Сказки цыган СССР - Друц Ефим Адольфович. Страница 36

– Что это такое? Твой сын ничего в жизни не понимает. Ему уже шестнадцать лет, а ума в нем на копейку нет.

– Надо что-то делать, – говорит царь. Вызвал он ту самую старушку, что ему яблоко дала, и сказал:

– Сын у меня совсем вырос, а ничего не понимает.

– А на улицу его выводят?

– Нет, я запретил выводить его, пока не исполнится ему шестнадцать лет.

– Вот это неправильно, уважаемый царь.

– Так что же теперь делать?

Подумала старушка и говорит:

– Надо делать так. Завтра-послезавтра в городе будет ярмарка. Дайте-ка ему двух человек в провожатые, чтобы обошли с ним всю ярмарку, чтобы они ему все показали, все объяснили: мол, это свиней продают, это коров, это телят, здесь картошка продается, здесь мясо, здесь всякое оружие. Надо, чтобы ему рассказали обо всем, что есть на ярмарке. И пусть эти люди ему все подробно запишут, чтобы он не забыл.

Так царь и сделал. Однажды в воскресенье, когда в городе была ярмарка, приставил царь к Ша-Измаилу двух человек, и пошли они на ярмарку. Стали они ему все показывать – и лодки показали, и пистолеты, и дичь лесную, и домашнюю скотину – все. А тому ничего не нравится. Они уже всю ярмарку обошли, а Ша-Измаилу все неинтересно. И вот зашли они в охотничий павильон, а там в витрине стоит собака, висит охотничье ружье и сидит лесная птица. Мальчик кричит:

– Вот это я хочу!

– А больше ничего не понравилось?

– Нет, только это.

Ну, хорошо. Пошли они домой, царю доложили:

– Ему понравилось быть охотником.

Ну, царь поблагодарил этих людей, заплатил им и отпустил. А сам у сына спрашивает:

– Так тебе поправилось быть охотником?

– Да, отец.

– Ну, смотри, твоя воля.

Когда царь дал своей жене покушать яблоко, царица съела его, а семечки выбросила в окно. Подбежала собака – съела семечко, подошла лошадь – тоже съела семечко. И одновременно с Ша-Измаилом родились щенок у той собаки и жеребенок у той лошади. А теперь они выросли: щенок превратился в добрую охотничью собаку, а жеребенок стал чистокровным рысаком. Что делает царь? Дает Ша-Измаилу этого рысака и этого пса.

– Вот, – говорит, – тебе собака, лошадь, а вот охотничье ружье. Можешь идти на охоту.

– А куда идти? – спрашивает Ша-Измаил.

– А вот выйдешь из города, пройдешь по дороге километра три и увидишь лес. В этом лесу можешь охотиться, сколько твоей душе будет угодно.

– Ну, до свидания! – говорит Ша-Измаил. – Я пошел.

– До свидания, сынок.

Попрощались. Взял мальчик себе еды на дорогу и пошел.

Девять дней ходил он по лесу. Ночевал на полянах, домой не возвращался. За девять дней не встретил даже воробья. Вот на десятый день видит Ша-Измаил: сидит птица под деревом. «Ага, – думает, – это куропатка!» Вытащил он ружье, целиться стал. А птица кричит ему человеческим голосом:

– Слушай, молодой человек. Я знаю, ты – царский сын. Я – тоже человек. Не стреляй в меня!

Ша-Измаил смотрит по сторонам и понять не может, кто это с ним говорит. Опять начал целиться, а птица говорит;

– Не стреляй в меня, я – хороший человек.

– А кто ты? – спрашивает Ша-Измаил.

– Я – птица, ты в меня хочешь стрелять.

– Лети сюда, а не то я выстрелю! Девять дней я не видел дичи в глаза.

Подлетела птица к нему. Ша-Измаил спрашивает:

– Кто ты? Почему ты говоришь, что ты – человек?

– Я – девушка, мне столько же лет, сколько тебе. Но я заколдована, меня превратили в птицу и велели летать по лесам. Но пройдет немного времени, и я снова приму свой облик.

Не поверил ей Ша-Измаил, сказал:

– Только тогда поверю тебе, когда ты превратишься в девушку.

Что птица сделала? Взяла и превратилась в девушку. И была она так красива, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Парень аж окаменел от такой красоты. А потом она опять превратилась в птицу.

– Ну как, нравлюсь?

– Нравишься.

– Ну, тогда женись на мне.

