Помело и волшебная шишечка от кровати - Нортон Мэри. Страница 22

Эмилиус, одетый в длинную бархатную мантию, гордо, с чувством собственного достоинства, пересек лужайку. Через минуту свист возобновился, и мальчишка, по обыкновению, небрежно скинул с повозки флягу с двумя пинтами молока.

Оставив Эмилиуса с книгой в тени шелковицы, Чарльз и Кери отправились в спальню мисс Прайс.

— Мисс Прайс, — прошептала Кери, словно Эмилиус мог ее услышать. — Он вам нравится?

Мисс Прайс стелила постель. Она остановилась, держа простыню в руках.

— У него есть индивидуальность, — сдержанно сказала она.

— Только подумайте, — продолжила Кери, — о скольких вещах вы сможете поговорить! Вы даже еще не начали…

Мисс Прайс нахмурилась.

— Н-да, — протянула она неуверенно, — такая возможность выпадает один раз в жизни.

Мисс Прайс повернулась и села на край кровати.

— Думаю, мне лучше быть совершенно откровенной, — объявила она. — Он может остаться, но только при одном условии.

— Каком? — взволнованно воскликнули ребята.

Кончик носа мисс Прайс слегка порозовел.

— Надо убедить его принять ванну. А еще его надо постричь.

— О, я уверена, он охотно согласится на это! — поспешила заверить ее Кери.

— А его одежду мы отправим в чистку.

— Но что же он будет носить все это время?

Мисс Прайс задумалась:

— У меня есть старый костюм отца… и еще кое-что в сундуке…

Кери и мисс Прайс оставались в комнате, в то время как Чарльз энергично убеждал Эмилиуса, сидящего под шелковицей, последовать их совету. В тихом летнем воздухе звук его голоса был хорошо слышен из окна. Голос Чарльза звучал монотонно, зато Эмилиус разговаривал на повышенных тонах. Казалось, разговор никогда не закончится. Несколько раз повисали долгие паузы. Кери закрыла глаза и стала терпеливо ждать: она знала, что дело было не из легких. Наконец она увидела, что Эмилиус встает. Когда две фигуры приблизились к дому, Кери юркнула в комнату, успев, правда, услышать последнюю фразу Эмилиуса:

— Да будет так. Если это обычай, то его надо чтить. Но, предупреждаю, мой дядя умер от малярии, которая развилась у него от слишком частого мытья.

Подготовка ванны для Эмилиуса была особой церемонией. Мисс Прайс откопала в шкафу пушистое полотенце и чистое хлопчатобумажное кимоно, украшенное на спине букетом цветов.

Кери довела воду до кипения, потом разбавила ее холодной и бросила в ванну горсть морской соли. Затем расстелила на полу коврик и закрыла окно. Чарльз объяснил Эмилиусу, как управляться с кранами, после чего попросил оставить свою одежду за дверью.

Эмилиус был в ванной очень долго. Дети ходили на цыпочках, отчего-то сильно нервничая, словно в ванной шла сложная хирургическая операция.

Через некоторое время они услышали, как гость принялся крутить краны, громогласно распевая песенку на стихи Шекспира и пытаясь ею перекрыть шум текущей воды.

— Похоже, ему понравилось, — заметил Чарльз.

Наконец Эмилиус закончил купание. Мягкие, пепельного цвета волосы небрежно падали ему на лоб, делая Эмилиуса по меньшей мере лет на десять моложе. Старомодный костюм прекрасно подошел. «Видимо, отец мисс Прайс был таким же худым и костлявым, как его дочь», — подумала Кери.

Туфли с пряжками не слишком вязались с новым костюмом Эмилиуса, хотя и не портили общего благоприятного впечатления. Облик Эмилиуса стал даже слегка романтичным или, как сказал Чарльз, словно у поэта из Оксфорда. Мисс Прайс критически осмотрела гостя и, похоже, осталась довольна. С помощью расчески и маникюрных ножниц она быстро постригла Эмилиуса.

— Так намного лучше, — сказал она с гордым видом, причесывая его. — Теперь давайте посмотрим ваши ногти…

Эмилиус безропотно подчинился даже тогда, когда его повернули, чтобы завязать галстук и поправить воротник. Это была его дань уважения всемогущей волшебнице, которая, конечно же, лучше знает, как следует поступать.

