Трагедия русского офицерства - Волков Сергей Юрьевич. Страница 32

Однако после оставления Добровольческой армией Ростова связь со штабом фронта прервалась, и последний, растерявшись и не считая возможным рисковать, издал приказ о расформировании добровольческих частей, освобождающий всех записавшихся от подписки. «Агитация против похода изводит, со всех сторон каркают представители генеральских и штаб-офицерских чинов; вносят раскол в офицерскую массу. Голос малодушия страшен, как яд. Колебания и сомнения грызут… Только неодолимая сила должна останавливать, но не ожидание встречи с ней. А все же тяжело», — писал в дневнике Дроздовский [350]. 2-я бригада ген. Белозора в Кишиневе (около 1000 ч) была распущена, но Дроздовский отказался подчиниться и, пробившись сквозь заслоны румынских войск, пытавшихся разоружить отряд, со своей бригадой и присоединившимися к ней офицерами 2-й бригады (60 чел.) и других частей 26 февраля 1918 г. вышел в поход на Дон [351].

Отряд Дроздовского состоял из следующих частей: стрелковый полк (ген… Семенов), конный дивизион (штабс-ротмистр Гаевский) из двух эскадронов (штабс-ротмистр Аникиев и ротмистр Двойченко), конно-горная батарея (капитан Колзаков), легкая батарея (полковник Ползиков), гаубичный взвод (подполковник Медведев), броневой отряд (капитан Ковалевский), техническая часть, лазарет и обоз. Начальником штаба отряда был полковник М. Войналович, его помощником — подполковник Лесли, начальником артиллерии генерал-лейтенант Невадовский (поступивший сначала рядовым). Отряд насчитывал 1050 чел., из которых 2/3 (667 чел.) были офицеры — все молодые (штаб-офицеров, кроме штабных, было всего 6 человек) [352].

По пути к отряду присоединялись офицеры и добровольцы, но далеко не все. «Офицерство записывается позорно плохо и вяло.» Мелитополь дал около 70 ч, Бердянск — 70–75, Таганрог — 50, большая группа офицеров из Одессы осталась на месте, дезориентированная ложным известием о гибели отряда [353]. Пройдя с боями огромное расстояние, отряд Дроздовского 21 апреля 1918 г. взял Ростов и соединился с восставшими казаками, освободив с ними Новочеркасск. В Новочеркасске поступало ежедневно так много добровольцев, что через 10 дней Офицерский полк развернулся из одного батальона в три, а численность всего отряда возросла до 3 тыс. человек. 27 мая отряд Дроздовского торжественно соединился с Добровольческой армией [354].

Южная Армия, формировавшаяся в Киеве союзом «Наша Родина» (герцог Г. Лейхтенбергский и М. Е. Акацатов), имела монархическую и прогерманскую ориентацию. В июле 1918 г. при союзе в Киеве было образовано бюро (штаб) Южной Армии, которым руководили полковники Чеснаков и Вилямовский, имевшее целью вербовку добровольцев и отправку их в Богучарский и Новохоперский уезды Воронежской губ., где формировалась 1-я дивизия ген. В. В. Семенова. Начальником штаба армии был приглашен ген. Шильдбах (бывший командир л. — гв. Литовского полка), начальником контр-разведки Южной Армии в Киеве в августе 1918 г. был будущий создатель Русской Западной армии подполковник Бермонт (кн. Авалов). В августе началось формирование 2-й дивизии ген. Джонсона в Миллерово и штаба корпуса. В течение 3-х месяцев по всей Украине было открыто 25 вербовочных бюро, через которые отправлено в армию около 16 тыс. добровольцев, 30 % которых составляли офицеры, и около 4 тыс. в Добровольческую армию через Краснова [355]. В конце августа были сформированы эскадрон 1-го конного полка (полковник Якобсон) в Чертково и пехотный батальон в Богучаре. В штаб армии начали поступать предложения от целых офицерских составов кавалерийских и пехотных полков, сохранивших свои знамена и штандарты, вступить в армию при условии сохранения их частей [356].

Гетман Скоропадский активно поддерживал идею создания Южной армии. Именно он передал в армию кадры 4-й пехотной дивизии (13-й Белозерский и 14-й Олонецкий полки), из которых планировалось еще весной создать Отдельную Крымскую бригаду украинской армии. Кроме того, Южной армии были переданы кадры 19-й и 20-й пехотных дивизий, почти не использованные в гетманской армии. Именно они послужили основой для 1-й и 2-й дивизий Южной армии, а в начале 1919 года организационно вошли в состав Добровольческой армии 5-й дивизией и 13-м Белозерским полком 3-й дивизии.

