Черный верблюд - Биггерс Эрл Дерр. Страница 13

— Прошу простить меня. Я лишь сейчас вспомнил, что слуга давно уже сервировал стол. Я бы предложил вам…

— Я не смогу проглотить и крошки, — энергично запротестовала Рита.

— Вполне понимаю вас. И все же я бы посоветовал вам хотя бы выпить кофе. Это несколько успокоило бы, господа, ваши нервы. Вы ведь знаете, кофе порой действует благотворно и способствует мышлению.

— Пожалуй, идея недурна, — хмыкнул ван Горн.

— Прошу вас, мисс Юлия, — попросил Чан.

Девушка горько усмехнулась.

— Сейчас распоряжусь. Я совсем забыла о том, что у нас сегодня гости.

Она вышла. Чан направился к столу, на котором лежали обрывки фотографии. Но закончить эту работу ему было не суждено. Внезапно распахнулось окно, и обрывки фотографии закружились по комнате.

В окне показалась голова Кашимо. Японец, увидев, что он натворил, поспешил затворить окно.

Чан молча опустился на колени и попытался собрать обрывки. Присутствующие бросились рьяно помогать ему в этом и вскоре желанные клочки оказались в руках инспектора. Он снова уселся за стол и продолжил прерванное занятие. Но это, видимо, плохо у него получалось, потому что вскоре Чан досадливо пожал плечами и встал.

— Что случилось? — спросил Тарневеро.

— Нет никакого смысла продолжать это, — ответил он. — Не хватает больше половины фотографии.

Чан обвел взглядом присутствующих. У него мелькнула мысль обыскать всех. Но, посмотрев на Баллоу, он решил, что исполнение этого намерения было бы сопряжено с долгой и упорной борьбой. Нет, следует идти к цели иным путем. Инспектор вздохнул, засунул обрывки фотографии в карман и, увидев вошедшего Кашимо, своего чересчур усердного помощника, с досадой сказал:

— По-видимому, вы были единственным свободным детективом в тот момент, когда в полицейском участке решали, кого послать ко мне.

Тот не успел ответить. У входной двери раздался продолжительный звонок.

Джим, не дожидаясь Джессупа, выскочил в холл. До слуха находившихся в гостиной донеслись голоса, и в дверях появился мужчина средних лет с тронутыми сединой висками и живыми глазами. На его лице виднелись следы грима.

— Добрый вечер, — сказал он. — Я — Роберт Файф, бывший муж Шейлы Фен. Какую ужасную вещь сообщили мне по телефону! Я прошу прощения за свой вид, но я так торопился, что не успел даже переодеться.

— Не хотите ли снять плащ? — спросил его Джим.

— Благодарю вас.

Мужчина снял плащ и протянул его Джиму. Когда он повернулся, раздался пронзительный возглас. Диана Диксон с ужасом смотрела на грудь Роберта Файфа. Его белую манишку пересекала ярко-красная лента ордена Почетного легиона. Файф удивленно оглядел себя.

— Ах, да, — сказал он, — я ведь сказал вам, что не успел переодеться. Я сегодня играл французского посланника.

Глава 8

СТОПТАННЫЕ БАШМАКИ

Наступило томительное молчание. Файф, по-видимому, не отдавал себе отчета в том, что на его долю выпал самый эффектный выход за все время сценической деятельности. Но затянувшаяся тишина, в которой было что-то зловещее, вероятно, тяготила его. И Файф заговорил первым:

— Как могло это случиться? Я ушел из театра, как только смог освободиться. Если я не видел несколько лет Шейлу, то все же…

— Сколько лет? — перебил его Чан.

Файф высокомерно взглянул на инспектора.

— Извините, но по какому праву вы спрашиваете меня об этом?

Чан безмолвно отогнул лацкан своего смокинга, и Файф увидел полицейский значок. Жест этот был настолько эффектен, что сделал бы честь любому актеру.

— Как видите, я вправе вас спрашивать, — сказал Чан. — Вы сказали, что раньше были мужем Шейлы Фен и что вы не видели ее несколько лет. Сколько лет вы не видели ее?

Файф помолчал.

— Мы разошлись девять лет назад, — сказал он. — Сначала мы работали в Нью-Йорке. Шейла выступала в ревю Зигфельда, а я в маленьком драматическом театре. Однажды она явилась домой очень возбужденной. Ей предложили работу в Голливуде, и предложение было очень заманчивым. Я не мог отговорить ее от поездки, и когда через неделю провожал ее на поезд, то сознавал, что теряю ее навсегда. И действительно, примерно через год Шейла возбудила дело о разводе. Мне кажется, для нее этот вопрос не был сопряжен с какими-либо сомнениями. Для меня все это было мучительно, несмотря на то, что я готовил себя к мысли о разрыве.

