Серия: Волки Аракана - Волошин Юрий. Страница 41

Всю ночь море не давало передышки команде. Шторм бушевал, но было видно, что он выдыхается. Ветер поворачивал все больше к югу. Опасность, казалось, миновала, но кто знал, какова была скорость движения судов? Рассвет, а потом мрачное хмурое утро застало корабли далеко друг от друга, но в пределах видимости. С марса донеслись крики: - Земля на горизонте! Справа по борту! Этот крик заставил команду броситься к снастям. Паруса привели к ветру так, что судно пошло на несколько румбов западнее. Земля медленно, но верно к полудню исчезла из видимости. - Кажется, для нас все кончилось благополучно, Эжен, - вздохнул Гардан. - Что там у тебя произошло с Франсиску ночью? - Ничего особенного. Он не хотел работать на помпе с малайцем. - Дрались? - Было дело, но он был пьян, и мне легко удалось с ним справиться. Нож я у него выбил, остальное было просто. - Это дело так оставлять нельзя, Эжен. Оно может послужить толчком к дальнейшим неприятностям. Нужно разобраться. Эжен неопределенно пожал плечами, давая возможность понять, что он никаких действий предпринимать не намерен. Однако Гардан думал иначе. После скудного завтрака он вызвал команду на шкафут, оглядел измученные штормом лица. Они были хмуры, особенно у португальцев. Гардан сказал тихо, но зло: - Сегодня ночью один матрос отказался подчиниться командиру. Это не просто грубый проступок. Это преступление. Он осмелился поднять руку на своего начальника. Выйди вперед, подонок! Франсиску вышел на пару шагов и остановился, злобно поглядывая из-под насупленных бровей. - По законам моря я имею право высадить его на остров с запасом пищи и с оружием. Но нам нужны люди, и потому пусть решение будет на совести команды. Как скажете, так и будет, тем более что мой помощник ничего не требует. Решайте! Вперед выступил один пожилой португалец. Он не один десяток лет плавал по необъятным просторам Ост-Индии и знал все писаные и неписаные законы моря. - Капитан, мы не против наказания, но сами посудите, сеньор. Нами командует сосунок. При этом он не учитывает, что мы старые волки и заслуживаем лучшего отношения. К тому же он француз, и нам просто не хочется ему подчиняться. Разве у нас нет достойных командиров, что поставили таких… - И он многозначительно поглядел на Гардана. - Судя по всему, ты намекаешь и на меня, матрос. И чем же я тебе не угодил? Или ты сам сможешь командовать и вести корабль? Отвечай, каналья! - Я так думаю, что нам это не нравится, - буркнул тот. Гардан сузил глаза, подошел к матросу и спросил: - Стало быть, ты отказываешься подчиняться капитану. Где твое «капитан»?! - Мне трудно это сделать, сеньор. Мы не привыкли к разным иноверцам. Гардан неожиданно сильно ударил матроса в лицо. Тот рухнул на палубу, а остальные португальцы бросились было к нему и Гардану, но остановились в свирепом раздумье, оскалив рты. - В трюм его! Немедленно! Никто не шевельнулся. Португальцы были оскорблены, малайцы в ужасе ждали худшего. Пожилой матрос поднялся, утирая ладонью кровь с губ, и прохрипел: - Тебе это так не пройдет, свиное рыло! Молниеносно Гардан выхватил шпагу из ножен и одним ударом раскроил шею португальца. Кровь хлынула тугой струей из рассеченной артерии. Матрос медленно осел, глаза его затуманились. Тело тихо повалилось на палубу, кровь, пульсируя, медленно стала вытекать из раны. Португалец затих, а остальные в ужасе и злобе поглядывали на капитана. Гардан спокойно ждал дальнейшего развития событий. Он спросил спокойно и негромко: - Кому следующему охота со мной поговорить? - Гардан выждал немного, потом добавил: - А теперь положить ножи на палубу и всем по местам стоять. Кто трепыхнется, тот умрет. - Он указал окровавленным клинком на тело матроса. - Сбросить в море эту собаку! На судне стало тихо. Португальцы затаили злобу, малайцы с благоговением и страхом взирали на Гардана, который неподвижно стоял на шканцах. Он оглядывал горизонт, свои суда, идущие вдали, тучи, несущиеся в вышине, и проблески яркой голубизны неба. Душа его была спокойна и не ощущала колебаний. Эжен воспринял это двояко. Ему было страшно, и в то же время он увидел Гардана совсем в другом виде. Это был безжалостный, жестокий человек. Становиться ему на пути было опасно. Он поглядывал украдкой в лицо капитана и не мог отыскать в нем ни намека на волнение или сожаление. И Эжен позавидовал выдержке и воле капитана. Ему захотелось так же вести себя в минуты опасности. Сумеет ли он? И еще Эжена удивило то, что он не испытывал к Гардану ни страха, ни осуждения, лишь уважение к нему, к его воле и умению выходить быстро и действенно из трудных положений. - Не бери в голову, Эжен, - сказал Гардан, заметивший состояние парня. - Я вижу, что ты переживаешь. Время такое, что без жестокости нам никак не обойтись. К тому же я воспитан совсем не так, как вы, европейцы. Для нас убить врага достойно и необходимо, даже если тот и не защищается. Собакам на корабле не место, Эжен. Их надо уничтожать. Слова Гардана несколько смутили Эжена, и это не укрылось от внимания капитана. - Ваша христианская мораль отличается от нашей, мусульманской, к тому же у нас осталось от предков очень много родовых обычаев. Смерть для нас - обычное дело. Мы к этому привыкли. И относимся иначе, чем вы. - Капитан, но они же могут отомстить нам при случае. - Если смогут, мой сынок. На то мы и командиры, чтобы предусмотреть и это. Надо быть постоянно наготове, Эжен. И не подставлять им спину. Никогда. Это должно войти в привычку. И действовать надо быстро и решительно. Сила и страх могут решить очень многое. Под впечатлением этого разговора Эжен провел все оставшиеся недели до возвращения флотилии в Сириам. Его не отвлек от дум даже захват небольшого китайского судна, везшего груз посуды и вина в Мартабан. За день до прихода в устье Рангуна, где раскинулся Сириам, Пьер приказал выплатить всем матросам жалованье с долей добычи. Это было так неожиданно и приятно, что португальцы на время забыли вражду с начальством. Каждый получил достойное вознаграждение, так как Пьер опасался, что в Сириаме власти могут этого и не сделать. Мутные воды реки смешались с чистыми водами залива. Впереди вырастали бастионы крепости. Уже виднелись неясные очертания собора, пагод, покрытых сверкающими лепестками золота, которые веками наклеивались паломниками на стены храмов. Пушечными выстрелами флотилия приветствовала город и оповестила о своем прибытии. Вскоре шлюпка с чиновником прибыла на флагман.