Предполагалось, что Южная Армия будет действовать вместе с Донской, и атаман требовал перевода этих формирований в Кантемировку. После перевода их в район Чертково и Кантемировки, обнаружилось, что насчитывается едва 2000 ч, в т. ч. не более половины боеспособных, «остальные, — как писал Донской атаман, — священники, сестры милосердия, просто дамы и девицы, офицеры контрразведки, полиция (исправники и становые), старые полковники, расписанные на должности командиров несуществующих полков, артиллерийских дивизионов и эскадронов и, наконец, разные личности, жаждущие должностей губернаторов, вице-губернаторов и градоначальников, с более или менее ярким прошлым». Краснову пришлось выгнать более половины офицеров и просить Деникина о присылке их из Добровольческой армии, в чем ему было отказано [357]. К октябрю боевой элемент Южной Армии исчислялся всего 3,5 тыс. людей [358]. К концу октября. после четырех месяцев формирования Южная Армия насчитывала едва 9 тыс. штыков. Она была передана Северо-Восточному фронту Донской армии как «Воронежский корпус», и 7 ноября ген. Семенов со своей дивизией выступил на фронт. Однако в ноябре при 3000 шт. на фронте армия имела в тылу более 40 штабов, управлений и учреждений и в ней числилось около 20 тыс. чел. [359].

Астраханская Армия формировалась в Киеве независимо от Южной рядом организаций крайне правого толка и в отличие от последней была очень тесно связана с германским командованием [360]. Одним из ее организаторов был полковник Потоцкий [361]. Астраханский корпус во главе с Астраханским атаманом кн. Тундутовым (начальник штаба полковник Рябов) насчитывал около 3000 ч пехоты и 1000 конницы и оборонял степи за Манычем. После 1-го Кубанского похода в Астраханскую армию по призыву штабс-капитана Парфенова перешли до 40 только что произведенных в нем офицеров (через полтора месяца от них осталось 8 чел.) [362]. В Астраханской армии служило также немало офицеров-уроженцев нижнего Поволжья [363]. Саратовский корпус (в начале формирования именовался Русской народной армией) формировался летом 1918 г. на севере Донской области и действовал на царицынском направлении [364]. Он никак не мог вырасти больше бригады; составленная из крестьян Саратовской губ., она воевала в составе Донской армии [365].

Саратовская и Астраханская армии так же формировались при непосредственном участии гетмана Скоропадского. Этим армиям (как и Южной) из украинской казны были переданы громадные суммы на содержание. Реально же в Астраханском корпусе был сформирован лишь 1-й Астраханский пехотный полк, а в Саратовском — несколько отдельных «полков» крайне малой силы.

Ген. Гурко отмечал, что немецкое командование, видя в Добровольческой армии силу себе враждебную, почти столь же мечтающую о возобновлении войны с Германией, как и о свержении большевиков, препятствовало поступлению в нее добровольцев, поощряя, напротив, комплектование Южной Армии, однако «гвардейское офицерство в Южную Армию не шло, считая ее прогерманской, и инстинктивно стремилось в Ростов и Новочеркасск». Н. Н. Головин также писал, что «немецкие формирования не пользовались той популярностью, какой пользовалась Добровольческая армия» [366]. Тем не менее, по мнению А. С. Лукомского, Добровольческой армии был нанесен существенный вред: «Очень и очень многие из хороших офицеров, стремившихся попасть в Добровольческую армию Деникина, теперь или шли в Южную армию, или, не идя ни туда, ни сюда, заняли выжидательную позицию, выясняя, какие же лозунги в Добровольческой армии. Это же послужило причиной задержать свой отъезд в Добровольческую армию и для менее устойчивой части офицеров, нашедших предлог и объяснение для неисполнения своего гражданского долга» [367]. После поражения Германии В. В. Шульгин обратился в № 36 газеты «Россия» к руководителям Астраханской и Южной армий с письмом, где, в частности, говорилось: «Ваша тяжкая жертва была принесена напрасно» и советовал «соединиться с людьми, которые, как и вы любят Россию, но которые шли к ее спасению другими путями». Сам Шульгин считал, что в скором времени следует ожидать массового бегства офицеров из Южной армии в Добровольческую (на что ген. Драгомиров писал ему, что «нужно успокоить офицеров Южной Армии и убедить их не уходить из ее рядов, т. к. в скором времени все равно они попадут под наше начальство») [368].