Первый полет - Демыкина Галина Александровна. Страница 5

Мальчик вдруг подумал, что он и не очень ждёт её: как же он будет теперь летать ночью — ведь ему надо рано вставать, не проспать школу.

И зайцы. Что же зайцы, если они никогда-никогда не подружатся с ним?!

Мальчик сунул ноги в новые школьные ботинки, кое-как зашнуровал их и тихонько, на цыпочках, спустился с лесенки, незаметно выбежал во двор. Зайцы спали, свернувшись в один пушистый комок.

— Зая! — позвал Мальчик и открыл дверцу. Потом погромче: — Зая! — и постучал ладонью по решётке.

От серого клубка отделилась половина. Во время прыжка у неё наставились ушки. Зайчиха, не выпрыгивая из клетки, грустными лиловыми глазами глядела на него из темноты.

— Зая, это я, Пайпуша!

Она ничего не ответила. Тогда Мальчик взял её на руки. Он никогда не делал этого с тех пор, как они подружились. Зайчиха дёрнулась в его руках и обернулась к зайчатам.

— Я их тоже выпущу, — сказал Мальчик.

Свободной рукой он поймал одного зайчонка. Но вдруг малыш отскочил.

— Чего ты боишься, глупый? Это ведь я!

Но зайчонок забился в угол.

Тогда Мальчик посадил зайцев в траву, а сам обеими руками стал шарить по клетке. Наконец поймал малыша.

— Зая, беги, беги! Вы свободны! — И выпустил из рук зайчонка.

Зайцы, все трое, сидели в траве, прижав уши, и глядели туда, где кусты акации и за ними — пустырь. Они будто забыли про свои домики под большой сосной, про Старого Белка, Птицу и про него, Пайпушу.

Зайчиха молча оглянулась на Мальчика, тревожно стукнула задней лапой, и все трое поскакали по траве всё дальше, дальше, дальше…

Мальчик закрыл дверцу клетки: знал, что они не вернутся. Потом он пробежал через двор и, всё так же никем не замеченный, поднялся к себе в комнату. Там было холодно от окна. Мальчик захлопнул его, лёг в кровать и заснул.

Здравствуй, Пайпуша

Он спал, будто жил под глубокой водой на дне. И видел сквозь водяную толщу жёлто-голубые круги. А потом его стали вытаскивать на поверхность:

— Вставай!

Он тряс головой:

— Нет! Нет! Нет!

Но мамины прохладные руки вытащили его на берег. Он вздохнул и открыл глаза.

И сразу: серый школьный костюм, солнышко, мамино торжественное лицо, папин нос из-за двери:

— Вставай, школьник, проспишь!

Мальчик вскочил, засмеялся, побежал вниз по лесенке — умываться. Когда Мальчик, папа и мама вышли из дому, солнышко ещё было холодное, трава белая от росы.

За воротами сразу же с ним столкнулись соседские ребята: пятиклассница Тамара и давний приятель Свет — зеленоглазый, большеротый, волосы ёршиком. Свет хмуро глянул и прошёл мимо.

— Свет! — крикнул Мальчик.

А потом понял, в чём дело: за Светом шла его мама и несла большой букет цветов — золотых шаров.

— Ой, Игорёк, а мы-то про цветы забыли! — испугалась мама.

— Я всё равно бы их выбросил, — тихо, чтобы не слышал несчастный Свет, сказал Мальчик.

Когда вышли из переулка, показалось ещё несколько букетов, но они были девчачьи. Потом серых костюмов и коричневых платьев стало так много, что начало казаться, будто, кроме школьников, здесь никто не живёт.

Добрались до трамвая.

— Я вам оставлю Света, — попросила Светина мама, — а то я опоздаю на работу.

— Конечно, конечно.

Мама и отец втолкнули в трамвай Мальчика:

— Давай, Игорёк! — Потом Света: — Скорей, Свет. Держись!

Потом ещё нескольких мальчиков и девочек и наконец влезли сами. Трамвай тронулся.

Вдруг за окном замельтешило что-то жёлтое.

— Светик, букет!

Но трамвай набирал скорость, и Свет наконец широко и свободно улыбнулся.

— Давай попросимся в один класс, — сказал он Мальчику. — Тебя в какой записали?

— В первый «Б».

— А меня — в первый «А».

Мальчик всё хотел рассказать Свету про зайцев, про Птицу и Старого Белка, но он почему-то не мог об этом говорить.