Решив устроить в честь гостя небольшой пикник, дети и мисс Прайс повели Эмилиуса через поле в Пеппериндж-Ай. Отправились они в дорогу с большим волнением. Даже мисс Прайс, казалось, была тронута, когда Эмилиус с горящими глазами рассказывал, как называлось когда-то каждое поле или лес. Изменений было немного. Некоторые названия теперь звучали по-другому, но зато Дальний лес и гора Медника всегда назывались именно так. Долгое время Эмилиус не мог найти в Пеппериндж-Ай дом своего отца, потом вспомнил, что тот стоял на месте теперешнего дома викария.

Дети настояли на том, чтобы зайти за церковную ограду — посмотреть, нет ли среди других могил могилы Эмилиуса. Но ее не было — по крайней мере, они не смогли ее найти. Зато Эмилиус отыскал могилу своей тети и, очистив лишайник с почти стертого могильного камня, к своему удивлению, обнаружил, что она умерла 27 августа 1666 года, то есть вчера, в тот день, когда дети появились в доме Эмилиуса.

Это было похоже на телеграмму, полученную из прошлого.

— О боже! — сказала мисс Прайс печально. — Мне очень жаль. Может, нам лучше вернуться домой?

— Нет, — мрачно ответил Эмилиус. — Харон [3] поджидает каждого из нас. Жить долго — это еще не значит жить счастливо. Я не видел свою тетю с детства… — Он вздохнул. — К сожалению, если есть свет, то должна быть и тьма…

— Да-да, я читал об этом… — начал было Чарльз.

Мисс Прайс резко обернулась:

— Неужели?

— Ну, мне так показалось… — смутился Чарльз и наклонился, чтобы поднять камень.

— Наверное, мистер Джонс думает о своем доме, — предположила Кери. — Может, попытаемся отыскать его?

— Веди себя прилично, Кери! — начала мисс Прайс, отчего-то испугавшись.

— Я только хотела сказать, если мы близко, то почему бы не зайти? Все равно возвращаться рано. Дома делать нечего. Мы только будем сидеть и хандрить. А прогулка может нас немного взбодрить. Мне, например, очень интересно, каким дом мистера Джонса стал теперь…

— Может, он все еще стоит на старом месте? — спросил Эмилиус.

Мисс Прайс задумалась.

— Не вижу причин, почему он может оказаться в другом месте, — произнесла она наконец и повернулась к Эмилиусу. — Вы помните дорогу?

Дорогу Эмилиус помнил хорошо. Но теперь, как выяснилось, это была не дорога, а просто тележная колея, упирающаяся в ферму.

— Вы уверены, что там нет быка? — время от времени спрашивала мисс Прайс, осторожно поглядывая в сторону фермы.

Скоро изгороди кончились. Холм возвышался впереди.

Когда путники обогнули его, обзор стал шире, а лица коснулся легкий бриз. Кери нашла в известняке окаменелую ракушку, зато мисс Прайс потеряла перчатку.

Эмилиус шел впереди. В очередной раз свернув, он неожиданно исчез. Когда наконец остальные наткнулись на Эмилиуса, он стоял в овраге по колено в лопухах. Среди лопухов встречались камни и даже валуны. «Это вполне может быть развалинами дома», — подумала Кери. Слезы разочарования подступили к ее глазам.

— Дом действительно стоял здесь? — спросила она, надеясь, что Эмилиус мог ошибиться.

— Действительно, — кивнул Эмилиус. Казалось, он совсем не опечалился. Наоборот, настроение у него было приподнятым, словно он гордился своим прыжком через столетия. Взяв мисс Прайс за руку, он помог ей спуститься в овраг. Затем Эмилиус принялся, осторожно прыгая с камня на камень, показывать общее расположение комнат. — Здесь была гостиная, здесь — маслобойня. А здесь, — воскликнул он, спрыгивая в яму, — был огород, где моя тетя выращивала морковь.

Он смахнул ногой гальку с каких-то валунов.

— А это ступеньки в подвал.

Затем Эмилиус показал, где располагались яблоневый сад и амбар.

— Это был очень хороший и очень красивый дом, — повторял он гордо. — И никаких наследников, кроме меня.

Когда путники вернулись на дорогу, случилась странная вещь. Эмилиус внезапно исчез. Всего мгновением раньше он шел прямо за ними, но в следующую секунду пропал. Мисс Прайс остановила старый «форд», в котором ехал доктор Ламмонд, и спросила, не заметил ли он на дороге светловолосого молодого человека.