Хищники Аляски - Бич Рекс. Страница 3

– То-то и есть – слишком хорошенькая. Слишком хорошенькая, чтобы быть одинокой или быть иной, чем она есть.

Дэкстри сердито заворчал:

– Эта страна вас совсем испортила, мой мальчик. Вы их всех мерите на один аршин. Кто знает, может быть, так оно и есть. Но эта – не такая. Что-то в ней не то, а что именно – не знаю.

– У меня был предок, – задумчиво заговорил Гленистэр, – который занимался морским разбоем в вест-индских водах. Давно это было. Порой мне кажется, что я унаследовал его нрав. Этот пират является мне по ночам и нашептывает черт знает что. О, он был сущий дьявол, и кровь его, дикая и пламенная, бунтует во мне. Я сейчас слышу его голос, он шепчет мне что-то о боевой добыче. Ха-ха! Пожалуй, он и прав. Я сегодня дрался за нее, Дэкс, так же, как он дрался за своих избранниц у Мексиканского побережья. Она слишком красива, чтобы быть честной, а ведь «севернее пятьдесят третьего градуса широты нет ни божеского, ни человеческого закона».

Они двинулись дальше, а звенящий циничный смех все еще хлестал девушку; ей пришлось прислониться к ялику, чтобы не потерять сознание. Она сдерживалась из последних сил, кровь тяжело стучала у нее в ушах; потом она побежала к себе в каюту, бросилась на койку и забилась в безмолвной истерике; кулаками, в которые впивались ногти, она била подушку и смотрела в темноту сухими, опаленными болью глазами.

Глава II. ПАРОХОДНЫЙ ЗАЯЦ

Ее разбудил стук машины. Она осторожно выглянула из окна каюты и увидела зеркальное гладкое море, на котором дробились яркие лучи солнца.

Так вот оно, Берингово море. Оно всегда рисовалось ей, в таинственной дымке ее школьных воспоминаний, в виде печальной, покрытой туманом водной пустыни. И вот она видела перед собой зеркальную, залитую солнцем ширь открытого моря, под поверхностью которого редкие неповоротливые рыбы уплывали от колес парохода. Блестящая, гладкая голова поднялась под водой, и она услышала крик: «Тюлень, тюлень!»

Одеваясь, девушка внимательно разглядывала разные предметы личного обихода, разбросанные по каюте, пытаясь угадать по ним, что представляют собой их владельцы.

Первое, что бросилось ей в глаза, был туалетный прибор из множества предметов в медной оправе и в кожаных футлярах. Все металлические части были прекрасной ручной выработки; на них были выгравированы инициалы Гленистэра. Вещи эти свидетельствовали о некоторой расточительности и склонности к комфорту и казались неуместными в дорожном снаряжении северного золотоискателя так же, как и собрание сочинений Мопассана.

Затем она нашла «Семь Морей» Киплинга с многочисленными заметками на полях и почувствовала, что напала на след.

Грубость и резкость этих поэм всегда отталкивали ее, хотя она смутно ощущала всю их великолепную жизненность и размах.

Девушка впервые в жизни покинула сень жизненного благополучия. Она мало сталкивалась с действительностью и потому не могла понять, что истина подчас бывает грубой и отталкивающей в своей наготе.

Книга подтвердила правильность ее оценки младшего из двух компаньонов.

На крюке в поношенной и почерневшей кобуре висел большой револьвер, по-видимому, служивший верой и правдой в течение многих лет. Он молча говорил о седовласом Дэкстри, который постучал в дверь, еще прежде чем она успела обозреть остальные вещи, и, войдя, мягко обратился к ней:

– Мальчик пошел вниз к стюарду за едой. Он сейчас придет. Как вам спалось?

– Отлично, благодарю вас, – солгала она, – но я думаю, что мне пора дать вам объяснения.

– Подождите, – прервал ее старик, – никаких объяснений не надо, пока вам самой не захочется их дать. Вы попали в беду – это очень неприятно; мы помогли вам – это вполне естественно. Никаких вопросов – такова Аляска.

– Да, но я знаю, вы можете подумать…

– Меня интересует только одно, – продолжал ее собеседник, не обращая внимания на ее слова, – каким образом нам удастся прятать вас впредь. Стюард должен убирать эту каюту, и кто-нибудь наверное увидит, как мы носим сюда еду.

– Пускай все знают, лишь бы меня не отослали назад. Ведь вы этого не допустите, правда?

Она напряженно ждала его ответа.

