Сказки цыган СССР - Друц Ефим Адольфович. Страница 72

Не стали медлить цыгане, наутро же похоронили старуху в чистом поле. Все сделали они, как в таких случаях полагается. Решили цыгане еще одну ночь переночевать, а на следующее утро двинуться в путь.

Эта ночь прошла уже спокойно: ни змей не было, ни огней, ни криков. Раньше всех встали наутро цыганки, и пошли в село еды на дорогу собрать. По пути зашли они на могилу колдуньи, глядят, а на могильном холме кусок материи лежит. Поняли цыганки, что не в тех тряпках похоронили они колдунью, как она просила. Испугались они, что не оставит теперь колдунья их в покое. Побежали они назад, в табор, а там уже беда случилась: во всем таборе не осталось ни одной живой лошади. Рассказали цыганки на цыганском совете, что они видели. И решил совет цыганских стариков пойти и раскопать могилу, чтобы выполнить последнюю волю колдуньи. Хоть и грех это великий, да делать нечего.

Раскопали цыгане могилу, открыли крышку гроба, глядят, а колдунья лежит, и на губах ее улыбка играет. Положили цыгане в гроб эти тряпки, закопали колдунью и ушли. С тех пор в таборе не случалось никаких бед.

85. Почему ночью на небо смотреть опасно {122}

Кочевал цыганский табор. И вот отстала от табора одна кибитка. Сколько эти отставшие цыгане ни кружили по незнакомым местам, никак догнать табор не могут.

– Черт бы их побрал! – говорит старая цыганка. – Что же они нас не подождали?

А Бо?лда, младший сын этой цыганки, говорит:

– Не расстраивайся, мама, может, они нас ищут. Что их ругать, когда мы сами виноваты?

Вот едут эти цыгане, пытаются табор догнать. В дороге устали и, не дожидаясь темноты, остановились на ночлег. А места вокруг глухие, лес, чаща непролазная, а кое-где виднеются развалины домов, – наверное, когда-то здесь люди жили.

Разбили цыгане шатер, разожгли костер, чай вскипятили, поели, попили и спать легли. С устали все заснули мертвым сном. Только Болда не спит, с боку на бок ворочается, думу думает. Надоело Болде ворочаться, встал он, вышел из шатра, сел на камушек и стал на небо смотреть.

Вдруг, откуда ни возьмись, появился старый дед. Подходит он к Болде и говорит таким писклявым голоском:

– Ты что здесь сидишь? Тут люди ходят, а ты мешаешь. А ну, ступай прочь отсюда!

Болда на него даже не посмотрел, сделал вид, что никакого внимания на деда не обращает: он не мог понять, откуда взялся этот дед в таком глухом месте. Однако встал Болда и отошел в сторону, подальше от шатра, снова сел и принялся на небо смотреть. А к нему опять этот дед подходит и уже злее говорит:

– Ты чего здесь расселся? Или не видишь, что мешаешь? А ну, отойди в сторону!

Опять Болда встал и отошел в сторону, так отошел, что и шатра уже не видно. А дед не унимается.

– Отойди, – кричит, – не мешай!

Дед кричит, а Болда все дальше отходит.

Так бы шел и шел Болда, глядя на небо, но вдруг он споткнулся и ударился обо что-то головой. Вот тут он и спохватился: «Куда я иду? Зачем я иду?» Поднялся Болда, огляделся по сторонам, видит: рядом с ним дед стоит и в руках здоровую палку держит. Все ближе и ближе подходит к нему дед, а потом как закричит:

– Отойди в сторону, не путайся под ногами! Что ты мешаешь хорошему человеку?

Со всех ног кинулся Болда, а дед за ним бежит и покрикивает: – В сторону, в сторону отойди!

Долго бежал Болда, пока не наткнулся на копну сена. Видать, кто-то косил траву и оставил. Схватил Болда охапку и зажег. Сразу все утихло, не видать никакого деда. Как потух огонь, дед тут как тут.

Всю ночь Болда глаз не сомкнул. Вот уже и сено кончилось. Но тут, к счастью, светать стало, и от деда даже следа не осталось. Огляделся Болда, а шатра их и не видать. Весь день искал парень своих, только под вечор отыскал.

С тех нор Болда зарекся по ночам на небо смотреть.

