Сокровища Шахерезады - Волознев Игорь Валентинович. Страница 2

В Багдаде ищейки паши потеряли его след. Прошло, однако, ещё немало месяцев изнурительных скитаний, прежде чем он добрался до того места в Аравийской пустыне, на которое указывала карта. Он нашёл и оазис, где чернели плиты с полустёршимися письменами, и конский череп, мордой показывавший направление на пещеру, и саму пещеру, вход в которую был засыпан камнями. Несколько дней Керкийон трудился, разбирая завал, а когда проник в тайник, то оцепенел от изумления. Никогда ещё не видел он столько золота и драгоценных камней! Сокровища были свалены беспорядочной грудой, и чувствовалось, что с тех пор, как их оставили тут слуги Шахерезады, никто к ним не прикасался. При свете факела сверкали россыпи бриллиантов, золотились бока наполненных жемчугами сосудов, переливались изумительной красоты ювелирные изделия, и посреди всего этого великолепия возвышалась золотая статуя Будды с небывало крупным рубином во лбу, захваченная дедом Шахрияра во время победоносного похода в Индию. Помимо золотых россыпей, повсюду громоздилось множество сундуков, мешков и свёртков. Вскрывая их, Керкийон убеждался, что и они наполнены драгоценностями. Это было поистине сказочное богатство, не снившееся ни одному из властителей мира!

Керкийоном овладел буйный восторг, он упал на золотую груду и целый час в буквальном смысле купался в доставшемся ему богатстве: черпал обеими руками монеты и лил их на себя сверкающим дождём, целовал статую Будды, закапывался в золото весь, и хохотал, хохотал как безумный…

Давно уже сгустился вечер, когда Керкийон, насытившись блеском и звоном сокровищ, выбрался из пещеры и устроился на ночлег у пересохшего колодца. Он уснул, а проснувшись утром, едва не лишился чувств: пещера была пуста! Ни одной монеты, ни одного, даже самого маленького драгоценного камешка!

В поисках таинственных похитителей француз наткнулся на странные ямки в почве, словно сюда втыкали какие-то треугольные столбики. И сама почва в этом месте была как будто выжжена… Керкийон ничего не мог понять, тем более что вокруг оазиса по-прежнему простирались ровные, нетронутые пески. Виднелась лишь одинокая полоска следов, которую оставил керкийонов конь, когда француз добирался сюда.

Искателя сокровищ охватил суеверный ужас. Не помня себя, он вскочил на коня и бежал из этого проклятого места, долго скитался по пустыням и дебрям, а добравшись до Харрара, слёг в тяжелейшей лихорадке.

— Интересно, — пробормотал Пфаффер, перечитав эпизод, где описывались странные ямки и выжженная почва. — Очень интересно… Ведь это похоже… — Он в волнении встал с кресла и прошёлся по комнате. — Ну да, это похоже на следы от стоек шасси приземлившейся машины времени! Дело явно не обошлось без участия хрономобильного вора! Кто-то в нашу эпоху — эпоху свободных перемещений во времени, — прочёл эту старинную книжечку и, наведавшись в восьмое августа 1786 года, обчистил пещеру за одну ночь, пока простофиля спал… Иного объяснения просто не приходит в голову… — Он остановился и завистливо поджал губы. — Повезло догадливому ворюге, ничего не скажешь. Драгоценности и куча мешков с золотыми монетами древней чеканки! Да за одну такую монету нынешние коллекционеры никаких денег не пожалеют, пяти монет хватит, чтобы оплатить туристский круиз на Марс! А ведь там ещё ювелирные изделия, золотая статуя Будды… Кто-то за одну ночь стал богаче Креза…

Сокровища Шахерезады, доставшиеся неведомому счастливцу, так прочно засели в сознании Пфаффера, что он лишился покоя и сна. Целыми днями он тяжело вздыхал, перелистывая книжечку Керкийона.

И вдруг однажды, глядя на толпу, валившую из психотронного кинотеатра после просмотра очередного боевика о приключениях в туманности Андромеды, он хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Да ведь сейчас книг никто не читает! Ну абсолютно никто во всём мире, кроме нескольких таких чудаков, как я! Кто, скажите мне, мог заинтересоваться записками какого-то неизвестного француза, изданными пятьсот лет назад мизерным тиражом? А даже если кто-то их и прочёл, то вряд ли поверил в их правдивость. Записки Керкийона полны несуразиц, а иные места и вовсе кажутся фантастикой. Голову даю на отсечение, что из тех редких интеллектуалов, кто их прочёл в наши дни, только я один им и поверил!

Вечером Пфаффер отказался от ужина и долго расхаживал по комнате, рассуждая сам с собой.

