Святилище - Ворнхолт Джон. Страница 12

Скотт повернулся к Ухуре, которая очень быстро что-то набирала на компьютере.

– Во время атаки не было пробоя защитного поля?

Ухура разочарованно покачала головой.

– Я проверила каждый канал, но никаких сигналов не обнаружила. В какой-то момент я зафиксировала кратковременный всплеск волнового генерационного поля. Если корабль при заходе на посадку хотел бы связаться с нами, он мог бы пробиться... Я не знаю.

– Хорошо, что вы пытались, – одобрил Скотт, улыбаясь. – Надо подготовиться и не упустить эту возможность, когда она вновь появится.

Вдруг брови инженера под мальчишеской челкой сошлись к переносице. Он встал и в раздумье зашагал взад-вперед.

– Мы будем готовы, если нас заранее предупредят о корабле-беглеце, – размышлял Скотт вслух.

– Мы ведь были уведомлены заблаговременно капитаном "Гезария", – напомнила ему Ухура. – Я знаю частоту, на которой они работают.

– Секундочку, – хитро улыбнулся Скотт. – Давайте немножечко подыграем им. Может, так нам удастся узнать чуть больше. Лейтенант Ухура, сообщите "Гезарию", что мы приносим свои извинения за то, что не стреляли по беглецам. В дальнейшем мы будем счастливы сотрудничать с ними.

Чехов посмотрел на обоих и удрученно покачал головой.

– Мы теперь тоже стали охотниками?

– Больше мух поймаешь на мед, чем на уксус, – ответил ему Скотт и добавил:

– Нам нужны друзья. Нельзя гнушаться любой помощью.

Шотландец встал прямо перед экраном и начал внимательно разглядывать величественную сферу под названием Санктуарий. Они летали над ее огромным покрытым льдом полюсом, и планета казалась белой и чистой, как слепленный ребенком снежок.

– Я найду твое слабое место, – торжественно произнес Скотт, обращаясь к ледяному полюсу, и сломлю твое сопротивление.

Побитые, потрепанные, замерзшие и голодные Кирк, Спок и Маккой медленно плыли по широкому каналу, там, где река успокоилась и тихо несла свои воды. Солнца на небе не было – оно уступило место черным облакам, покрывшим небо пятнами, но еще можно было просматривать бесконечное пространство океана. В основном свет давали разноцветные огни на восточной стороне залива, фонари на столбах, качающиеся от легкого бриза, плохо освещали скопившиеся под ними здания.

"Чем дольше на них смотришь, – подумал Кирк, – тем сильнее создается впечатление, что огни леденцового цвета и машут тебе в знак приветствия".

Они гребли, плывя на яркий свет, пока Кирк, собрав оставшиеся силы, наконец не отдал приказ подойти ближе. В двух шагах от берега им хотелось поскорее забыть о мытарствах на воде. Кирк, Спок и Маккой бросили плот и отчаянно поплыли к берегу и там в изнеможении упали на гальку. Они так устали, что не могли даже говорить. Еле поднявшись на ноги, тройка медленно побрела к колышущимся карнавальным огням. Вблизи от них ветер изменил направление, и до путешественников донеслись звуки музыки и запах еды. Ароматно пахло жареным мясом со специями и приправами. У голодного человека при этом всегда текут слюнки. Маккой взглянул на Кирка и глуповато улыбнулся. Забыв о больной ноге, доктор ускорил шаг. Капитан посмотрел на то, что осталось от его грязной формы, но урчание в желудке заставило его не обращать внимания на такие тонкости. Спок, не отставая, следовал за ним, но и он ускорял шаг по мере того, как приближались соблазнительные запахи и приятные звуки. Слышался смех и веселые трели инструмента, похожего на флейту. Люди сидели, лениво развалясь у арки, служащей входом в деревню и окруженной невысокой декоративной стеной. Охранников не было, и никто гостей не остановил. Разноцветные фонари подмигивали и танцевали на стойках, закрепленных на стене, и словно манили к себе. На Кирка, Спока и Маккоя, совсем грязных, никто и внимания не обратил, когда они проходили сквозь толпу веселящихся, каждый из которых держал кубок и кусок зажаренного мяса. Складывалось впечатление, что вечеринка была устроена всеми и приглашался на нее любой желающий.

