Черная вдова - Безуглов Анатолий Алексеевич. Страница 90

— Вы имеете в виду выступление инженера Золотухина на партсобрании? — задал встречный вопрос замминистра.

«Кажется, попал в точку», — понял следователь.

— Хотелось бы знать об этом подробнее, — сказал он.

— Пожалуйста, — откликнулся замминистра. — Хотя до сих пор не знаю, чем оно больше продиктовано, политической безграмотностью или же личной корыстью… Понимаете, коммунисты министерства собрались сразу после двадцать седьмого съезда партии. Собрались, чтобы послушать его делегата, нашего министра. Сообщение было очень интересное. Чрезвычайно! Что вам говорить, съезд исторический… Какие дебаты начались на собрании! Выступали страстно, ярко, полемически. И вдруг поднимается на трибуну Золотухин. Начал он тоже по существу, но потом такое понёс! Ей-богу, стыдно за него было. В зале росло возмущение, а секретарь парткома, который вёл собрание, вместо того, чтобы одёрнуть Золотухина, осадил тех, кто справедливо негодовал по поводу инсинуаций инженера.

— В чем именно выражались эти инсинуации? — уточнил Чикуров.

— Начнём с того, что один из самых главных вопросов перестройки — вопрос кадровый. Так?

— Разумеется, — кивнул следователь.

— Что требует партия? — патетически продолжал первый заместитель министра. — Смело выдвигать молодёжь, а также людей талантливых и компетентных. И между прочим, добавил бы я ещё — лично скромных. Да-да, это важнейшее качество для руководителя! И вот Золотухин прямо обвинил Варламова, что тот продвинул на должность замначальника отдела Стеллу Григорьевну Ростоцкую, а он, Золотухин, инженер-экономист с двадцатилетним стажем, уже восьмой год сидит на должности старшего экономиста. Видите ли, его возмущало, что Ростоцкая всего за два года прошла путь от технического секретаря до замначальника отдела! Но о том, что Стелла Григорьевна блестяще закончила заочное отделение института и получила диплом с отличием, Золотухин не обмолвился ни словом.

— Простите, — перебил Паршина Игорь Андреевич. — У кого была Ростоцкая техническим секретарём?

— У Варламова, у кого же! И эти недостойные намёки Золотухина не к лицу коммунисту. Выглядел некрасиво он, а не Варламов! Если уж говорить точно, то Стелла Григорьевна была переведена в отдел просто экономистом. В чем же вина Кима Харитоновича? Что у Ростоцкой голова на плечах? Что она знающий, энергичный работник? Кстати, куда более подходящий на должность руководителя, чем Золотухин! А назначили её заместителем начальника отдела потому, что прежний ушёл на пенсию. Поговорите с людьми в отделе — за Стеллу Григорьевну все проголосуют обеими руками!

— А кто курирует отдел?

— Я понял ваш вопрос, — сказал Паршин. — Не Варламов, другой зам.

— Ясно, — кивнул Чикуров. — Ну и что Золотухин?

— Ушёл из министерства, — сухо ответил Паршин. — Ким Харитонович, уверяю вас, тут ни при чем.

«Надо бы узнать, где теперь Золотухин, — подумал следователь. — Встретиться с ним необходимо. Не мешало бы также поговорить с Ростоцкой».

— Ещё вопрос, — продолжил Игорь Андреевич. — Каково материальное положение Варламова?

— Откуда мне знать? — удивлённо вскинул бровки Паршин. — Могу лишь сообщить вам, что оклад у него пятьсот рублей.

— А помимо оклада других доходов нет?

— Мне известно, что Ким Харитонович иногда выступал по радио, на телевидении. Писал по заказу статьи для газет и журналов.

— Вы имеете в виду гонорары? — уточнил следователь.

— Да, — подтвердил замминистра. — А почему, собственно, вы заговорили об этом?

— Потому что в его номере в гостинице обнаружили сто двадцать пять тысяч рублей, — спокойно ответил Чикуров.

— Сто двадцать пять тысяч?! — так и подскочил Паршин. — Нет, нет! Что-то не то!

— Да, — подтвердил Игорь Андреевич. — В чемодане лежали и в «дипломате».

— А чемодан и «дипломат» его? — все ещё сомневался Паршин. — Может, кто подменил? У меня однажды в аэропорту перепутали кейс. Жена открыла — и в обморок! Представляете, — хихикнул Паршин, — там была «неделька», ну, женские трусики, импортный набор, и прочие предметы дамского туалета.