— А вон и школа! — крикнул Свет.

Школа была ничего себе, хорошая — каменная, в три этажа. И много-много окон. А дверь одна. Около этой двери всех построили.

— Первый класс «А»… Первый «А»! — кричала молодая учительница и хлопала над головой в ладоши. От каждого хлопка её тёмно-рыжие волосы, собранные на макушке хвостом, прыгали. — Первый «А» класс! Ко мне!

— Это наша! — басом сказал Свет, кивнул Мальчику и пошёл.

Мальчик двинулся было за ним, чтобы тоже быть в первом «А».

— Первый «Б» класс! — вдруг тихо произнесла пожилая женщина, стоявшая возле Мальчика.

Он и вообще не думал, что это учительница. А это была ЕГО учительница. Он остановился.

К ним стали подходить другие ребята, особенно девочки — так и лезли вперёд со своими георгинами и золотыми шарами:

— Здравствуйте!

А Мальчик забыл поздороваться. Он глядел в ту сторону, куда ушёл Свет.

Свет стоял возле своей учительницы. Она положила руку ему на плечо и тряхнула хвостом из рыжих волос.

— Вставайте в пары, — звонко сказала она. — Сейчас посмотрите, какой у нас с вами хороший класс!

Возле Мальчика тоже строились в пары. Он встал рядом с толстым парнем, который всё время будто дремал. Когда все пошли, парень не двинулся, пока Мальчик не подтолкнул его.

Вдруг сзади послышался невероятный шум: на поляне, недалеко от школы, стояли мама и папа, и ещё много пап и особенно мам, и даже бабушек. Мамы махали руками, кричали. Бабушки тоже кричали. А папы — ничего. Папы вели себя довольно прилично.

После этого крика и жары в школе показалось тихо, прохладно и бело. Ребят посадили за парты. Мальчику и толстому его соседу досталась парта возле окна.

А за окном был сад. Там стояли яблони с белыми стволами. На ветках кое-где проглядывали зелёно-красные, в белом пуху яблоки. Прыгали воробьи и ещё какие-то птицы. И Мальчику захотелось домой. Захотелось, чтобы прилетела ЕГО птица и всё было, как до той ночи…

Он знал, он точно знал, что больше так не будет. Изменилось что-то. И Старый Белк не заговорит с ним. И Зая не вернётся. И не прилетит больше Птица… Никогда… Никогда! Почему? Он не смог объяснить. Но это было так.

И от этого всего он не слышал учительницу и сидел, отвернувшись к окошку, чтобы никто не заметил, какие у него красные глаза.

— Петров Игорь! — прозвучало над самым его ухом. Мальчик оглянулся. В классе ребят не было. Над ним склонилась пожилая учительница.

— Сейчас перемена. Можешь погулять. Ты разве не слышал звонка?

Мальчик вышел во двор. Там бегали, толкались, играли в салки большие ребята и чинно ходили первоклассники. Он поискал глазами Света. Но тот рассказывал что-то незнакомому мальчику и не обернулся.

Мальчику не хотелось бегать и играть, не хотелось ничего рассказывать; он забыл про вчерашнюю книжку и про самолёт, который лежал в его портфеле; он не хотел быть в белом классе, в белом коридоре и даже в белом саду: ему было жарко в костюме и ботинках. Он просто не знал, как теперь быть!

В углу двора он подобрал палку и начал водить ею по земле: чёрточка сверху вниз и слева направо, потом снизу вверх и справа налево…

На плечо ему легла взрослая лёгкая рука. Показалось, будто ласковые коготки царапнули шею. Мальчик знал, кто это. Затаился.

— Ну что? — спросила молодая учительница и повернула его к себе.

Движения у неё были чёткие и крепкие. Мальчик поглядел в её рыжеватое от веснушек лицо и так и застыл с раскрытым ртом: всё, ну всё в ней было ему знакомо: острый, быстрый взгляд, и этот рыжий хвост, и коготки…

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Игорь. Игорь Петров, — ответил Мальчик.

Она взяла из его рук палку и дорисовала на домике две косые палочки — получилась крыша.

— Верно ведь? — спросила она про домик. И кивнула. — Ты не горюй. Скоро привыкнешь.

— Я, наверное, никогда не приручусь, — грустно ответил Мальчик и сам удивился, что сказал так.