Гитлер и Сталин перед схваткой - Безыменский Лев Александрович. Страница 16

Затем еще скажу вообще: я предлагаю для укрепления отношений во всех промышленных вопросах генерала Людвига, во всех тактическо-оперативных вопросах – полковника Хальм, который приедет в Москву, и в отношении всех общих предприятий – г-на Нидермейера. Это, я думаю, будет тот аппарат, от которого мы все сможем получить что пожелаем, и это будет большим шагом вперед. Если и после этого где-либо создадутся трения, то я просил бы г-на Ворошилова соответствующие вопросы выяснить непосредственно со мною или письменно или через г-на Путна. Я убежден, что таким путем мы достигнем больше всего и всегда сумеем устранить затруднения или объяснить друг другу отказ без всякого осадка.

Единственно возможно, что тем не менее все-таки возникнут затруднения, – это если будет затронута область внутренней политики, – и здесь было бы в интересах обеих армий и имело бы решающее значение, если бы такие затруднения, по возможности, предупреждались г-ном Ворошиловым.

Тов. ВОРОШИЛОВ. Я не вполне понимаю сказанного в отношении нашей внутренней политики. Прошу более подробно разъяснить.

Ген. ГАММЕРШТЕЙН. Это очень трудно объяснить. Но скажем, например, так. У Вас коммунистический строй является государственным строем, у нас – коммунизм враждебен государственному строю. Если теперь у нас все время будут утверждать – правильно ли, или неправильно, этого я не утверждаю, – что коммунисты у нас поддерживаются вами, то нам, военным, будет тяжело быть посредниками для хороших отношений.

Я прошу предупреждать такие вещи, которые немецкой армии затруднили бы дружбу с Красной Армией, конечно, поскольку это возможно. Я понимаю, что совершенно все предупреждать нельзя.

Я знаю насчет III Интернационала, может быть, иногда на него можно было бы воздействовать, скажем, напоминаниями или другим путем.

Я скажу еще, что основами дружественных отношений двух стран являются три фактора: дружба армий, возможно дружественная внешняя политика и взаимное признавание внутренней политики каждой страны. Я вместе с тем подчеркиваю, что до сего времени ничего не было упущено в этих вопросах.

Тов. ВОРОШИЛОВ. Я не хотел сказать, что Рейхсвер или отдельные его представители повинны в том, что у нас не состоялось соглашение с Круппом, я только иллюстрировал мои пожелания этим примером. Если бы мы имели дружественную поддержку начальника Генштаба Рейхсвера, то, вероятно, договор был бы полностью заключен.

Положение Рейхсвера в финансовом отношении трудно, и естественно, что это мешает развертыванию строительства тем темпом, которого хотели бы руководители Рейхсвера.

В отношении предложений о специальном аппарате. Привлечение ген. Людвига в качестве технического лица, как я уже сказал, в принципе приемлемо. Предложение о назначении дополнительно к г-ну Нидермайеру полковника Хальм, о котором я слышал много хороших отзывов, тоже не встречает препятствий. Присоединяюсь к предложению о разрешении недоразумений непосредственно с г-ном генералом Гаммерштейн через тов. Путна. Два слова о политических вопросах. Мы должны исходить из того, что по социально-политическому строю наши государства являются антиподами. Это является фактом, не требующим доказательств. Разумеется, речь может идти только о наших деловых взаимоотношениях. Обе стороны в своей совместной работе, как я понимаю, не должны допускать таких действий, которые наносили бы ущерб нашим государствам.

Нам незачем припутывать III Интернационал или партии к нашим чисто деловым отношениям. Мы стоим на почве этих деловых отношений и кроме обоюдно выгодных вопросов никаких других обсуждать не можем и не должны.

Я думаю, что у г-на генерала Гаммерштейн нет оснований упрекать нас, что мы нашими действиями дали повод обвинять нас во вмешательстве во внутренние дела Германии. Немецкий посланник, г-н фон Дирксен, может засвидетельствовать, а покойный граф Ранцау неоднократно свидетельствовал, что, невзирая на различие структур наших государств, отношения у нас были и остаются дружественными. Что касается Рейхсвера, то нельзя указать случая, когда бы мы как-либо подрывали его престиж.