За стеной деревня также имела привлекательный вид, словно ее перенесли сюда из эпохи Ренессанса. Она состояла из маленьких двухэтажных домиков с овальными крышами, нескольких больших домов с подъездами и портиками и вся утопала в зелени. С каждой крыши свисали разноцветные фонарики, но внимание путников привлек другой огонь: в центре деревенской лужайки стояли огромные жаровни, из-под них летели вверх яркие искры. Сенит, одетый в белое, поджаривал большие куски мяса и раздавал его ожидающим. Другие сениты наполняли кубки пенистой янтарной жидкостью из деревянных бочек.

Маккой поспешил к месту возлияний. Кирк догнал его в тот момент, когда доктор принимал кубок из рук улыбающегося наголо обритого сенита.

– Боунз, мы ведь ничего не знаем об этой еде, о питье. Они не вредны?

– Вредно ничего не есть и не пить, – ответил ему Маккой, – а другой возможности перекусить у нас нет. Сейчас я выражу тебе свое мнение о напитке.

Доктор приложился к кубку и потом довольно улыбнулся, не вытирая пену с губ.

– По вкусу это самый лучший, райский, напиток, – заявил он, – и годен к употреблению. А теперь я отведаю их мяса.

Кирк вздохнул, неохотно принял кубок из рук приятного сенита. Его подмывало спросить гермафродита о своем челноке, но того отвлекли просьбой добавить очередную порцию эля. В толпе веселящихся Кирк увидел клингонов, саурианцев, землян и существ, слишком причудливых, чтобы причислить их к гуманоидам. Кирк не встречал такого множества представителей различных рас с тех пор, как "Энтерпрайз" доставлял десятки послов с разных планет на одну важную конференцию. Несмотря на бедный вид большинства беглецов и их пьяные выкрики, собравшиеся вели себя мирно.

"Отчего же им не вести себя мирно, – подумал Кирк, – если все получают бесплатно выпивку и еду?"

Кирк отхлебнул эля и признал, что напиток гораздо вкуснее, чем простая речная вода. Он услышал веселые напевы и, взглянув вверх, увидел оркестр, полностью составленный из одних сенитов. Как и другие прислуживающие сениты, они без отдыха играли на инструментах для веселящихся, танцующих джигу, и для тех, кто бродил пьяным, ничего не соображая. Под разноцветными навесами были установлены столы, за которыми ели, играли в кости или карты и при этом громко хохотали. Если в эту ветреную ночь где-нибудь и было веселее, чем в Дохаме, то Кирку не суждено увидеть того места.

Капитан оглянулся и обнаружил, что Маккой испарился. Он чуть не запаниковал, но тут же заметил доктора и Спока у жаровни, где сенит поджаривал очередную порцию мяса и несколько больших овощей, разрезанных вдоль. Когда Кирк подошел, Спок объяснил ему:

– Наш хозяин любезно предложил поджарить для меня овощи.

– А есть ли вообще что-нибудь, чего бы они для нас не сделали? – спросил с сарказмом Кирк.

– Нет, такого нет, сэр, – ответил улыбающийся сенит, в голосе которого совсем не было иронии. – После того, как вы покушаете, я отведу вас в гостиницу, где вы сможете принять ванну и сменить одежду.

– Звучит заманчиво, – расплылся в улыбке Маккой. – Как там мой кусочек?

– Готов, сэр! – подобострастно ответил сенит, взяв мясо щипцами и завернув его в салфетку, прежде чем подать голодному доктору.

– Знаешь, – сказал Маккой Споку, – на Земле жило племя людей, которые называли себя эскимосами. Вся их пища состояла из мяса и китового жира, и жили они очень долго.

– Дольше, чем киты, я полагаю? – съехидничал Спок.

Скоро товарищи Кирка жадно поглощали пищу, и он сдался. Кирк не помнил, чтобы ел когда-нибудь такое вкусное, изумительно приготовленное блюдо, и взял себе на заметку, что следует отпустить в увольнение весь экипаж в эту деревню. И вспомнил, что хотя Санктуарий и казался гостеприимным, очутились они тут не по своей воле и покинуть его по собственному желанию не могли.

– Где сениты прячут наш челнок и все конфискованные космические корабли? – спросил Кирк повара.

– Мне это неизвестно, сэр, – ответил сенит, мило улыбаясь. – В мои обязанности входит обслуживание преследуемых.