Ленин (Глава 3) - Волкогонов Дмитрий Антонович. Страница 6

197

пишет в Кларан Инессе: "В Россию, должно быть, не попадем! Англия не пустит. Через Германию не выходит"25.

Возможно, что ничего бы с поездкой так и не вышло, тем более что Ленин откровенно боялся ареста в Англии или немецких подлодок в море. И, кто знает, останься он в Швейцарии до конца войны, сочиняя "Письма из далека", состоялся ли бы октябрьский переворот? Троцкий позже утверждал, что Октября бы не было без Ленина и его... Но ситуация была такой, что в переезде Ленина и его соратников в Россию были заинтересованы не только большевики, но и, особенно, германское военное руководство. Там давно следили за большевиками, оказывая им через подставных лиц крупную финансовую помощь.

В Берлине германский канцлер Бетман-Гольвег слушал доводы "за" не только от генерального штаба, но и от некоторых "собственных" социал-демократов, и в особенности от Гельфанда-Парвуса, издававшего в то время журнал "Ди Глоне". Парвус, беседуя с германским послом в Копенгагене Брокдорф-Ранцау, настаивал на том, что сепаратный мир с Россией опасен. Царь тогда просто задушит революцию. Нужна только победа Германии. Парвус еще не знает, что Ленин вскоре публично заявит, что он всегда был против сепаратного мира с Германией. В своей статье "Где власть и где контрреволюция?", опубликованной 19 июля 1917 года в газете "Листок "Правды", Ленин категорически утверждал, что "сепаратный мир с Германией самым решительным и бесповоротным образом всегда и безусловно отвергал!!"26. Вождь большевиков, как мы уже неоднократно отмечали, давно стоял за поражение своего правительства, а значит, и России в войне; стоял за превращение ее в гражданскую как предтечу победы его революции. Во имя власти Ленин не погнушался натянуть на свою плотную фигуру плащ "пораженца".

Такая позиция лидера большевиков глубоко совпадала и с намерениями германского генерального штаба, ибо голос немецких "пораженцев" был неизмеримо слабее и глуше. В своих воспоминаниях известный государственный и политический деятель Германии Эрих Людендорф, "военный мозг нации", писал: "Помогая Ленину поехать в Россию (через Германию из Швейцарии в Швецию. Д.В.), наше

198

правительство принимало на себя особую ответственность. С военной точки зрения это предприятие было оправданно. Россию было нужно повалить"27 (курсив мой. - Д.В.). Хотя и цинично, но в высшей степени откровенно. Ведь большевистская революция могла предоставить Германии неслыханный шанс выиграть войну, которую она уже проиграла! Людендорф открыто говорил позднее, что советское правительство "существует по нашей милости".

Заметим, к слову, что, когда в мае 1920 года на заседании Политбюро встал вопрос о публикации на русском языке воспоминаний Людендорфа, все присутствующие (Ленин, Троцкий, Сталин, Каменев, Томский, Преображенский) единодушно сошлись на том, что следует "перевести и напечатать лишь те места книги, которые относятся к брестским переговорам"28. Захватив власть, они уже не очень боялись разоблачения, но все же неприятно... Добиваясь поражения России, большевики служили не только целям своей партии, но и фактически устремлениям германского милитаризма.

Как читатель, видимо, понимает, автор в своей книге не может обойти вопрос о так называемом "немецком факторе" в русской революции. Этому вопросту посвящена обширная литература, особенно за рубежом. Русские марксисты предпочитали об этом не говорить, следуя просьбе Ленина (которая, впрочем, не была напечатана сразу после написания): "еще и еще раз просим всех честных граждан не верить грязным клеветам и темным слухам"29. Большевики никогда не пытались аргументированно, доказательно отвести обвинения в прямом или косвенном сговоре с Германией в стремлении "повалить Россию". Хотя финансовая связь, видимо, была косвенной, опосредованной, было трудно, просто невозможно опровергать свои пораженческие призывы. Лучше молчать или демагогически огрызаться: "Не верьте клеветникам". Если и были поползновения оправдаться, то они были неуклюжими, неубедительными, декларативными типа ленинского заклинания: "Просим всех честных граждан не верить грязным клеветам и темным слухам". Просим... не верить. И все.

Как же дело было в действительности? Были ли прямые (или косвенные) договоренности большевиков и германских представителей в вопросах "пропаганды мира" (именно так

199

всегда предпочитали публично говорить в Берлине, касаясь этой щекотливой темы)? Получали ли большевики немецкие деньги "на революцию"? Какую роль во всем этом играл Парвус, которого А.И.Солженицын называет автором грандиозного "плана"? Великий писатель в своем историческом исследовании "Ленин в Цюрихе" утверждает, что план Парвуса заключался в "уничтожающем разгроме России и революции в ней! Если Россия не будет децентрализована и демократизована - опасность грозит всему миру. Победа Германии в войне принесет классовые завоевания пролетариату. Победа Германии - победа социализма!"30.

Крупный историк С.П.Мельгунов, приговоренный большевиками в 1920 году к смерти, но затем высланный за границу, написал около десятка книг о русской революции. Одна из них - "Золотой немецкий ключ большевиков" прямо утверждает: "В кармане Парвуса, связанного и с социалистическим миром, и с министерством иностранных дел, и с представителями генерального штаба, надо искать тот "золотой немецкий ключ", которым открывается тайна необычайно быстрого успеха ленинской пропаганды"31.

С выводами А.И.Солженицына, С.П.Мельгунова, многих других писателей и историков созвучно и серьезное документальное исследование, осуществленное учеными Земаном и Шарлау: "Купец революции"32. Открытие партийных архивов в России после памятного августа 1991 года приблизило к разгадке многих исторических ребусов, составленных большевистской революцией. В целом феномен "немецкого золотого ключа" можно представить как дилемму мистификации и тайны. Автор настоящей книги в результате анализа огромного количества самых различных советских и зарубежных материалов пришел к выводу, что "немецкий фактор" не мистификация, а историческая тайна, с которой уже давно шаг за шагом стягивается непроницаемый полог. Я не могу категорически утверждать, что после моей книги все в этом вопросе станет ясно. Нет. Тайна сия велика. Многие действия узкого круга большевиков осуществлялись на вербальной, словесной основе. Многие, очень многие документы после октябрьского переворота были уничтожены, тем более что Ленин умел хранить тайны. Устойчивой, непреходящей ленинской страстью была его любовь к секретам, подпольным конспиративным