Пастушка Анка - Брлич-Мажуранич Ивана. Страница 41

— Слушай внимательно. В этой крепости живёт волшебник Тарара. Рядом с дверью, в стене, есть небольшая трещинка. Ты пролезешь в неё и пройдёшь через красную, зелёную и синюю комнаты. В синей комнате ты увидишь тысячи золотых ламп, а среди них будет одна старая, чёрная. Ты возьмёшь эту лампу и принесёшь её мне. Только иди совершенно бесшумно, чтоб тебя не услышал волшебник Тарара. Это самый удивительный волшебник на свете: минуту он добрый, минуту злой.

— Я не могу этого сделать! — сказал сахарный мальчик.

— Чего ты там не можешь? — оскалил зубы Чёрная Папаха.

— Я не могу красть.

Чёрная Папаха злился, скрипел зубами и угрожал. Но сахарный мальчик ни за что не соглашался идти за лампой. Наконец разбойник придумал, как обмануть мальчика. На глаза его навернулись притворные слёзы.

— Слушай как следует, мой милый мальчик. Я бедный человек. У меня дом и дети. А лампы нет. И ночью, понимаешь, приходится сидеть в темноте. А у Тарары — тысяча ламп, новеньких, золотых. Ему вовсе не нужна эта старая лампа, а мои детки ночью увидят свет.

Чёрная Папаха так искренне плакал, что прослезился даже сахарный мальчик. В конце концов он согласился пробраться в чёрную крепость и принести для Чёрной Папахи старую лампу.

Мальчик сделал всё так, как сказал Чёрная Папаха. Он пролез через трещинку в стенке, прошёл через красную и зелёную комнаты и вошел в синюю — да так и остолбенел от изумления, увидев множество красивых золотых ламп. Среди них мальчик с трудом отыскал старую лампу, о которой говорил Чёрная Папаха.

Но едва он протянул руку к старой лампе, как за спиной его вдруг раздался голос, и мальчик в ужасе повернулся. Перед ним стоял волшебник Тарара, его длинная борода была трижды обёрнута вокруг пояса.

— Кто ты, мальчик, и чего тебе надо? — спросил волшебник.

— Я хочу взять эту старую лампу! — ответил мальчик.

— А известно ли тебе, что моя волшебная сила кроется именно в этой лампе?

— Нет, неизвестно… Чёрная Папаха мне об этом ничего не сказал.

Услышав имя «Чёрная Папаха», волшебник Тарара скрестил руки на груди и произнёс:

— Шахта, бахта, дур, дум, дук! Пусть Чёрная Папаха окажется здесь!

И, к великому удивлению сахарного мальчика, перед волшебником тотчас предстал Чёрная; Папаха. Разозлённый Тарара приказал:

— Стань камнем, разбойник!

Чёрная Папаха немедленно окаменел. На усах его повисли сосульки, а лицо посинело от холода.

А Тарара продолжал буйствовать. Он превращал разбойника то в засохшее дерево, то в кирпичный дом, то сделал его хвостом белки. Но злая минута прошла, и Тарара снова стал добрым.

— Шахта, бахта, дур, дум, дук! — произнёс волшебник. — О, Чёрная Папаха, стань опять человеком!

И беличий хвост снова обратился в Чёрную Папаху. Волшебник нарядил его в золотые одежды и поставил перед ним самые вкусные яства.

Но только Чёрная Папаха поднёс первый кусок ко рту, миновала минута, и Тарара вновь стал злым. Он сказал что-то, и Чёрная Папаха чуть было не подавился, потому что Тарара вкусный кусочек превратил в лягушку.

Быстро бежали минуты. Чёрная Папаха то красовался в богатом наряде, то вдруг становился смешной птицей или диковинной рыбой. Наконец Тарара превратил его в огромного слона. Сахарный мальчик так испугался, что попятился к стене и нечаянно свалил на пол старую лампу. Она сорвалась с гвоздя, упала на пол и разбилась вдребезги.

И тут же всё переменилось. Вместо крепости все они очутились в соломенной хижине, слон снова стал Чёрной Папахой, а на Тараре больше не было его красных шелков и шёлковых шнурков. Он был в старой рубахе и ещё более старых штанах.

— Кончено! — сказал он. — Волшебная лампа разбилась, моя волшебная сила исчезла. Я пришёл сюда из города Ненаходимска, а сейчас отправлюсь в город Невозвратимск.

И бедный Тарара побрёл к далёким синим горам. Чёрная Папаха проводил его взглядом и нахмурил брови.

