За кулисами второй мировой войны - Волков Федор Дмитриевич. Страница 27

Советское предложение было обсуждено на узком заседании болгарского правительства с участием царя Бориса и отклонено. Причина все та же: профашистски настроенное правительство Филова уже тогда вело переговоры с Германией. Царь Борис при встрече с Гитлером подобострастно заверял его: "Не забывайте, что там, на Балканах, вы имеете верного приятеля, не оставляйте его".

17 января 1941 г. Советское правительство вновь заявило германскому правительству, что Советский Союз рассматривает восточную часть Балканского полуострова как зону своей безопасности и не может быть безучастным к событиям в этом районе. Однако антинародная политика царского правительства Болгарии нашла свое логическое завершение: 1 марта 1941 г. Болгария присоединилась к Тройственному пакту. Ее территория фактически была оккупирована германскими войсками. 4 марта Советское правительство выступило с заявлением, разоблачив политику болгарского правительства. Этот акт, указывалось в заявлении, "ведет не к укреплению мира, а к расширению сферы войны и к втягиванию в нее Болгарии". Советское правительство осуждало подобный курс внешней политики Болгарии, превращавший ее в сателлита гитлеровской Германии. Хотя в тот период не удалось предотвратить следование Болгарии по этому опасному курсу, СССР продемонстрировал симпатии советского народа к своим болгарским братьям.

Весной 1941 г. для Советского правительства становилось очевидным, что фашистская Германия готовит нападение на Югославию. Несмотря на то что королевское югославское правительство проводило враждебную СССР политику, более 20 лет отказываясь установить дипломатические отношения с Советской страной, югославский народ всегда питал дружеские чувства к советскому народу. Он видел в лице СССР наиболее последовательного борца с фашизмом. Под давлением народных масс 25 июня 1940 г. югославское правительство установило дипломатические отношения с СССР. Тем не менее оно продолжало антинациональный, антисоветский курс в политике.

В конце марта 1941 г. германофильское правительство Цветковича, присоединившееся к Тройственному пакту и втягивавшее Югославию в орбиту войны, было свергнуто. Это событие ускорило гитлеровскую агрессию против Югославии. 5 апреля 1941 г. за 3 часа до вероломного вторжения Германии в Москве был подписан советско-югославский договор о дружбе и ненападении, предусматривавший политику дружественных отношений, в случае если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению.

Мировая общественность расценила этот договор как поддержку Советским Союзом Югославии и осуждение фашистской агрессии. Осуждением акта агрессии Венгрии, присоединившейся к нападению на Югославию, являлось и сообщение Наркоминдела от 13 апреля 1941 г. Хотя в нем осуждалась Венгрия, но фактически заявление было адресовано Берлину, где находился истинный вдохновитель агрессии. Однако гитлеровская. Германия не вняла этому предупреждению.

Как уже упоминалось выше, гитлеровская Германия пыталась "заставить Японию как можно скорее предпринять активные действия на Дальнем Востоке".

В это время в японской политике происходила борьба двух направлений. Представители сухопутной армии — генералы Танака, Араки, Доихара, Тоёда, Умэдзу, Угаки, командование Кванту некой армии, а также некоторые министры стояли за распространение японской агрессии на север, против СССР.

Наоборот, политики, командование военно-морских сил, принц Коноэ, адмирал Ионай, Окада, Сигемицу, Кидо и другие считали СССР слишком опасным противником и потому стояли за расширение японской агрессии в южном направлении — в район Юго-Восточной Азии и владений Соединенных Штатов Америки на Тихом океане.

Однако японское правительство помнило о предметном уроке Хасана и Халхин-Гола и считало необходимым урегулировать многие спорные вопросы с СССР. В начале июля 1940 г. японское правительство через своего посла в Москве Того предложило начать переговоры о заключении советско-японского пакта о нейтралитете. Советское правительство дало согласие, считая, что его подписание укрепит мир на Дальнем Востоке. Но переговоры тормозились из-за нереальных требований Японии. Японцы требовали от СССР… продажи Северного Сахалина. СССР не только отверг это наглое предложение, но и потребовал ликвидации японских угольных и нефтяных концессий на Северном Сахалине.

В течение февраля 1941 г. на заседании координационного комитета (главной ставки и правительства) была утверждена программа внешней политики Японии, касавшаяся принципов ведения переговоров с Германией, Италией и Советским Союзом. В ней был предусмотрен план заключения договора с СССР. Неудачи у Хасана и Халхин-Гола заставляли японских политиков быть более осмотрительными в осуществлении агрессивных планов, направленных против СССР. Во время своего визита в Берлин и Рим в марте — апреле 1941 г. японский министр иностранных дел Мацуока имел определенные инструкции правительства не подписывать каких-либо договоров, связывающих действия Японии, не давать никаких обещаний. Наоборот, во время пребывания в Москве он имел полномочия подписать договор о нейтралитете. Возникала довольно своеобразная ситуация: яростный сторонник войны с СССР Мацуока вынужден был подписать пакт, заключению которого он противодействовал.

Во время переговоров в Берлине, состоявшихся 26 марта, Гитлер и Риббентроп усиленно убеждали Мацуоку в необходимости участия Японии в военных действиях против СССР, как только их начнет Германия. "На Востоке, говорил Риббентроп Мацуоке, — Германия держит войска, которые в любое время готовы выступить против России…"

Мацуока заверил Гитлера и Риббентропа, что Япония придет на помощь Германии в случае советско-германской войны, разорвет пакт о нейтралитете. Но это было скорее его личное обязательство, а не мнение кабинета Коноэ.

На обратном пути из Берлина в Токио Мацуока снова остановился в Москве. Он заявил о согласии японского правительства подписать пакт о нейтралитете. Советское правительство, верное политике мира, пошло на этот шаг, хотя и знало о вероломстве некоторых японских политиков типа Мацуоки, Араки, рассматривавших пакт как тактический маневр правительства Японии, как ширму для прикрытия подготовки войны с СССР. В условиях приближающегося нападения Германии со стороны СССР было бы неразумно отвергать подобное предложение Японии.

Японо-советский пакт, который был подписан 13 апреля 1941 г. и по которому обе стороны обязались "поддерживать дружественные отношения между собой и взаимно уважать целостность и неприкосновенность", был важным звеном в цепи дипломатических мероприятий Советского правительства, направленных на подрыв планов агрессии фашистской Германии и милитаристской Японии. Он уменьшал для СССР угрозу войны на два фронта, поскольку на ближайшее время Япония намеревалась поддерживать мирные отношения с Советской страной.

В имевшей место 16 апреля 1941 г. в Лондоне беседе между министром иностранных дел Англии Иденом и советским послом И. Майским последний отметил: "Пакт уменьшает опасность войны между СССР и Японией".

Вместе с тем советско-японский пакт был свидетельством дипломатического поражения Германии, рассчитывавшей на вовлечение Японии в войну против СССР.

Таким образом, дипломатическая битва между Берлином и Москвой была выиграна советской дипломатией. Главный итог этой борьбы состоит в том, что СССР удалось сохранить мир, не допустить втягивания страны в войну в крайне неблагоприятной международной обстановке 1939–1940 гг. Активная внешняя политика Советского Союза накануне и в начальный период второй мировой войны предотвратила создание единого антисоветского фронта капиталистических держав. К лету 1941 г. для СССР не существовало угрозы внешнеполитической изоляции. Наоборот, советская внешняя политика закладывала фундамент для создания антифашистской коалиции.