— Вы бывали после развода в Лос-Анджелесе? — спросил Чан.

— Да, разумеется. Но мы никогда не встречались.

— Вы не припомните, не приезжали ли вы на гастроли в Лос-Анджелес три года назад в июне?

Чарли уловил взгляд, брошенный на него Файфом. Понял ли он смысл, таившийся в этом вопросе?

— Нет, — решительно ответил актер.

— Меня поражает ваша уверенность, — многозначительно заметил Чан.

— Почему? Три года назад, именно в июне, я отправился в турне по восточным штатам, и мы не были на берегу Тихого океана.

— И вы можете подтвердить это документально?

— Разумеется.

— Значит, в течение девяти лет со времени отъезда мисс Фен из Нью-Йорка вы не видели ее?

— Нет.

— И сегодня днем вы тоже с ней не встречались?

— Нет.

— А вечером?

Минутная пауза.

— Нет.

Вошла Юлия.

— Кофе готов, — сказала она, — позвольте просить всех пройти в столовую.

— Я тоже прошу гостей мисс Фен пройти туда, — подхватил Чан.

Те нехотя направились в столовую, заверяя друг друга, что даже мысль о еде им невыносима, ну разве что можно выпить чашку кофе. В гостиной остались инспектор, Кашимо, Тарневеро и Файф.

— Я прошу вас тоже пройти в столовую, — обратился Чан к Тарневеро. — Кофе пойдет вам на пользу. А потом я рассчитываю на вашу помощь.

Тарневеро чуть наклонил голову, пожал плечами и исчез за дверью. Инспектор повернулся к Кашимо:

— Будет лучше, если вы поскучаете на террасе, — и с этими словами он выпроводил своего помощника.

Теперь они остались наедине с Файфом.

— По-видимому, вы не отдаете себе отчета в том, что являетесь самой интересной фигурой этой загадочной драмы, — сказал Чан актеру.

— В самом деле?

Файф казался совершенно спокойным.

— Да, очень интересной, — продолжал Чан. — Я смотрю на вас и тщетно спрашиваю себя: почему этот человек лжет?

Файф вскочил.

— Послушайте, что это значит?

Чан пожал плечами.

— Дорогой мой, к чему так волноваться? Если вы явились в павильон для того, чтобы украдкой встретиться со своей бывшей супругой, то вам следовало бы снять с груди орденскую ленту. В темноте она легко может быть принята нервными особами за кровь.

— Ах, вот оно что, — протянул Файф — Теперь я понимаю.

Несколько мгновений он сидел, уткнув лицо в ладони. Потом сжал кулаки и взглянул на инспектора.

— Может быть, вы скажете мне правду? — спросил тот.

— Хорошо, — кивнул Файф. — Но то, что я расскажу, может показаться вам странным. Я не видел Шейлы с той ночи, когда простился с ней на вокзале. Сегодня утром, услышав о том, что она здесь, я почувствовал волнение. Ведь вы не знали мисс Фен, мистер… мистер…?

— Инспектор Чан, — представился Чарли. — Нет, мне не приходилось ее знать.

— Она была изумительной женщиной. В ней было поразительно много жизни, и я очень любил ее. Мне так и не удалось полностью освободиться от этого чувства, ни одна женщина не значила для меня так много. Я не сумел удержать Шейлу, да! Она жаждала приключений, новых впечатлений, славы… Сегодня утром, узнав о ее приезде, я послал ей цветы и приписал несколько слов. Шейла была впечатлительной и импульсивной натурой. Получив цветы, она позвонила мне в театр. «Боб, — сказала она, — ты должен немедленно приехать. Ты должен. Я хочу видеть тебя».

Взглянув на Чана, Файф продолжал:

— Всякой иной женщине я сказал бы: «Я приеду после спектакля». Но Шейле я не мог так ответить. И я сказал: «Хорошо, скоро буду». Мне пришла в голову сумасбродная мысль. Я был уже одет для сцены, но в моем распоряжении было сорок пять минут. У меня есть машина, я мог поехать к Шейле и вернуться, причем все это не заняло бы более тридцати минут. И я отправился в свою гримерную, запер дверь, вылез в окно на улицу и побежал к машине. Шейла сообщила мне о павильоне — она сказала, что у нее гости, но мы сможем поговорить наедине. Я подъехал к вилле без четверти восемь и встретил ее в саду. Мы направились в павильон. Шейла так странно смотрела на меня… Мне почудилось, что я читаю в ее глазах не только интерес к некогда близкому ей человеку. Голливуд очень изменил Шейлу. Ведь я знал ее веселой, жизнерадостной… Мы поболтали, вспомнили общих друзей. Казалось, Шейла была рада нашей встрече, возможности вспомнить прошлое. Но я очень нервничал, боясь опоздать в театр, и поминутно поглядывал на часы.