Зато у меня в этом отношении имеется претензия ко всем работникам Рейхсвера, и я ее выражаю и г-ну генералу Гаммерштейну, и г-ну полковнику Кюленталю. В № 8 журнала «Милитер Вохенблатт» появилась статья генерала в запасе фон Мирка о мощи СССР на Дальнем Востоке. Статья пропитана ненавистью и враждой к нам и представляет «богатый» извращенный материал, главное лживый, для Антанты, против которой мы, казалось бы, должны идти единым фронтом.

Такое выступление в таком руководящем органе, каким является «Милитер Вохенблатт», доказывает, что около Рейхсвера есть ответственные лица, которые чрезвычайно враждебно относятся к нашему государству и его армии. Можно не любить большевиков, но следует уважать наш народ, который ведет жесточайшую борьбу за свое существование.

Я прошу господ офицеров воздействовать на таких писателей в сторону приличия, учитывая наши дружественные отношения.

Ген. ГАММЕРШТЕЙН. К сожалению, я должен сказать, что мы не обладаем достаточным влиянием на журнал «Милитер Вохенблатт». Там пишут много старых генералов, которые разыгрывают из себя экспертов и которые также и по отношению к нам настроены не всегда дружественно. Некоторое влияние на «Милитер Вохенблатт» мы имеем, которое мы используем. Но если тем не менее все-таки появится подобного рода статья, то было бы лучше всего, если бы с Вашей стороны нам была прислана контрстатья, которая разоблачала бы ложь. Мы эту статью поместим в «Милитер Вохенблатт» или в другом месте, как возражение. Тогда такие писатели были бы дельно разоблачены. Заставить «Милитер Вохенблатт» не помещать некоторых статей мы, к сожалению, не можем, так как этот журнал является частным предприятием.

Тов. ВОРОШИЛОВ. Понимаю, но наши дружественные взаимоотношения диктуют еще и другие мероприятия. Если бы по отношению к Рейхсверу у нас появилась такая статья, то я предложил бы напечатать более дружественную статью, написанную другим лицом.

Ген. ГАММЕРШТЕЙН. Я вполне с этим согласен. И мы это сделаем, если неправильности, которые содержатся в подобных статьях, смогут быть выяснены или лично, или при участии г-на Путна. Но все же я скажу, что мы, к сожалению, не держим в руках нашу печать настолько, насколько это имеет место у вас.

Тов. ВОРОШИЛОВ. Разрешите перейти к другим вопросам. Какие у г-на генерала Гаммерштейн имеются пожелания насчет Томки?

Ген. ГАММЕРШТЕЙН. Здесь имеется много общего с Казанью. В Томке мы имеем общий опытный институт, и мы желали бы, чтобы это так оставалось. Мы думаем, что русские расширят институт, и что тогда русский опытный газовый батальон придет в Чиханы. Но мы желаем, чтобы институт и батальон оставались раздельными и чтобы институт впредь оставался таким, какой он есть, не будучи слитым с войсковой частью. Таким образом, многое, что было в Казани, совпадает также и с условиями в «Томке».

В Германии мы разузнаем, смогут ли русские специалисты по химии в качестве ассистентов немецких ученых участвовать в научной работе, проводимой в Германии. Но для этого необходимо согласие этих ученых, и я не знаю, удастся ли это, но я постараюсь помочь.

С г-ном Фишманом я согласен во всех вопросах, но у нас есть расхождение в вопросе о разделении между Томкой и Чиханами. Практически это выразилось бы в том, что если имеется ангар для самолетов в Чиханах, то таковой же, правда, меньший, должен быть также в Томке.

Тов. ВОРОШИЛОВ. Я уверен, что мелкие вопросы практически будут безболезненно разрешены. Но у меня имеется вопрос более серьезный по существу. В течение последнего года Томка не дала того, что мы, согласно договору, ожидали. Ряд технических дефектов в приборах, присланных немцами, в частности, взрыватель газовой бомбы, сделали их негодными. Бедность технических средств, которые немцы представляют на этот полигон, не оправдывает существования института. В первый год были серьезные опыты для обеих сторон, затем только опыты незначительного характера.