— Увы, все принадлежало Варламову, — разочаровал собеседника Игорь Андреевич.

— А что, если это провокация? — высказал новое предположение Паршин. — Или вы исключаете?

— Почему же, — пожал плечами Чикуров. — Все может быть.

— Господи, сто двадцать пять тысяч! — не мог успокоиться замминистра.

— Я таких денег сроду в руках не держал, хотя ворочаю миллионами! На бумаге, естественно… Откуда они у Кима Харитоновича?

— Меня это тоже интересует, — усмехнулся Игорь Андреевич и задал очередной вопрос: — Скажите, с какой целью Варламов поехал в Южноморск?

— Служебная командировка.

— Это я знаю, Ким Харитонович указал в «листке прибытия» в гостинице. Я имею в виду, чем она вызвана?

— Время такое, Игорь Андреевич, новый стиль руководства, — ответил Паршин. — Раньше руководили, не выходя из кабинета. — Он кивнул на телефонные аппараты, выстроившиеся на столике у кресла. — Это были и глаза, и уши, и руки. А теперь надо быть в самой жизни, в самой гуще! Непосредственно там, где дело. А в Южноморске у нас важный объект — санаторный комплекс. По последнему слову науки и техники. Главное — все для целой семьи: и отдых, и лечение, и спорт. Даже учёба для детишек! Возглавляет стройку Блинцов. Можно сказать, один из наших маяков! Руководитель, на которого можно положиться закрыв глаза! Все шло отлично — перевыполнял, опережал график, переходящее Красное знамя не уступал никому. И вдруг — бац — полгода назад статья в газете «Труд»: Блинцов игнорирует профком, администрирует, зажимает демократию! Мы разобрались, Блинцов обещал учесть. А тут месяц назад снова выступил «Труд». Теперь уже фельетон. Главный герой — все тот же Блинцов! Вот мы и решили командировать Кима Харитоновича, чтобы разобрался. За мужика обидно, я имею в виду Блинцова: всего три года осталось до пенсии, подумал бы, как достойно уйти на заслуженный отдых, ан нет…

— Вы говорите, фельетон появился месяц назад?

— Да.

— А Варламов полетел разбираться только сейчас. Почему?

— И так еле вырвался, — вздохнул замминистра. — Дел — это что-то невообразимое! Ежедневно сидим до десяти — двенадцати ночи! Я уже не помню, когда в субботний день был с семьёй. Да и воскресенье частенько приходится прихватывать. — Он печально улыбнулся. — Не представляю, как ещё нас жены терпят!

— Раз уж вы заговорили о жёнах, семье… Как у Варламова в этом отношении?

— По-моему, все нормально, — немного помедлив, ответил Паршин. — Во всяком случае, никаких сигналов от жены Кима Харитоновича не поступало.

Ответ насторожил Чикурова: когда между супругами все хорошо, об этом говорят другими словами. Он хотел расспросить подробнее, но зазвонил телефон. Белый, с гербом Советского Союза.

Замминистра поспешно схватил трубку. Разговор был очень короткий, и, когда он закончился, Паршин сказал:

— Извините, больше не могу уделить вам ни минуты! — Он нажал клавишу селектора и приказал: — Машину!

— Хорошо, Сергей Иванович, — ответил секретарь.

Хозяин кабинета вышел из-за стола.

— До свидания, — сказал он, протягивая руку следователю.

— До свидания, — ответил Чикуров и добавил: — Если у меня возникнут ещё вопросы, я, с вашего разрешения…

— Да-да, — перебил Чикурова Паршин. — Звоните.

Игорь Андреевич вышел в приёмную. Настенные часы показывали без четверти семь.

«Жаль, рабочий день кончился, — расстроился он. — А так надо было бы встретиться сегодня с Ростоцкой…»

На всякий случай Чикуров спросил у секретаря замминистра, какой у Стеллы Григорьевны телефон.

— Внутренний или городской? — уточнила секретарь.

— Давайте оба.

Он все же набрал номер замначальника отдела — чем черт не шутит?

— Ростоцкая слушает, — раздалось в трубке.

Чикуров назвал себя и попросил разрешения зайти.

— Я вас жду, — сказала Стелла Григорьевна.

Её кабинет находился на самой верхотуре. Из окна разворачивалась панорама Москвы. Ростоцкой было лет тридцать. Не очень высокая, но стройная, ладная, она сидела за столом над ворохом деловых бумаг. Какие-то сметы, отчёты, гроссбухи…