Трагедия русского офицерства - Волков Сергей Юрьевич. Страница 41

Возрождение кавалерийских полков встречало на первых порах противодействие командования, опасавшегося распыления кавалерийских офицеров по мелким формированиям. «В армии имелось большое количество кавалерийских офицеров, были некоторые полки, весь офицерский состав коих почти полностью находился в армии. Некоторые из кавалерийских частей сумели сохранить и родные штандарты. Офицеры мечтали, конечно, о воссоздании родных частей. однако штаб главнокомандующего эти стремления не поощрял» [506]. Но в дальнейшем именно кавалеристы дали наибольшее количество возрожденных полков [507]. Судьбы кавалерийских (гвардейских и армейских) полков представлены в таблице 6 [508].

Из 1-го гусарского Сумского полка в Сибири воевали 12 офицеров, 3 — на Севере, 3 — в Северо-Западной армии, на Юге в созданном в декабре 1918 г. в Одессе эскадроне (потом дивизионе) к июню 1919 г. было 43 офицера; за войну в полк было принято 8 офицеров и в эмиграции 8 [509]. К концу 1918 г. в Добровольческой армии было 23 офицера 4-го гусарского Мариупольского полка и несколько офицеров в Донской; полк был возрожден в Донской армии 12. 07. 1919 г. В нем воевало более 30 коренных офицеров [510]. Почти все офицеры 7-го гусарского Белорусского полка собрались в декабре 1918 г. в Одессе, где сформировали эскадрон [511]. Из 9-го гусарского Киевского полка осенью 1918 г. в Добровольческую армию прибыло 13 офицеров, в Галлиполи прибыло 25 офицеров [512]. Ядром к восстановлению 10-го гусарского Ингерманландского полка послужил ординарческий взвод, сформированный из офицеров кавалерии при 1-й конной дивизии [513], в октябре в развернутом на его основе дивизионе было 16 кадровых офицеров полка с полковым штандартом [514]. 12 офицеров этого полка в феврале 1918 г. пыталась пробиться на Дон, но была схвачена, остальные оставшиеся на квартирах в Чугуеве, не пожелав служить у гетмана, летом группами прибыли в Добровольческую армию [515]. В Добровольческой армии воевали почти все офицеры полка, состоявшие в нем к моменту революции — 41 офицер [516]. 7 офицеров 17-го гусарского Черниговского полка принимали участие в 1-м Кубанском походе и затем рядовыми служили в 1-м конном офицерском полку, другая группа офицеров полка собралась летом 1918 г. в Киеве и служила в русских добровольческих дружинах; после ее прибытия в Добровольческую армию там был сформирован дивизион полка [517].

Из 1-го уланского Петроградского полка 2 офицера были расстреляны в Киеве в январе 1918 г., 1 воевал с 1918 г. в Кубанских частях, 4 — воевали в армии адм. Колчака, 4, встретившись в Киеве, решили отправиться в Добровольческую армию, где был возрожден полк, куда стеклись рассеянные по другим частям офицеры. Кроме того, за время войны в полк были приняты 7 офицеров кавалерии и 5 пехоты. В Галлиполи прибыло около 90 ч, в т. ч. 8 офицеров [518]. Большинство офицеров 5-го уланского Литовского полка были в Сибири, в армии Колчака [519]. Офицеры 12-й кавдивизии (28 чел.) прибыли в Новочеркасск 24. 06. 1918 г. во главе с ген. Чекотовским. К моменту формирования эскадрона было 20 офицеров 12-го уланского Белгородского полка, в Галлиполи прибыли 32 [520]. Через ряды 14-го уланского Ямбургского полка за Великую и гражданскую войну прошло 85 офицеров [521].

Из 17-го драгунского Нижегородского полка в своей части воевало с начала 1919 г. (в Сводном полку Кавказской кавдивизии) 26 офицеры и 4 прикомандированных, служили также из 18-го — 5 и 1 прикомандированный, 15-го — 6, 16-го — 10 и 2 прикомандированных офицера [522]. Из Крымского конного полка (не считая погибших в январе 1918 г.) в декабре 1918 г. при возрождении его в Добровольческой армии прибыло 27 его офицеров и в 1919–1920 гг. в полк было принято еще 24 офицера из прикомандированных к нему. Другие офицеры служили в иных частях и даже на других фронтах. В Галлиполи из полка было 45 офицеров и 22 солдата. В 1928 г. кадр полка включал 26 офицеров [523]. Текинский полк в ноябре 1917 г. вышедший с Корниловым из Быхова, после отделения 1-го эскадрона (попавшего в Минскую тюрьму) насчитывал 19 офицеров. После расформирования в Киеве 10 офицеров и взвод всадников сражались с января 1918 г. в Добровольческой армии [524].