– Отослать вас? Разве вы не знаете, что пароход идет в Ном? Во время погони за золотом не принято поворачивать обратно, а этого похода, в котором вы принимаете участие, капитан не захотел, да и не мог бы вернуться, груз его слишком ценен, а компания платит по пяти тысяч в день за пароход. Нет, мы не вернемся, чтобы выгрузить двух-трех зайцев по пяти тысяч за штуку. Да и другие пассажиры все равно не позволили бы: для них слишком дорого время.

Звон тарелок прервал их разговор, и Дэкстри собирался было открыть дверь, когда рука его в нерешительности повисла в воздухе: он услышал добродушное приветствие капитана парохода.

– Ого, Гленистэр, куда вам такой обильный завтрак?

– Ай, – пробормотал старик. – Это капитан Стивенс.

– Дэкстри что-то нездоровится сегодня, – не задумываясь, ответил Гленистэр.

– Ничего нет удивительного. Почему вы вчера так поздно вечером вернулись на пароход? Я видал вас, ведь вы чуть было не опоздали. Так вам и надо было. – Он конфиденциально понизил голос.

– Советую вам не путаться с бабами. Не поймите меня превратно, мой мальчик, но тут их подобралась довольно скверная компания. Я видел, как вы шли на пароход. Поверьте моему слову: компания самая дрянная. Бросьте их. А ну-ка, я зайду погляжу на Дэкстри, что с ним такое.

Девушка метнулась в угол, вопросительно глядя на Дэкстри.

– Он, гм, он еще не встал, – услыхала она лепет Гленистэра. – Приходите попозже.

– Вздор. Пора ему быть одетым. – Голос капитана звучал добродушно-грубовато. – Эй, Дэкстри, алло. Отоприте, я погляжу на вас.

Он потряс дверь.

Делать было нечего. Старый рудокоп вопросительно взглянул на девушку, она кивнула, он отодвинул засов, и мощная, облаченная в синее, фигура капитана сразу заполнила все помещение.

Его лицо, обрамленное короткой седой бородой, лучилось улыбкой. Вдруг он увидел в углу стройную серую фигуру и непроизвольным движением снял фуражку. Этим, однако, вся его вежливость ограничилась, и улыбка сбежала с его лица. Глаза его сузились, и дружественное выражение исчезло; пред ними стоял строгий, требовательный начальник.

– Так, – сказал он, – вы нездоровы. А я думал, что я уже познакомился со всеми нашими пассажирами женского пола. Представьте меня, Дэкстри.

Дэкстри съежился под его насмешливым взглядом.

– Видите ли… гм… я сам хорошенько не расслышал имени…

– Что?

– Ну, нечего размазывать. Эту даму мы вчера вечером привели с собой на пароход.

– Кто дал вам разрешение?

– Никто. Времени не было.

– Времени не было? Кому из вас пришла в голову блестящая идея прятать дам у себя в каюте? Кто она? Ну, живо. Отвечайте!

Голос его дрожал от негодования.

– О! – воскликнула девушка.

Глаза ее расширились и потемнели. Она стояла, тоненькая и бледная, и только слегка вздрагивала. Слова его глубоко оскорбили ее, несмотря на то, что он тщательно избегал обращаться к ней лично.

Капитан повернулся к Гленистэру, вошедшему и закрывшему за собой дверь.

– Это ваших рук дело? Ваша эта дама?

– Нет, – спокойно ответил Гленистэр, а Дэкстри присовокупил:

– Лучше узнайте, как это произошло, капитан, а потом наседайте. Мы помогли этой даме спастись от компании матросов вчера вечером и чуть сами при этом не остались на берегу. Ей надо было удирать как можно скорее, и мы помогли ей добраться до парохода.

– Слабый номер. А от чего она спасалась?

Он продолжал обращаться к мужчинам, игнорируя девушку. Наконец она не выдержала и заговорила прерывистым голосом:

– Вы не смеете говорить обо мне таким тоном. Я сама могу отвечать на ваши вопросы. Это правда – я убежала. Так надо было. Матросы догнали меня и дрались с этими людьми. Ваши друзья великодушно помогли мне, видя, что я беззащитна. Они и сейчас защищают меня. Я не могу объяснить вам, как мне важно добраться до Нома с первым пароходом; это – чужая тайна. Дело было так неотложно, что я в один час собралась и покинула своего дядю в Сиэтле, когда мы узнали, что кроме меня некому ехать. Больше этого я ничего не могу вам сказать. Моя горничная была со мною, но матросы поймали ее в тот момент, когда она спускалась по трапу. При ней был мой чемодан с платьями. Я отвязала канат и стала грести к берегу изо всех сил, но они спустили другую лодку и погнались за мной.