Всё говорило за то, что неведомым похитителем сокровищ был он, он, и ни кто другой. В самом деле: раритетная книга, наверняка в единственном экземпляре дошедшая до двадцать третьего века, волею случая оказалась в его, Пфаффера, руках. Дата, когда Керкийон проник в пещеру, известна. Маршрут, которым француз добирался до пещеры, вполне может быть восстановлен по множеству ориентиров, указанных в книге. Керкийону, писавшему свои мемуары через десяток лет после того злополучного происшествия, не было смысла скрывать местоположение тайника, ведь он был пуст! А между тем эти ориентиры наверняка можно отыскать на старинных картах Аравийского полуострова, которые можно заказать через Интернет. В двадцать третьем веке человечество располагало подробнейшими географическими картами всех стран и всех времён, существовала даже карта Гондваны — протоматерика, исчезнувшего десятки миллионов лет назад, причём можно было не сомневаться в её точности, поскольку была составлена картографами, лично посещавшими эту самую Гондвану…

Дело оставалось за малым: нанять хрономобиль и перелететь в нём в восьмое августа 1786 года. В неприметном, робком служащем словно прорвало какой-то кран. Мысли о несметных богатствах, которые посылала ему судьба, подстёгивали его и заставляли действовать. Все вечера теперь он пропадал на ускоренных курсах вождения хрономобилей, а ночи просиживал над картами средневековой Аравии.

Часами из его комнаты доносился шелест бумаг и бормотанье:

— Караванная тропа… Та самая караванная тропа… Два градуса к югу… Надо свериться с другой картой…

Жену, входившую к нему с кофейником, он огорошивал вопросом:

— Так что же мейсенский фарфор?

Она удивлялась:

— Какой ещё фарфор?

— Ну, дорогая! — Пфаффер откидывался в кресле, отдувался и вытирал платком вспотевшую лысину. — Я уже третий день прошу тебя узнать, каковы нынче цены на мейсенский фарфор, картины Рубенса и недвижимость на Лазурном берегу!

Жена делала круглые глаза и начинала что-то лепетать, но он не слушал её.

— Да, дражайшая Софи, да, да, да, — говорил он и хитро щурил глаз. — Нам неплохо бы переехать в более приличный особнячок! Я тут уже приглядел один, миллионов этак на пятнадцать… — И заливался беззвучным смехом, потирая свои пухлые руки.

Как только озадаченная Софи выходила, из-за приоткрытой двери снова доносилось:

— Это несомненно здесь… Керкийон двигался от русла высохшей реки на юго-восток… Четыре конных перехода за одиннадцать часов… И не забыть захватить бархатные мешочки для ювелирных изделий!

Наконец настал решающий день. Искатель сокровищ уселся в кабину изрядно потрёпанного дискообразного хрономобиля — самого надёжного из всех имеющихся, как заверили его в бюро проката. Управиться с машиной было нетрудно: нажатием кнопок надо было набрать цифровую комбинацию — дату прошлого или будущего (вплоть до минут), в которую требовалось переместиться. Правда, тут же, на пульте, имелась строгая надпись, категорически запрещавшая несанкционированное перемещение в прошлое глубже 2170 года — времени изобретения хрономобилей. Но кто узнает, если перемахнуть за эту границу всего на несколько часов?…

Пфафферу было прекрасно известно, что в "заграничное" прошлое наведывались не только любознательные учёные. Целые гангстерские банды специализировались на подобных путешествиях, несмотря на запреты и угрозу высоких штрафов. Конечно, в исторические события хрономобильные воры не вмешивались. Это было слишком рискованно для них же самих. Ведь существовала такая вещь, как людская память, которая могла донести до будущего, а значит — до Полиции Времени, сведения об их деяниях. И всё же скрыть свои летательные аппараты от глаз людей прошлого им зачастую не удавалось. Предания о загадочных летающих объектах встречались во все времена и у всех народов — предания, однако, настолько туманные, что вычислить по ним какую-то определённую машину и привлечь её владельца к ответственности было почти невозможно. Худший вариант для хрономобилиста, рискнувшего залететь в "заграничное" прошлое — это сразу напороться на патруль Полиции Времени. Но шансы разминуться с этими сверхбдительными ищейками весьма были велики, поскольку те не могли удержать под своим наблюдением весь пространственно-временной массив прошлого. Смельчак, залетевший туда, в девяноста случаях из ста ускользал от вездесущего патруля и, очутившись, например, в Голландии семнадцатого века, инкогнито прогуливался по улицам тамошних городов и за гроши покупал картину у нищего старика Рембрандта, чтобы затем, вернувшись в будущее, неслыханно обогатиться.