Гренадеры первоначально были ротой в Марковском полку, а в Южной Армии — 2-м батальоном 2-го Сводно-гренадерского полка. Затем осенью 1918 г. был сформирован гренадерский батальон (полковник Кочкин), вскоре развернувшийся в Сводно-гренадерский полк из 16 рот (каждого из прежних полков), вошедший в 6-ю пехотную дивизию Кавказской армии. Затем в ее составе были образованы 1-й и 2-й Сводно-гренадерские полки. Во 2-й входили офицеры Кавказской гренадерской дивизии (31 ч), и он был переименован в Сводный полк Кавказской гренадерской дивизии. (В конце 1918 — начале 1919 г. почти все офицеры русской национальности Эриванского и других полков покинули Грузию и вступили в Добровольческую армию [525].) В сентябре 1919 г. дивизия была преобразована в Сводно-Гренадерскую (включая 4 — от каждой дивизии Императорской армии — сводно-гренадерских полка); к 4. 03. 19120 г. гренадер, сведенных полковником Кочкиным в батальон осталось 45 ч, которые были влиты в Дроздовский полк [526], а другие остатки дивизии влиты в Алексеевский полк [527], образовав батальон, полностью погибший в Кубанском десанте в августе 1920 г.

Несмотря на указанные выше трудности, были возрождены и некоторые пехотные полки, сохранившие свои знамена или достаточно заметный офицерский кадр: 13-й Белозерский, 14-й Олонецкий, 25-й Смоленский, 42-й Якутский (офицеры этого полка еще летом 1918 г. пытались сформировать свою роту в Южной и Донской армиях; осуществить свое намерение им удалось в начале 1919 г. в Одессе [528]), 80-й Кабардинский и другие, особенно те, что стояли до войны на территории, занятой белой армией (стоявшие в Крыму полки 13-й и 34-й пехотных дивизий, сначала существовавшие в виде сводных полков этих дивизий, 21-й пехотной дивизии). В декабре 1919 г. планировалось развернуть 45-й и 47-й полки [529]. Целый ряд полков существовал в виде ячеек или рот при других полках. Наконец, в армии существовали сводные полки некоторых дивизий: 4-й стрелковой, 15-й, 19-й, 20-й, 31-й (два полка), 52-й (два полка) пехотных. Офицеры стрелковых полков были объединены во ВСЮР в рядах Сводно-стрелкового полка, Сибирских стрелковых — в рядах Сводного Сибирского стрелкового полка.

Некоторое количество офицеров нашло себе применение в возрожденных и вновь организованных в белой армии военно-учебных заведениях, некоторые из которых сохранили свой кадр. 13. 11. 1917 г. в Екатеринодар прибыло Киевское Константиновское военное училище в составе 25 офицеров и 131 юнкера во главе с ген. Калачевым. Большинство их погибло в Кубанских походах. К 3. 08. 1918 г. в нем осталось 11 офицеров и 14 юнкеров. 1. 01. 1919 г. был открыт прием (67-й выпуск), а 3. 09 — еще один (68-й выпуск). В училище был 21 офицер. При выступлении на фронт 27. 12. 1919 г. в батальоне училища было 16 офицеров, 336 юнкеров и 27 солдат, на 30. 07. 1920 г. к началу десанта на Кубань — 2 генерала, 5 штаб — и 20 обер-офицеров, 2 врача, 377 юнкеров и 44 солдата, на момент эвакуации — 4 генерала, 15 штаб — и 16 обер-офицеров, 2 чиновника, 342 юнкера и 3 солдата [530]. В начале 1918 г. на Кубани на основе 1-й Киевской Софийской школы прапорщиков было открыто Кубанско-Софийское военное училище, во главе которого стояли 4 брата Щербовичи-Вечор (начальник, командир батальона и два преподавателя) [531]. Кубанское генерала М. В. Алексеева военное училище (созданное в 1917 г. из школы прапорщиков казачьих войск в Екатеринодаре) возродилось после 2-го Кубанского похода. Летом 1920 г. в нем числилось 23 офицера, 3 чиновника, 2 врача, 307 юнкеров и 47 казаков [532].