– Давай!

Говорит птица:

– Скажи мне, как у вас, в вашем царстве, сватают, как свадьбы играют?

– Ну как? Приезжают родные жениха к родным невесты и сватают, а потом свадьбу играют.

– Вот и ты так сделай. Приезжай ко мне, к моим родным.

– А куда ехать, где ты живешь?

– Поезжай за девять царств, за девять государств, через девять рек, через девять морей, через девять полей. Только тогда ты найдешь меня.

Сказала птица эти слова и улетела.

Вернулся Ша-Измаил домой, лег на свою кровать и заснул. Спал он три дня и три ночи. Царь велел слугам:

– Не трогайте его, человек с охоты вернулся, устал.

Когда через три дня Ша-Измаил встал, ему принесли поесть и попить, но он не стал ни пить, ни есть, знай только сидит себе на кровати и думу думает. Подходит к нему царь, спрашивает его, а он молчит. Что такое? Вызвали ту старушку – та тоже ничего сделать не может, ни одного слова вырвать у него не в силах. Ша-Измаил только молчит и о чем-то думает. Что делает царь? Пишет объявление: «Кто добьется от моего сына хоть одного слова, тому отдам полцарства». Ну, кто пошел? Идут разные колдуны и колдуньи к нему – никто ничего сделать не может.

В один прекрасный день собрался народ у царского объявления, идет разговор. Подошел тут один горький пьяница и спрашивает у людей:

– Что вы тут стоите и что читаете?

– Эх, дурак, – стали говорить люди, – вечно ты, пьяница, в корчме сидишь. Шел бы ты лучше к царю, если башка у тебя работает. У него сын уже третий год молчит. Если найдется такой человек, что сможет сына царского разговорить, тому обещали богатую награду.

Обрадовался пьяница, сорвал то объявление, в карман себе положил и прямо к царю направился.

Стучится в ворота:

– Дайте мне царя сюда!

Доложили царю:

– Тут пришел один по объявлению.

Царь велит:

– Ведите его сюда!

Привели пьяницу. Тот говорит:

– Это ты, царь, писал это объявление?

– Да, я.

– Твой сын не говорит уже третий год. Может, он думает о чем-то, может, у него есть что-нибудь на душе? Я сделаю так, что он заговорит. А что ты мне дашь за это?

– Что дам? Я же обещал полцарства.

– Нет, я не хочу.

– Ну, тогда дам тебе лошадей, быков, коров.

– И этого мне не надо.

– А что ты хочешь?

– Дай мне одну бочку спирта и одну бочку вина портвейного, больше мне ничего не надо.

Он же пьяница. Что ему еще требуется? Ну, выделил царь ему подводу, погрузил пьяница эти бочки и повез к себе домой. Пришел обратно.

– Это, – говорит, – мое. Теперь дай мне еще пол-литра водки и четверть вина, и я пойду к твоему сыну.

Царь дал ему, что тот просил. Поставил пьяница все это на стол и говорит:

– А теперь все уходите, я должен с ним вдвоем остаться.

Все ушли – царь, его жена, слуги, и он остался вместе с Ша-Измаилом.

А раньше электричества не было, и жгли керосиновые лампы. На этих лампах были такие колечки, чтобы их вешать на стену. Повесил пьяница лампу на стену, сам сел за стол, взял два стакана и налил водки.

Говорит:

– Ну, что, дружок, дорогая моя лампа, давай выпьем? Ах, ты водку не любишь? А портвейн? Ну, давай налью тебе портвейна.

Выливает водку, наливает вина.

– Ну, – говорит, – за счастье твое, за здоровье!

Он сам говорит и сам себе отвечает.

– Лампа, а не можешь ли ты рассказать мне какую-нибудь сказку или рассказ старинный? А, ты еще мало выпила! Ну, я тебе налью.

Наливает пьяница еще раз по стакану и говорит:

– А может, ты знаешь какой-нибудь веселый анекдотик?

Вот так он и разговаривает с лампой: за обоих говорит, за обоих вино пьет. А царский сын за всем этим наблюдает и молчит. Говорит пьяница с лампой, говорит, а та тоже молчит.

– Да что же ты все молчишь? – закричал пьяница и как ударит по лампе. А Ша-Измаил смеется:

– Ха-ха-ха! Вот дурак! С лампой разговаривает!

А за дверью царь с царицей и все слуги слышат, что Ша-Измаил смеется, и в комнату заходят. Говорит царь: