Дом без ключа - Биггерс Эрл Дерр. Страница 24

Джон взял стакан, но затем снова поставил его на стол:

– К сожалению, я не могу выпить с вами! – решительно произнес он.

– Что?! Не хотите выпить со мной? Это еще что такое?

– Да, не хочу и ухожу! – И он сделал шаг по направлению к красной портьере.

Матрос молча встал и загородил ему дорогу. Джон, убедившись в бесплодности слов, ударил парня кулаком по лицу. Быстро и ловко парировал матрос этот удар. Еще секунда, и комната превратилась в поле битвы… Перед Джоном завертелась красная портьера, рыжие волосы, красный свет, огромные волосатые руки, стремившиеся попасть в его физиономию. Как это сказал Роджер? «Дрался ли ты когда-нибудь с судовым офицером, попросту, на кулаках, сыпавшихся, подобно ударам молота?» Нет, никогда не дрался, но теперь он познал и этот способ борьбы. Здесь он находился в лучшем положении, чем на чердаке в Сан-Франциско. Здесь он ждал нападения и мог защищаться. Он снова и снова пытался схватиться за красную портьеру, но сильные руки матроса отбрасывали его назад, и ему снова приходилось выдерживать атаку. Матрос пробовал дать ему нокаут и осыпал таким градом метких ударов, что счастливый исход борьбы – с точки зрения рыжего – был только вопросом времени. Как разъяренные звери, они носились по комнате, а странные восточные люди спокойно играли в какую-то игру в соседнем помещении.

Джон чувствовал, что его силы иссякают, он едва дышал, но прекрасно понимал, что гигант не начинал бороться по-настоящему. И он решил взять противника хитростью; он опрокинул стол, лампа с треском грохнулась на пол, мрак окутал поле сражения, но при последней вспышке огня, он видел, что матрос наступает на него; и тогда Джон, помня испытанный студенческий прием, упал на колени и сразу напал на противника. Культура победила. Матрос рухнул на пол, а Джон кинулся к задней двери, которая оказалась незапертой, и выскочил из комнаты.

Он опрометью пробежал по какому-то пустынному двору, перелез через забор и очутился в Ривер Дистрикт, куда обычно не заглядывает приличная публика. Здесь на мрачных, темных, грязных улицах, не имеющих ни входа ни выхода, живет пять наций. Некоторые дома построены на одном уровне с улицей, другие гораздо ниже, без всякого плана. У Джона было такое чувство, как будто он попал в какой-то призрачный мир. Остановившись, он услышал визгливые звуки китайской музыки, стрекотанье пишущей машинки, хрип дешевого граммофона, наигрывавшего американский джаз, отдаленный гудок автомобиля, отчаянный плач японского ребенка. Услышав шаги на соседнем дворе, он побежал.

Надо было во что бы то ни стало выбраться из этого лабиринта таинственных улиц и переулков. Из темноты ему грозили странно разрисованные рожи; какой-то Вавилон наречий, жуткое сверкание глаз, чья-то костлявая рука, опустившаяся на его плечо. Под фонарем стояла кучка бледных истасканных китаянок, которые при его приближении стали перешептываться. Остановившись на момент, чтобы перевести дух, он услышал топот множества ног, босых ног, ног в сандалиях, услышал шлепанье деревянных башмаков, поскрипывание дешевых сапог, изготовляющихся на его родине – Массачусетсе. А затем тяжелый стук грубых сапог, какие обыкновенно носят морские волки. Джон побежал дальше.

Выбежав на сравнительно спокойную Ривер Стрит, он убедился, что описал круг, так как снова оказался около лавки Лиу Ина. Оглянувшись, он увидел рыжего, который бежал за ним. У тротуара стоял автомобиль. Джон быстрыми шагами бросился к нему.

– Поезжайте скорее!

– Занят, – ответил шофер с заспанной японской физиономией.

– Мне нет дела… – начал Джон и вдруг его взор упал на руку шофера. Он замер на месте: на руке шофера были часы-браслет со светящимся циферблатом, и на нем недоставало цифры два.

В этот момент кто-то схватил его за шиворот и втиснул в автомобиль. В ту же минуту показался рыжий.

