Убийство в антракте - Безымянный Владимир. Страница 18

— Это пока Кронова не задержим.

— И, судя по всему, не одного Кронова. Откуда взялись у него сообщники — ума не приложу. Во всяком случае, сообщник, но очень, очень профессионально подкованный.

— Что-то это не слишком изящно укладывается в версию убийства из ревности.

— Да я и раньше, Игорь, не особенно в это верил.

К офису СП «Регион» припарковался солидный лимузин, из недр которого возник респектабельный бородач в легком, не сковывающем движений костюме с плоским атташе-кейсом в руке, отсвечивающим золотом секретного цифрового замка.

Была бы жива мама Саши Кронова, никогда бы ей не узнать в этом импозантном господине своего беспутного сына. Охранник, дежуривший у входа, ответил на небрежный кивок и посторонился, пропуская «иностранца».

Поистине, Оля превзошла самое себя, нанося грим и по волоску выклеивая холеные бачки. Помог и Друмеко, выказавший неожиданные познания в искусстве гримирования. Вышло недурно: эдакий образчик преуспевающего европейского бизнесмена.

Впрочем, настоящий бизнесмен Джорж Саймон, представляющий в СП американскую сторону, выглядел куда скромнее, хотя Кронов узнал его мгновенно.

Невысокий, крепкий, лысоватый, с приплюснутым боксерским носом, он больше походил на спортсмена, удалившегося на покой, чем на деятеля индустрии развлечений. Конъюнктуру Саймон знал отменно, требовательному западному зрителю представлял лишь самых выдающихся мастеров искусства, обеспечивающих устойчивый доход. Примерно год назад он перенес свою деятельность в наши края, став также и создателем независимого журнала, частью посвященного поп и рок-музыке, частью — политике и менеджменту.

Просмотр Сероусова, устроенный в то время специально для персонала «Региона», а вернее лично для Саймона, принес кое-какие результаты лишь поначалу. Простодушные лирические интонации Вениных песенок пришлись по душе искушенному бизнесмену.

Разливался соловьем и Гусь, повествуя о проблемах, которые одолевают в этой стране человека искусства, не владеющего азами деловой жизни. Бил на жалость.

Даже Кронов, присутствовавший на этом закрытом шоу, но сидевший без дела, по виду Саймона решил было, что подписание контракта — дело решенное. Уже прикидывал — возьмут ли его в заграничное турне. Тем временем Гусь обменивался с американцем визитками.

Однако все рухнуло вмиг. Уже пропуская Сероусова в двери родного Дома офицеров где Гусю одному ему ведомыми путями удалось выбить пару комнатушек под временный офис, Кронов услышал за спиной мягкий звук торможения машины. Среагировал моментально — у бортика стоял «мерседес-500». Уж во всяком случае не рэкетиры.

Плавно опустилось стекло, и из салона автомобиля показалась добродушно-простецкая физиономия Джоржа Саймона. Мелькнула короткопалая волосатая рука с массивным золотым браслетом, пухлые губы сжались в неожиданно жесткую, словно прорезанную лезвием, линию.

— Это — ваше. Я отказываться, — на тротуар посыпались клочки знакомой визитки Гуся. — С вами я не буду иметь дело, и Запад вас не примет. Вы не очшень хорош гусь.

Так же мягко «мерседес» тронулся, оставив Кронова размышлять о странном поведении «фирмачей». Владимир же Евгеньевич лишь сплюнул сквозь зубы и, не теряя обычной невозмутимости, произнес несколько непечатных слов, чего Кронов сроду от него не слыхал. Ничего не объясняя, он велел Кронову помалкивать и удалился.

— Даже и не думай! — отрезал Друмеко, когда Кронов попросил его попытаться использовать для спасения какие-нибудь старые связи с иностранцами. Даже просто подвезти его к офису Саймона — единственного, кого Кронов, как ему казалось, знал и к кому в конце концов надумал обратиться за помощью, — согласился крайне неохотно. Даже «форд» свой поставил как-то на отшибе, у дальнего края стоянки.

— Ты б еще троллейбусом меня отправил. Сам же риск увеличиваешь. Тут каждый лишний метр последним стать может. — Кронов покрутил пальцем у виска.

— Иди, щупай своего «фирмача», если без него в Союзе некем прикрыться. Боюсь, как раз тут мы и нарвемся. Все эти СП насквозь просматриваются. Предупреждаю: смываюсь при первом же подозрении.

— Да кто тебя держит? Кому ты хуже сделаешь?

Юная секретарша с фигурой французской манекенщицы доложила боссу о том, что «импресарио Кронов» просит короткой аудиенции.

Обстановка кабинета свидетельствовала не о стремлении к роскоши, а скорее к комфортной деловитости. Хозяин коротко кивнул на стандартный стул, представился:

— Джордж Саймон. Слушаю вас, мистер...

— Кронов. Александр Кронов. Мы встречались. Концерты Сероусова. Речь шла о гастрольном турне... С вами беседовал Владимир Евгеньевич Гусь.

— Так вы представляете господина Гусь? Это действительно так?

— Ну, не совсем. Я говорю о том, что наша встреча...

— До свидания. Не хочу брать ваше время. Я также крайне занят.

— Прошу меня выслушать. Я попал в беду. Мне не к кому обратиться, негде искать помощи. Наша демократия не для простых людей. Меня хотят сделать козлом отпущения и, судя по всему, в этом замешаны спецслужбы...

Дверь распахнулась моментально, однако предельно настороженный Кронов услыхал бы и дуновение сквознячка. На лице американца появилась скептическая улыбка. Двое вновь прибывших стояли молча, явно ожидая распоряжений.

Кронов лихорадочно соображал: «Хороши ребята! Дрессированные. Сразу видно — из спорта. Только подготовка, пожалуй, слабовата. Смотрят на руки — не глядя в глаза. Это вам не ринг, братцы, уличную практику, видать, не проходили».

— Проводите, пожалуйста. Мистер Кранов ошибся адресом. Передавайте горячий привет своим друзьям. Провокации не получились. Мистер Кранов, вы в каком звании?

— Минутку, мистер Саймон. Какая провокация? Это недоразумение. Я попал в беду, прошу о помощи. Выслушайте меня, ведь вы же гуманный человек, журналист наконец — а то, что я скажу, это сенсация...

— Мой журнал — не игрушка для спецслужб. Возвращайтесь к вашему полковнику — акция не удалась. Саймон — старый волк.

Американец приподнял вверх ладонь с растопыренными пальцами, и сразу за этим подчеркнуто отрешился от происходящего, погрузившись в наваленные на стол бумаги.

— Ну, пошли, чего рассиживаться! — Подступили с двух сторон одновременно, но тот, что слева, повел игру активнее. Правый пока молчал, но его рука легла на плечо чугунной тяжестью, гнула к полу, пальцы нащупывали ключицы. Серьезно играют парни: сломают, не раздумывая. Комом подступили к горлу обида и отчаяние. Все, прощай последний шанс. А правый давил, разминал пальцы, кость ныла.

Не сдержался. Короткий удар в солнечное сплетение, второй — в грудную клетку.

Теперь было достаточно времени, чтобы заняться напарником. Тот на долю секунды запоздал, но все-таки успел достать ухо Кронова, сорвав приклеенные бачки. Кронов упал на пол, уходя от следующего удара, и одновременно достав коленную чашечку противника. Попал — услышал тупой хруст, парень, падая, в свою очередь, захлебнулся воплем отчаянной боли. Однако Кронов совершенно упустил из виду первого противника — и сейчас же получил сильнейший удар в голову. Тяжело дышащий верзила навис над ним, и Александру пришлось перевернуться через себя и сделать подсечку. С таким же успехом он мог пытаться опрокинуть тяжело груженный самосвал.

Приметив, что здоровяк жадно хватает воздух разинутым ртом и прикрывает грудную клетку, снова попытался добраться до его ног. Безуспешно. Более того — ему никак не удавалось подняться самому. Дело шло к финалу. Наконец, откатившись к стене, Александр начал медленно и неуверенно подниматься, словно специально подставляя себя под удар. Глаза его помутнели, и внезапно он стремительным прыжком оторвался от стены. Уловка сработала, противник упустил момент — и серия коротких, тяжелых ударов обрушилась на его живот. Затем — ногой в шею. Охранник сдавленно хрюкнул и, опрокинув стеллаж с папками, свалился окончательно.

Кронов обернулся, переводя дыхание. Американец сидел на своем месте на удивление спокойно и даже, казалось, был весел. До него было каких-то пять метров, и преодолеть это расстояние Кронов мог бы за секунду. Но не к этому он стремился. Может быть удастся чудом исправить то, что началось так неудачно.