86. Как покойник с женой прощался {123}

Спустились сумерки, и молодая цыганка, устав от дневных дел, решила прилечь на старый топчан, сколоченный из досок. Она окинула взглядом уютный дом, прислушалась к сопению спящих детей. Присев на край топчана, цыганка была готова камнем упасть на постель и заснуть, но тут в окно полились капли дождя. Совсем недавно муж ее разбил это окно, когда пытался в очередной раз избить цыганку. Дождь ронял капли на подоконник, и, подобно этому дождю, полились у цыганки слезы из глаз. Она подумала: «Пропала моя головушка, пропали мои деточки». Утерев концом платка слезы, цыганка подошла к окну, вытерла капли на подоконнике и занавесила окно старым покрывалом. А потом она наконец легла и залилась горькими слезами.

Еще недавно в этом доме слезы лились каждый день, потому что каждый раз, когда муж приходил домой, он начинал скандалить и бить свою жену. И вот однажды пришли в дом какие-то незнакомые люди и забрали цыгана, не дав ему попрощаться с детьми и хлестнуть напоследок кнутом цыганку. А дело было в том, что в соседнем хуторе пропали бычки, а мясо этих бычков муж цыганки продавал на базаре в городе. Вот и все, что ей удалось узнать.

Внезапно среди ночи цыганку разбудил стук в окно. Проснувшись, цыганка оторвала голову от промокшей от слез подушки. И тут она сразу забыла обо всем, что так сильно сдавливало ей сердце: в окне она увидела лицо мужа. Цыган улыбался ей и манил рукой. Ни о чем не думая, цыганка соскочила с топчана и бросилась к двери. И только здесь она замерла, словно что-то ее обожгло. Она вспомнила, что с вечера занавесила окно покрывалом, а значит, лицо мужа никак не могло показаться ей. Да и разве мог он так неожиданно прийти домой? И тут она снова услышала стук в окно и тихий, но грубый голос мужа:

– Открывай, Галю, это я пришел!

Рука цыганки уже лежала на засове, но сердце ныло: не открывай! Зная характер мужа, цыганка ждала, когда он, постучав в окно, поднимется на крыльцо и, ругаясь, начнет стучать в дверь ногами и руками. А голос мужа продолжал просить:

– Открой, это муж твой домой пришел, отец твоих детей!

Тут цыганка услышала, что он поднялся по ступенькам и принялся стучать в дверь, осыпая ее проклятиями:

– Да чтоб ты исчезла, как плевок в воде! Да чтоб ты пропала в один миг!

Цыганка так часто слышала эти слова, что не испугалась, а скорее обрадовалась. Рука цыганки уже открывала засов, но тут она посмотрела на спящих детей и остановилась. А дверь была готова обрушиться от громкого голоса мужа. Тогда, закрыв глаза, цыганка стала шептать молитву, которую знала. От страха она коверкала и не договаривала слова. И тут за дверью все стихло.

Долго еще стояла цыганка, прислушиваясь к каждому шороху, но вокруг стояла мертвая тишина. Цыганка прилегла к своим детям и, шевеля губами, долго что-то шептала. Она просила о чем-то того, кто смотрит с неба на беды людей и делает их более несчастными. А рано утром она пошла к соседке и все ей рассказала.

– Это душа мужа твоего приходила с тобой прощаться, – сказала ей соседка, не раздумывая.

Пошла цыганка обратно и возле дома услыхала крики и плач: во дворе на большой телеге лежал ее мертвый муж.

87. Утопленник {124}

Давно это было. Но и в те старые времена не все цыгане кочевали, многие вели оседлый образ жизни. Вот о таких здесь и пойдет разговор.

Однажды в теплую весеннюю пору собралась вся деревня на ярмарку. Цыган Григорий поговорил с родными и тоже решил ехать вместе с мужиками. Запряг он своего гнедого и с утра пораньше отправился в дорогу. А ехать было далеко. Было уже совсем светло, когда цыган отстал от всех и заблудился в незнакомом месте. Обычно любая дорога для цыгана – это как линия на руке: все видно и ясно, куда дорога ведет. Но на этот раз Григорий долго плутал, пока не попал к реке. Видит цыган: через реку мост поставлен, а вдалеке за мостом какие-то голоса слышатся. Тронул цыган коня и поспешил на людские голоса.