– Держи его, Майк, держи! – Джону скрутили назад руки, втиснули в рот кляп, и автомобиль покатил. – Этот черт здорово помял мне глаз! – проговорил рыжий. – Ну, ничего, рассчитаемся с тобой на судне. Эй, ты, шофер, поскорее вези на шестьдесят шестую пристань.

Джон понял, куда его везут. Но все его мысли были заняты часами на запястье шофера. Вскоре автомобиль остановился. Джона приподняли и не особенно деликатно потащили из автомобиля. Одна из пуговиц, придерживавших занавеску окна, коснулась его щеки, и он воспользовался случаем прижаться к ней ртом и несколько расшатать кляп. Ему удалось также заметить первые две цифры номера автомобиля – 33.

Два огромных конвоира тащили бостонца по набережной. Джон заметил в отдалении три фигуры в морской форме и одну в штатском. Его сердце радостно билось. Языком и зубами старался он расшатать расхлябавшийся кляп, и когда ему это удалось, он громко заорал: «На помощь!», в то же время делая попытки вырваться из рук негодяев.

Минута колебания, затем раздались шаги, какой-то рослый парень открыл оживленную дискуссию кулаками, Майк упал, а рыжий не мог устоять против атаки двух других моряков.

– Черт возьми! Да ведь это мистер Уинтерслип!

– Да, это я. А откуда вы меня знаете?

– Я репортер вечерней газеты Мэйберри; вы недавно приезжали с Чаном в мою редакцию; но как вы сюда попали? Давайте, я освобожу вам руки. Рыжий с товарищами поспешили удрать.

– Знаю я этих негодяев! – сказал Мэйберри. – Они вот с того судна с иммигрантами, которое стоит в гавани уже с прошлой недели. Держу пари, что это контрабандисты, торгующие опием. Вы, конечно, сейчас же дадите знать в полицию, мистер Уинтерслип?

– Разумеется, но сначала позвольте поблагодарить вас и ваших товарищей за мое спасение!

Джон застал начальника полиции на обычном месте, в обычной комнате и рассказал ему о ночном приключении. Хэллет отнесся к нему несколько недоверчиво, но когда Джон упомянул о часах-браслете, глаза короля сыщиков радостно вспыхнули.

– Наконец-то вы принесли хорошие вести! Ясегодня же прикажу опросить всех шоферов с номерами, начинающимися на 33. Я покажу этим негодяям-матросам!

– Ах, пусть себе уезжают, куда хотят! – великодушно заявил Джон. – Обратите все ваше внимание на часы!

Гордо подняв голову и еще не успокоившись от охватившей его жажды борьбы, он возвращался домой по тихому безмолвному городу. Зашел на телеграф и отправил Агате Паркер на ферму телеграмму, в которой было только четыре слова:

Глава ХХ. Рассказ Лay Хо

Утром в воскресенье сильный стук в дверь разбудил Джона. Он накинул халат и подошел к двери. Там стояла мисс Минерва в сильном возбуждении.

– Джон! Ты здоров?

– Да, а что?

– Прочитай, пожалуйста, утренние газеты. Что это значит?

На первой странице заголовок крупными буквами: «ЗАГАДОЧНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ БОСТОНЦА ОКОЛО ГАВАНИ». Заголовки, напечатанные менее крупным шрифтом, извещали, что «мистер Джон Уинтерслип из Бостона был в последний момент избавлен тремя мичманами в «Орегона» от насильственной отправки в Китай».

Джон зевнул.

– Все соответствует истине, милая тетя! Мне совершенно ясно, что моя работа в качестве сыщика кому-то не нравится, и от меня хотят избавиться. Но я не уеду отсюда.

– А Бостон?

– Нет, в Бостон я вряд ли вернусь. Я собираюсь переехать в западные Штаты.

– Вот как! – Мисс Минерва бросила на него недоумевающий взгляд и вышла из комнаты.

После завтрака Джона вызвали к телефону. Карлотта Эган справлялась о его здоровье и говорила с ним таким ласковым, теплым, задушевным голосом, что Джон простил ей и вчерашний бал, и вчерашнего красавца-лейтенанта…

После обеда Джон пошел в полицейское управление. Хэллет был в довольно плохом настроении. Чан носился где-то в поисках часов. Нет, до сих пор они не напали на след.