— Так! А я-то всю жизнь мечтал, что украду когда-нибудь эту волшебную лампу. Теперь и мне придётся идти куда глаза глядят.

Ушёл и он. Сахарный мальчик остался один. Теперь он был совершенно свободен и тотчас же пошёл по тропинке, которая вела в лес, где раньше все пели: он спешил освободить соловья.

Прошло много дней. Налились соком яблоки. Золотохвостые белки начали припасать корм на зиму. На высоком тополе уже пожелтели девять листьев. Аисты тревожно вглядывались в туманную даль над горами. Но солнце ещё пригревало, мечтая дождаться освобождения соловья.

В один из таких ясных осенних дней сахарный мальчик второй раз вошёл в лес, где раньше все пели. Первыми увидели его три гриба с тяжёлыми шляпками и чуть было не запрыгали от радости. Но корни крепко держали их в земле, и поэтому они не запрыгали, а только покачали своими шляпками.

— Здравствуй, здравствуй, здравствуй! — приветственно закричали грибы сахарному мальчику. — Мы знали, что ты снова придёшь к нам.

Тотчас вокруг сахарного мальчика собрались все обитатели леса.

— Ну как? — спросил оленёнок.

— В самом деле, как? — спросила черепаха.

— Как? Как? Как? — спросили заяц, белка, ёж и улитка.

Мальчик улыбнулся и сказал:

— Ну так вот. Я теперь знаю, как одолеть этих горных разбойников и освободить соловья.

— Как? — снова спросили все.

Мальчик стал им рассказывать всё по порядку. Наконец он поведал им о Чёрной Папахе и о том, как он посоветовал изловить зверей.

— А сейчас, дорогие друзья, давайте копать! — сказал сахарный мальчик в заключение своего рассказа.

Семьдесят семь муравьиных семейств, шестьдесят пять кротов и бесчисленное множество других обитателей леса, где раньше все пели, начали копать яму. Копали и днём и ночью.

Через три дня большая и глубокая яма была готова. Её накрыли ветками и землёй, после чего послали к зверям в горы сойку, чтобы она им сказала: лес, где раньше все пели, объявляет бандитам войну.

Мерзкие разбойники — медведь, волк и лиса — жили в сырой, мрачной пещере. Однажды утром их разбудил сильный шум. Они вылезли из пещеры и увидели, что у самого входа на высохшей груше сидит сойка и важно машет крыльями.

— Какой ветер занёс тебя в наши края? — удивлённо пробормотала лиса, облизываясь и меряя сойку хитрым взглядом.

— Я прилетела, чтобы передать вам кое-что! — закричала сойка, предусмотрительно перепорхнув на самую верхнюю ветку. — Мы, обитатели леса, где раньше все пели, единодушно считаем, что вы воры, лентяи и трусы. А заяц ещё говорит, что он может вас вымести вон отсюда одним взмахом хвоста.

— Кто-кто? — оскалились звери. — Заяц?

— Заяц! — протрещала сойка.

— Хо-хо-хо! — засмеялся медведь.

— Ха-ха-ха! — засмеялся волк.

— Хе-хе-хе! — засмеялась лиса.

А сойка, как научил её сахарный мальчик, давай ещё пуще дразнить их и злить.

— Смейтесь сколько угодно, а коль сунетесь к нам, мы вам покажем!

Медведь буркнул:

— Что ж, давайте спустимся. Я уже соскучился по сладенькому.

— И неплохо бы отыскать пустомелю зайца! — сказал волк.

Лиса была тоже согласна.

— Раз для вас будет еда, так отыщется что-нибудь и для меня.

— Воры-ы-ы! — ещё раз крикнула сойка.

Но медведь, волк и лиса уже спускались по крутым скалам.

Подойдя к лесу, где раньше все пели, три разбойника остолбенели от удивления: в двадцати шагах от них стоял заяц и бесстрашно тряс большими ушами. И даже бил себя лапами в грудь.

— А я вас поджидаю! Хочу почесать вам спину!

— Нам почесать спину?! — зарычали звери.

— Вам, вам, разбойники! — ответил заяц. — Медведю надеру уши, а волку с лисицей вырву хвосты!

Эта обида так разъярила зверей, что они со всех ног бросились к зайцу. Но на пути к длинноухому как раз и поджидала разбойников яма, покрытая ветками и землёй. Тонкие ветки заскрипели, сломались — и звери полетели в яму.