко, изящно. В одном из пируэтов их тела прижались друг к другу, её грудь коснулась его груди, и Лена вдруг увидела странное выражение в глазах профессора. Всего на какой-то миг…

Она хорошо понимала эти мужские взгляды, которые иногда ловила на себе.

Лена растерялась, опустила глаза. Но в ней самой тоже что-то произошло. Она даже не осознала что. Во всяком случае, момент этот был приятен.

— Валерий Платонович, — сказала она, чтобы как-то замять эту нечаянность, — все хочу спросить. Вы будущий оппонент у Глеба? Или как там называется…

— Нет, — улыбнулся он. — Ваш муж не по моей епархии.

— Значит, вы не историк? — округлила глаза Лена.

— Сожалею, что разочаровал вас, — с иронией заметил профессор.

— Вовсе нет, — смутилась Лена. — А чем вы занимаетесь, если не секрет?

— Не секрет, — снова улыбнулся Скворцов-Шанявский. — Торговля. Кстати, тоже наука. Но мой профиль — ценообразование. А если ещё точнее — на овощи и фрукты. Езжу по стране, бываю за границей. Даю рекомендации, как лучше обеспечить покупателя вкусной витаминной продукцией.

— Да вы патриот своего дела, — засмеялась Ярцева. — Настолько, что даже мяса не едите.

— Понимаете, Леночка, люди продлевают старость, а я хочу подольше жить молодым, — полушутя-полусерьёзно пояснил профессор.

Вальс кончился, и они вернулись к столу. Людмила, слышавшая их разговор, обратилась к профессору:

— Вы уж извините… Я прямо… Что творится с овощами? До того дошло, что осенью, в разгар, так сказать, урожая за капустой очередь километровая стояла!

— Люда! — укоризненно сказал Пётр.

— Что Люда, что Люда? — оборвала его жена. — Я просто интересуюсь.

— Пожалуйста, пожалуйста, — кивнул профессор.

— Помидоры, перец, виноград — болгарские, яблоки — венгерские, — продолжала Колчина. — Неужели своих нет? Ведь огромные площади! Астраханская область, Ростовская, Краснодарский край, Кавказ, Средняя Азия! А Молдавия?.. Выполняют, перевыполняют, а где они, овощи и фрукты?

— Больной вопрос, — вздохнул Скворцов-Шанявский. — Что вы сказали, правда. Увы, печальная. И виной тому плохая организация. Понимаете, вырастить урожай — полдела, а вот сохранить его, доставить покупателю — тут у нас ого сколько огрехов!

— Но почему частник умеет сохранять? — горячилась Люда. — И доставлять? За примером далеко ходить не надо, — она показала на помидоры, огурцы и виноград на столе. — За тысячи километров привезли.

— Все верно, — согласился профессор. — Верно. И все понимают: нужно что-то делать. Есть люди, мои коллеги, а также отдельные руководители, которые знают, как исправлять… Но требуется время! Коренная перестройка. Слава богу, сейчас взялись за неё серьёзно.

— Я считаю, надо всем вкалывать по-настоящему, — вставил Пётр.

— Что значит «вкалывать»? — чуть усмехнулся Валерий Платонович. — Вот я был в Японии, беседовал с бизнесменами… То, что японцы идут впереди всех стран капиталистического мира по производительности труда, — не секрет. Я спросил у одного менеджера, как им это удаётся? Очень просто, ответил он, необходимо, чтобы условия заставляли эффективно работать, а не управляющие.

— Там конкуренция, — сказал Федор. — Железный закон: будешь делать плохо — прогоришь.

— Не такой уж плохой закон, — серьёзно произнёс Скворцов-Шанявский. — При социализме тоже не годится работать некачественно.

Зазвонил телефон. Лена бросилась к нему, думала, звонит Глеб. Но это был отец.

— Подожди, — сказала Лена, — я возьму трубку в другой комнате.